Бюро расставаний (СИ) - Страница 18

– Терапевт.

– А почему мага-медика не пригласили?

– Антон Генрихович не захотел. Я предлагала…

«Ясное дело, не захотел, – подумал Глеб. – Маг твои фокусы мигом бы разоблачил, его на фу-фу не проведёшь!»

– Что с господином Майером?

– Одышка, – стала перечислять девушка, – учащённое сердцебиение, мигрень. Вообще странно, я дала ему… – тут она назвала чрезвычайно эффективный препарат от мигрени, совсем недавно разработанный и помогающий в ста процентах случаев, – но почему-то не помогло.

– Давление нормальное?

– Да.

– Говорить может?

– Да.

– Ну и хорошо, может – значит, будет. Понадобится – соловьём запоёт.

Тут Катя хихикнула:

– Знаете, по-моему, он такой же больной, как я. Или вы, – кокетливо добавила она, окидывая ладную фигуру инспектора оценивающим взглядом.

«Да, милая, да, я всё вижу: глазки, зубки, ямочку на щеке и поясок на тонкой талии, – думал Глеб, глядя на часы. – Но мне не до тебя».

Он встал и сказал:

– Вы, Катя, переоденьтесь и идите домой. Вам кто платить должен, доктор или Майер?

– Господин Майер… Но только когда смена закончится, в восемь вечера.

– Будем считать, что она у вас закончилась преждевременно. Сейчас Антон Генрихович придёт, отдаст деньги, и вы отправитесь по своим делам. А мы побеседуем, – добавил он, увидев входящего в гостиную хозяина дома.

Антон без звука расплатился с сиделкой, хотя и поморщился недовольно, когда инспектор велел ей уйти.

– Ну зачем вы так, – упрекнул он вяло, когда за девушкой захлопнулась дверь. – Я и в самом деле плохо себя чувствую.

– Ваша жена чувствует себя ещё хуже, – отрезал Никонов, – так что давайте-ка, ответьте на мои вопросы и займитесь похоронами.

– Похоронами? – удивился вдовец. – А что, уже можно?

– Я даже привёз вам разрешение. И отдам его, как только вы мне расскажете всё, меня интересующее.

– Да, понятно… Вот Тьма, я даже не знаю, с какой стороны за это браться…

– Ничего, ваш адвокат подскажет, – инспектор безжалостно оборвал его ламентации. – Итак, расскажите, как вы провели первую половину дня в понедельник?

– Я ж уже рассказывал.

– Ещё раз. А если понадобится – ещё пять раз расскажете.

– Ну… проснулся, как обычно, около одиннадцати…

– Точнее?

– Слушайте, вы, когда просыпаетесь, смотрите на часы? – обозлился Майер.

– А как же! Только я просыпаюсь не в одиннадцать, а в шесть.

На лице хозяина дома так явственно отразилось «ну и дурак», что Никонов почти обиделся.

– Не знаю я, – буркнул Майер. – Может, было без десяти, а может, начало двенадцатого. Вымылся, побрился, пошёл завтракать. Вот в какое время был в кафе, могу сказать, чек сохранился.

– Говорите.

– Минуту…

Он пошёл в спальню, долго там хлопал дверцами и чем-то шуршал. Вернулся чуточку повеселевший, так что инспектор даже заподозрил, что Антон Генрихович к чему-то приложился – не то к шампанскому, не то к какому-нибудь веселящему порошку. Однако запаха алкоголя не чувствовалось, зрачки оставались нормальными, так что мысль эту Никонов не совсем отверг, но отложил на время.

– Вот! – Антон протянул инспектору чек. – Еле нашёл бумажник…

– Хорошо, это я понял. Дальше.

– Ну, я ж говорил, дальше поехал по делам, на встречи.

– Какие дела, с кем встречались?

– Я же рассказывал!

– Повторите, прошу.

Господин Майер долго мялся, путался и вздыхал, но, в конце концов, сообщил, что первым делом было посещение сапожника с целью заказа лакированных штиблет, а вторым – встреча с приятелями за партией в бильярд. Фамилии и имена этих приятелей он выдавал словно государственную тайну, даже взмок.

Глеб сверил изложенное с позавчерашними записями – вроде всё совпадало, клиент пока не врёт…

Подробно был освещён обед в «Сирене» – тоже, разумеется, с приятелями, но с другими.

Наконец рассказ дополз до клуба «Емелинский», и тут Никонов спросил:

– Кстати, вы несколько раз встречались с Аристархом Лизуновым. А в этот раз не виделись?

