Быть королем - Страница 11

— И еще, — прервал ее мрачные воспоминания Тео, — нам нужно знать все о перемещениях хагсмаров и сторонников лорда Аррина. — Затем Тео вкратце рассказал Свенке о Великом Древе и о новом порядке, который начал вводить Хуул. — Понимаешь, Свенка, наш король Хуул — это особенный король. Он не хочет быть абсолютным владыкой. Ты только представь — владея углем, обладающим самой могущественной силой во всем нашем мире, наш король отказывается править при помощи магии — как темной, так и любой другой! Хуул говорит, что настоящим источником власти должны быть идеалы добра, равенства и благородства. Вот он какой, наш король Хуул.

Свенка задумалась. Сравнив про себя обычаи хагсмаров и идеи юного короля, она кивнула и сказала:

— Я сделаю все, что смогу.

Глубокая тишина воцарилась над заливом, и, если бы не свист ветра, Тео и медведи могли бы услышать в воздухе еле слышный шелест крыльев хагов.

— Что? — завизжала Крит. — Он хочет очистить мир от магии? Болван! Глупый мальчишка! — Запрокинув голову, она зашлась в каркающем хохоте, но, отсмеявшись, мгновенно посерьезнела. — Самое главное — это уголь. Я должна завладеть им. Просто смешно, что величайшее сокровище мира досталось в когти какому-то безумному корольку! Впрочем, этот уголь будет попусту растрачивать свои силы в любых когтях, кроме моих, разумеется. Уж я-то знаю, что с ним делать! — Глаза ее вновь превратились в черные точки, и старая хагсмара размечталась о новых, невиданных заклятиях, проклятиях и могущественных чарах. — Ну что ж, дорогуша, теперь у нас с тобой будет хлопот невпроворот! Надеюсь, ты не забыла, как превращаться в пятнистую сову?

— Но я не умею петь! — взмолился Хуул.

— Твоя мать тоже не умела, мой хороший. Просто напевай, большего и не нужно, — посоветовала Снежная Роза, небрежно втыкая несколько перьев и веточек в хвост Хуулу. «Ну дела! — думала она про себя. — Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь буду украшать перьями хвост самого короля! Насколько мне известно, ни одна пестроперая до сих пор не удостаивалась такой чести. Как говорится, вот так шутки в желудке!»

Закончив хлопотать над нарядом короля, Снежная Роза повернулась к Финеасу:

— К тебе это тоже относится. Будем надеяться, никто не попросит нас спеть! Но если что, помните — мы не в голосе, бережем горло. Особенно вы, разумеется.

Это Гранк придумал, чтобы Хуул, как однажды сделала его мать, выдал себя за пестроперого, летящего в Южные королевства. Вообще-то в совином мире Хуула почти не знали, однако во время разведки меры предосторожности никогда не бывают лишними. Маскировка удалась на славу, и, когда трое пестроперых вспорхнули с Великого Древа и полетели над морем, ни одной сове не пришло бы в голову искать среди них короля!

Вскоре у дальнего края моря, которое совы с Великого Древа называли морем Хуулмере, показался мыс Глаукса.

Перед нашими разведчиками стояла двойная задача: разузнать о судьбе Эмириллы и завербовать лазутчиков. Опустившись на мыс, чтобы передохнуть, они провели первое совещание.

— Куда лететь? — устало вздохнул Финеас. — С чего начать?

— С пьяного дерева! — мгновенно ответила Снежная Роза. — Туда собираются все слухи и сплетни совиного мира! Думаю, там мы и пестроперых повстречаем, и ветеранов свиста, если повезет.

— Ветеранов свиста? — хором переспросили Хуул и Финеас.

— Никогда не слышали такого выражения? — удивленно моргнула Снежная Роза. Финеас и Хуул молча помотали головами. — Как бы вам получше объяснить… Среди них встречаются и настоящие ветераны, но большая часть этих вояк никогда не принимала участия ни в одной войне. Разумеется, они ни за что в этом не признаются! Чаще всего ветеранов свиста можно найти на ветках пьяных деревьев, где они отдают должное перебродившему ягодному соку и чешут клювы, свистя всем подряд о войнах, кровавых сечах и собственных подвигах. Для настоящей войны они либо слишком стары, либо чересчур ленивы, однако считают себя крупными специалистами по всем военным вопросам. Свистуны те еще! Не знаю, что должно случиться, чтобы они вдруг покинули свои насесты и отправились в бой, однако они всегда готовы послать на войну молодых.

