Бытие и сознание - Страница 12

Поворотным моментом в его судьбе стала встреча с Н. Н. Ланге – известным русским психологом, возглавившим в то время кафедру философии и психологии в Одесском университете. Н. Н. Ланге способствовал приглашению С. Л. Рубинштейна на свою кафедру, избранию его в 1919 г. доцентом. С. Л. Рубинштейн начинает читать курсы лекций по теории познания, логике, психологии, философским основам математики, теории относительности Эйнштейна. После смерти Н. Н. Ланге в 1922 г. он возглавляет кафедру, уделяя огромное внимание и методам преподавания, и в целом организации и реорганизации образования на Украине. Педагогическая деятельность Рубинштейна и не оставлявшая его на протяжении всей жизни забота о научных кадрах основывались на понимании того, что преподавание есть прежде всего обучение искусству мыслить, в чем он навсегда остался верен своему учителю Когену. Творчество Рубинштейна приобретает своеобразный многоуровневый характер – философский пласт сохраняется как самый глубинный, как источник методологических и теоретических идей в психологии, но на первый план выходит только к концу жизни в 1950-е гг.

Однако период творческого расцвета и успешной деятельности очень быстро прерывается конфликтом с дореволюционной профессурой, протестовавшей против его преподавания теории относительности Эйнштейна, диалектической и материалистической философии, против самих методов его преподавания. К середине 1920-х гг. Рубинштейн вынужден отказаться от руководства кафедрой, чтения лекций и перейти на должность… директора Одесской публичной библиотеки[14]. Но это свое первое поражение Сергей Леонидович сумел превратить в беспрецедентную возможность получить время и условия для продолжения, расширения своего образования. В подвалах Одесской публичной библиотеки он за короткое время знакомится с современным состоянием мировой психологии, история которой была ему известна из истории философии. Он использует свою должность для поездок в Европу и знакомства с первыми экспериментальными лабораториями, встреч с представителями разных школ психологии.

Таким образом, если первый период его научной деятельности, датируемый 1911—1923 гг., – это этап его становления как философа, открывающего «технологию» (выражаясь современным языком) философского и научного мышления, способами сравнения и синтеза различных знаний, искусством абстракции и обобщения, то второй этап (1925—1935) – это период его становления как психолога, в качестве которого он уже и заявляет о себе оригинальной, построенной на реконструкции методологии К. Маркса, концепцией деятельности. В отличие от многих ученых, первые этапы научной жизни которых были периодами исканий и заблуждений, Рубинштейн удивительно рано достигает зрелости – совокупность разработанных им в 1920-е гг. идей насыщена столь глубоким содержанием, которое составляет перспективу на всю дальнейшую жизнь, образуя непрерывную линию творчества.

С трудами К. Маркса, их первыми переводами в России и оригиналами за рубежом Сергей Леонидович познакомился очень рано. Но извлечь из теории Маркса не ее политэкономическое и тем более не социальное, а собственно философское содержание, он смог только определив основные координаты собственной концепции. Над этой концепцией он работал с начала и на протяжении всех 1920-х гг., изложив ее в философской рукописи, лишь ничтожную часть которой удалось опубликовать. (Только ретроспективно можно понять, что если бы в этой рукописи содержался «пересказ» идей Маркса, что в те годы было сверхактуально, она с успехом была бы опубликована, как это происходило со всеми обращениями к Марксу, цитатами и ссылками на него в этот период «переработки психологии на основе марксизма»; очевидно, что она содержала совершенно оригинальную философскую систему.) Абрис, конспект этой системы мы нашли в до сих пор не опубликованных четырех тетрадях С. Л. Рубинштейна, материалы которых датируются 1910-м и последующими годами. Данный текст носит частично реферативно-аналитический характер. Но уже в них построена концепция философской антропологии, в центре которой – не идея субъекта познающего (как у Гегеля), а идея субъекта существующего и деятельно реализующего в мире свою сущность[15]. В этой работе он систематически разрабатывает принцип субъекта и его творческой самодеятельности, впоследствии преобразованный им в качестве методологического принципа психологии (и названный впоследствии деятельностным подходом).

В 1930 г. судьба С. Л. Рубинштейна опять резко меняется благодаря встрече с ленинградским психологом М. Я. Басовым, пригласившим его в Ленинград, где вначале он работал заместителем директора Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, а затем стал заведующим кафедрой психологии Пединститута им. А. И. Герцена. Это десятилетие жизни С. Л. Рубинштейна, с одной стороны, было, вероятно, наиболее оптимальным с точки зрения его собственного жизненного и творческого пути и одновременно трудным – как продолжение выпавших и на его долю, и на долю многих советских психологов испытаний. В начале 1930-х гг. он публикует свою концепцию сознания и деятельности в статье «Проблемы психологии в трудах К.Маркса» (1934) и первую монографию «Основы психологии» (1935). Эти работы содержат интерпретацию системы идей, заключенных во впервые опубликованных в 1927—1932 гг. ранних рукописях К. Маркса. В данный период Рубинштейн заявил о себе как психолог. Краткая характеристика обстановки в отечественной науке начала 1930-х гг. в целом и психологии в частности позволяет понять, насколько закаленным вступает в эту науку сорокалетний Рубинштейн, проведший лучшие годы жизни в подвалах библиотеки. От его статьи 1934 г. и «Основ психологии», начало написания которых приходится на 1931 г., исходит впечатление спокойствия, уверенности, убежденности.

В этот период определяются задачи, совокупность решения которых поставила его на особое место в психологической науке 1930-х гг. и сделала в принципе уникальной его роль в психологии. Первая – разработка методологии психологии как фундамента построения науки нового типа, представляющей собой не описательное, а объяснительное знание. Вторая – создание системы психологии как науки, которая включила бы и все критически переосмысленные достижения мировой психологии и одновременно опиралась бы на отечественные эмпирические исследования. Третья, непосредственно вытекающая из второй, – задача раскрытия и преодоления кризиса психологической науки.

Предпосылкой успеха решения этих грандиозных задач служат не только энциклопедические знания (и философская эрудиция) Рубинштейна, с которыми он вошел в психологию, но прежде всего его способность предложить принципиально иной подход к решению проблем психологии, отнестись к ним методологически критично, в то же время используя все позитивное. Впервые в жизни он выходит из научного одиночества и приступает к новому, коллективному способу организации науки. Циклы экспериментальных исследований, которыми С. Л. Рубинштейн руководил и которые регулярно освещал в Ученых записках Института имени Герцена, являются не только исследованиями нового типа, описывающими психологическую действительность, но – принципиально новым методом, объединяющим в себе «единство воздействия и изучения». Под руководством Сергея Леонидовича кафедра психологии этого института становится крупным научным, организационным центром, осуществляющим интеграцию разных направлений советской психологической науки. В связи с обширными исследованиями мышления и речи он устанавливает научные контакты с Ленинградским институтом языка и мышления; формируя естественнонаучную базу психологии, – он обращается к оригинальной физиологической концепции Ухтомского.

В этот же период Рубинштейн приступает к созданию своего первого фундаментального труда по психологии, ее «Основ». Назначение и форму этой книги невозможно понять, не раскрыв тех задач, которые он ставил перед собой. И в совокупности задач воспроизводства науки как целого в качестве основного звена в этот период он выделяет задачу подготовки кадров психологов на методологической философской основе. Закладывая теоретическе основы психологии будущего, он берет на себя ответственность за подготовку кадров. Поэтому его «Основы психологии» (1935) – не философско-психологический трактат, а прежде всего учебник для будущих психологов, обобщающий опыт теоретических и эмпирических исследований предшествующего периода.