Цап-царап, моя радость - Страница 1

Он поставил свою темно-зеленую «мазду» на охраняемую стоянку возле дома и посидел пару минут, прикидывая, доставать зонт или нет. Судя по редким каплям на ветровом стекле, дождь слегка накрапывал. Правда, накрапывал он уже давно, и мокрый асфальт красиво поблескивал в свете уличных фонарей.

«Не сахарный, не размокну», – решил Артем Прохоров и вылез из машины. Аккуратно обходя неглубокие пока еще лужи, он направился к освещенному подъезду и почти уже достиг спасительного козырька, как вдруг какая-то серая тварь молнией метнулась ему прямо под ноги. От неожиданности и инстинктивного опасения, что это какая-то особо наглая крыса, Артем резко отшатнулся, едва не потеряв равновесие на скользком асфальте. Но, приглядевшись, он понял, что перед ним отнюдь не серая крыса, а трехцветная кошечка – небольшая и изящная.

Поняв, что обратила на себя внимание молодого человека, кошка выгнула спину наподобие вопросительного знака и подняла хвост трубой. Затем на прямых лапах, словно подбрасываемая невидимой пружиной, скакнула несколько раз боком, исключительно точно минуя лужи.

– Ну ты даешь, киска, – восхищенно покачал головой Артем. – Совсем как кот из диснеевских мультиков. А теперь позволь-ка пройти.

Но кошка сделала вид, будто не поняла его. Более того, подбежала и принялась выписывать восьмерки вокруг его ног, урча, как маленький трактор.

– Эй, пошла вон, – миролюбиво произнес Артем, который терпимо относился к братьям нашим меньшим, и слегка отодвинул кошку ногой.

Однако та словно примагнитилась к его ботинку. «Ну ничего, – подумал Артем. – Прошмыгну в дверь, а ее оставлю снаружи».

Набрав код, он чуть приоткрыл дверь и бочком споро протиснулся в образовавшуюся щель. «Уф», – мысленно произнес он, довольный произведенным маневром. Но уже в следующую секунду увидел кошку, сидящую одним лестничным пролетом выше него. И столько во всем ее виде было невинной радости и искренней благодарности ему, Артему Прохорову, за добрый поступок, что молодой человек просто растерялся.

Взять за шкирку и вышвырнуть кошку под дождь, который вдруг с силой забарабанил по стеклам окон в подъезде, у него бы не поднялась рука – это точно. Что же тогда делать?

Артем призадумался, стоя в вестибюле. Затем вздохнул и стал подниматься по ступеням, очень надеясь, что сейчас выяснится: кошка принадлежит кому-то из жильцов и просто не знала, как попасть обратно домой. Отсюда и ее столь откровенно демонстрируемые радость и благодарность. Только почему тогда она не бросилась опрометью к нужной двери? Что, учитывая пресловутую привязанность кошек к родному очагу, было бы вполне естественно.

Впрочем, создавалось впечатление, что она хорошо знает, что делает. Идя с победно задранным хвостом на три ступеньки впереди Артема и изредка оглядываясь проверить, следует ли он за ней, она не проявляла ни нетерпения, ни излишней суетливости. А когда достигла пункта назначения – коврика перед Артемовой дверью, – села на него, аккуратно поставив передние лапки вместе и обвив их хвостом. Ни дать ни взять статуэтка священной кошки Бастет из отдела древнеегипетского искусства Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

– Вот, значит, как, – задумчиво произнес Артем, внутренне уже готовый к чему-то подобному. – Ты выбрала меня в хозяева и готова осчастливить своим присутствием в моей квартире.

Кошка не мигая глядела ему прямо в глаза.

– А у меня не хотела сперва поинтересоваться, нужна ли ты мне?

Ответа по-прежнему не последовало. Но кошка впервые проявила признаки нетерпения, нервно зевнув и ударив пару раз хвостом по коврику.

В этот момент внизу хлопнула входная дверь и раздались громкие оживленные голоса подростков. Затем кто-то затопал вверх по ступеням. «Выше третьего этажа пешком редко кто поднимается, – быстро сообразил Артем. – Значит, сейчас меня, чего доброго, застанут беседующим с уличной кошкой». А та уже с размеренностью маятника била хвостом по коврику, выражая неудовольствие нерешительностью того, на кого явно возлагала определенные надежды.