– С ка… каким Аристархом? Нет, не знаю я никакого Логунова.

– Знаете, Антон Генрихович, знаете. И фамилию его, я уверен, правильно произнести вы в состоянии.

– Нет, – твёрдо ответил Майер, глядя инспектору в глаза. – А если этот ваш Аристарх говорит, что он со мной встречался, то он врёт. И я готов… как это у вас называется? На очную ставку, вот!

– Хорошо, что готовы, может, и понадобится её провести…

Глеб перебирал листки блокнота, краем глаза наблюдая за вдовцом. Тот явно нервничал, но, пожалуй, после имени Лизунова не заволновался ещё больше, а наоборот, успокоился.

И что это значит?

– Ну, последний вопрос. На сегодня последний, – подчеркнул он, чтобы фигурант не расслаблялся. – В какое время ушла из дома в понедельник ваша жена?

– Понятия не имею, – пожал плечами Майер.

– Поясните.

– Что тут пояснять? Мы уже давно спим в разных спальнях, Ангелина заявила, что я, видите ли, храплю. Я проснулся в одиннадцать, она ушла, наверное, раньше. Её салон открывается вроде в десять, она говорила, что приходит туда за полчаса.

– Накануне вы разговаривали?

– Да, в воскресенье мы были на приёме в доме Юсуповых, – Антон Генрихович помолчал, видимо, ожидая восторженного или завистливого возгласа, но инспектор не отреагировал. – Вернулись довольно рано, около полуночи. И, знаете, так вдруг захотелось есть! Ангелина нашла в стазисном ларе кусок копчёной осетрины, я открыл бутылку шампанского, и мы часок посидели и поболтали, совсем как в первые годы брака.

– Ваша жена рассказывала что-нибудь… привлекающее внимание? Какие-то неприятности, или наоборот, важная встреча?

– Да нет, пожалуй… Жаловалась на персонал, что распустились совсем и просят прибавки. Обсуждала, не взять ли нам постоянную горничную с проживанием вместо приходящей. Про старинную знакомую какую-то рассказывала, я не очень слушал, если честно – я и не был никогда в этой её Кинешме, что мне тамошние жители? Нет, господин старший инспектор, ничего такого не было.

– Ну что ж, – Никонов встал, – вот разрешение на выдачу тела. Прошу сообщить мне время и место, где будут проходить похороны.

– Хотите помянуть дорогую покойницу? – ухмыльнулся Майер.

– Возможно. Если будет время.

Елена уселась за свой стол, разложила листки с записями в одной только ей ведомом порядке и полюбовалась на них. Её компаньоны терпеливо ждали рассказа о сведениях, добытых вчера в Учётной Палате, и ей было, чем их удивить.

– Если бы владелица салона «Цирцея» была жива, нам не составило бы труда закрыть дело немедленно, – сказала она, – потому что её не существует.

– То есть?

– Я просмотрела записи за последние пятьдесят лет…

– По всему Царству Русь? – не поверил гном.

– Нет, конечно, иначе бы я за один день не управилась. Мы знаем, что Ангелина Майер, в девичестве Ряхина, с 2177 года точно жила в Москве, а родилась в городе Кинешме Костромской губернии. Поэтому я и проверяла сведения по этим двум городам. Тоже, скажу я вам, немало.

– Это понятно, ты молодец, – нетерпеливо сказал Андрей. – Мы потом вынесем тебе благодарность в приказе и купим шоколадную медаль. Так почему Ангелины Майер не существует?

– За последние пятьдесят лет в Кинешме родилась одна-единственная Ангелина Ряхина, дочь Пахома Ивановича, купца, и его супруги Вероники. Родилась она в 2150 году. В возрасте двадцати шести лет…

– Вышла замуж за Антона Майера. Это мы знаем, – поторопил её Вренн.

– Ошибаешься, – ласково пропела Елена. – В возрасте двадцати шести лет Ангелина Ряхина утонула в Волге, катаясь на лодке с женихом, отцовским помощником Сергеем Яковлевым. Оба утонули, – уточнила она, – поскольку дело было поздним вечером, лодка перевернулась, а плавали молодые люди, видимо, плохо.

– Отлично! – хлопнул в ладоши молчавший до этого момента Гай. – Просто красота! Утонула, стала русалкой, а потом всплыла в Москве-реке, обсохла и вышла замуж за Майера.