– Эх, была не была, – пробормотал Артем и быстро отпер замок ключом, отчаянно пытаясь отогнать мысль, что делает не то, что следует.

Кошка первой оказалась в прихожей. А едва Артем захлопнул дверь, как мимо прогрохотала толпа добрых молодцев и красных девиц. Они остановились у двери напротив, позвонили, перебросились с кем-то парой фраз и с прежними шумом и гвалтом скатились вниз. В глазок Артем успел разглядеть стильно одетых, ухоженных молодых людей, судя по возрасту учащихся старших классов. Огорчало лишь одно: из всех фраз, что довелось расслышать Артему, лишь «Эй, Дашка!» можно было отнести к нормативной лексике.

– Да, я что-то явно пропустил в своем образовании, – пробормотал он и посмотрел на кошку, которая в ответ выжидательно уставилась на него. И было уже неясно, кто хозяин этой квартиры.

Хмыкнув, Артем медленно снял пальто, повесил его в стенной шкаф, переобулся в домашние тапочки, тщательно пригладил волосы перед зеркалом, все это время пытаясь решить, что дальше делать с кошкой, которая теперь разлеглась на полу, не спуская с него янтарных, словно горящих изнутри глаз.

«Вообще-то животное в доме – это хорошо, – принялся убеждать себя Артем. – Особенно трехцветная кошка. Еще покойная бабушка говорила, что такие приносят счастье». Он и так не считал себя обделенным судьбой, следовательно, пестрая кошурка должна была, по идее, превратить его жизнь в сплошной праздник. Да и забот с ней почти никаких – накормить, напоить, устроить на ночлег и изредка почесать за ухом. Вроде бы кошки это любят. Но в основном этим придется заниматься Фриде Яковлевне, домработнице, или, по-современному, помощнице по хозяйству.

Фрекен Бок – так называл ее про себя Артем, имея в виду прежде всего обстоятельность и непреклонность этой достойной во всех отношениях пожилой даме значительных размеров, а потом уже ее фамилию – Бокман. Была она одинока, точнее, не пожелала покинуть родину, где покоились на Даниловском кладбище ее родители и муж, когда дочь с супругом и двумя детьми отбыла на ПМЖ в Канаду.

Поняв, что дольше игнорировать присутствие новообретенной квартирантки нельзя, Артем опустился перед ней на корточки и принялся рассматривать. Кошка лежа потянулась, выпустив и вобрав назад коготки, и снова замурлыкала. Сразу же захотелось почесать гладкое, поросшее белой короткой шерстью пузичко. Но Артем отдернул протянутую было руку.

– Нет, прежде всего тебя надо вымыть. И потом, вдруг у тебя блохи?..

Кошка тут же сменила позу и принялась вылизываться, словно хотела убедить его в своей чистоплотности.

– И дать имя, – продолжил Артем. – Как же тебя назвать?

Но на ум, кроме Мурки, ничего не приходило. А банальную Мурку в своей квартире ему держать как-то не хотелось. Кое у кого из приятелей водились кошки или собаки, и, как правило, с многоступенчатой родословной. Вон у друга Лехи одно название породы той страхолюдины, что он выдает за собаку, как внушительно звучит – перро дого майоркин! А тут приблудная кошка, да еще Мурка. «Помимо достойного имени придется придумать и трогательную историю ее появления в моем доме, – решил Артем. – Чтоб слезу вышибало. А то еще не поймут».

Поднявшись, он прошествовал в кухню, где все сияло чистотой и стояло или лежало на своих местах. Долго выбирал блюдечко, потом нашел непарное ни к одной из чашек, налил в него молока, поставил на сложенную вчетверо газету, а рядом положил нарезанную кусочками колбасу.

Кошка заинтересованно наблюдала за его действиями. Потом, благодарно потершись о его ноги, подошла к еде.

– Ну, смелее, здесь тебя никто не обидит, – подбодрил ее Артем.

Кошка поела не спеша, облизнулась и, оглянувшись на стоящего рядом Артема, вышла из кухни и отправилась обследовать квартиру. Настороженно, пригнув голову к полу, словно ее могли подстерегать неожиданные неприятности.