— Ух-ху! — негодующе ухнул Хуул.

— Что делать, — вздохнула Снежная Роза. — Тем не менее ветераны свиста служат отличным источником информации. Некоторые из них могут оказаться очень полезны. Они рады любому собеседнику! Так что если есть хоть какие-то сведения о без вести пропавшей в бою пятнистой сове из Ниртгара, эти болтуны наверняка об этом знают. Кстати, если там поблизости пролетал кто-то из глауксовых братьев, они об этом также должны знать, — добавила Снежная Роза, выразительно посмотрев на Хуула, которому очень хотелось склонить на свою сторону брата Бервика. — Ветераны свиста презирают глауксовых братьев.

— За то, что те отрицают войны? — спросил Хуул и украдкой вздохнул, вспомнив доброго старого Бервика, который когда-то давно учил его ловить рыбу.

— Именно.

— Ну и где тут ближайшее пьяное дерево? — поинтересовался Финеас.

— Насколько я помню, на границе между Серебристой мглой и Темным лесом. Но час уже поздний, скоро наступит утро. Если мы не хотим подвергнуться нападению ворон, лучше дождаться сумерек. — Хуул и Финеас уныло вздохнули. «Ох уж мне эта молодежь!» — подумала про себя Снежная Роза, а вслух сказала: — Выше клювы! Дни становятся все короче и короче, так что вы и охнуть не успеете, как наступит вечер. Времени у нас в обрез, так что давайте поскорее поохотимся и подкрепимся перед дальней дорогой.

Всем известно, что на мысе Глаукса охотиться одно удовольствие. Деревьев здесь мало, дичь видна издалека, а скалистые склоны и растрескавшаяся земля так и кишат полевками, мышами и даже скальными крысами, мясо которых славится особой сочностью.

Финеасу повезло поймать такую крысу, и разведчики честно поделили ее на три части, предоставив Финеасу право первым выбрать свою долю.

— Вот что я тебе скажу, Финеас, — заявила Снежная Роза, одобрительно глядя на крошечного воробьиного сычика. — Росточком ты, конечно, не вышел, зато охотишься — дай Глаукс каждому!

— В таком деле размер не имеет значения, — ответил ей Хуул. — Тут важна точность расчета. Видишь, куда он клюнул эту крысу? Прямо между глаз. Финеас всегда был непревзойденным охотником, а смертоносная спираль у него получается точнее и лучше, чем у всех нас!

Смущенный Финеас опустил глаза и взъерошил перья. Он был очень скромной совой и терпеть не мог находиться в центре внимания.

— Это все пустяки, — пробормотал он, отрывая крысе голову.

В чахлых деревьях, росших на открытом всем ветрам мысе Глаукса, не было ни одного дупла, зато среди разбросанных по берегу огромных камней наши путешественники без труда нашли себе надежное укрытие от ветра и случайных ворон.

Когда ночь, побледнев, перетекла в день, трое разведчиков забились под камень и приготовились отойти ко сну. Для Хуула и Финеаса это была первая в жизни ночевка на голой земле, зато Снежная Роза не испытывала никаких неудобств, ведь полярным совам частенько приходится ночевать таким образом. Прежде чем уснуть, все трое глубоко погрузились в свои мысли.

Снежная Роза вспоминала лису, которую она год назад поймала в Серебристой мгле. До сих пор при воспоминании о сочном лисьем мясе у нее начинало приятно урчать в желудке.

Финеас, как всегда, тосковал по родительскому дуплу, маме с папой и младшей сестре, погибшим в лесном пожаре в далеком краю Амбала.

Что касается Хуула, то он размышлял о странностях жизни. Взять хотя бы его, Хуула. Он считал себя сиротой, а потом узнал, что у него есть мать. Правда, его мать умерла прежде, чем он успел как следует узнать ее… Он всегда считал себя самой обычной совой — и вдруг стал королем. Почему он смог достать уголь из пылающего жерла вулкана? Все произошло так быстро, в разгар битвы, в которой была смертельно ранена его мать. Ему тогда почудилось, будто кто-то поманил его, и он не смог противиться этому зову. Он пролетел сквозь стену огня, но языки пламени даже не опалили его перья. Но теперь Хуул припомнил еще кое-что: стены вулкана вдруг стали прозрачными, и он увидел сквозь них уголь. Что же это за уголь и что он несет — проклятие или благословение? Хуул всем желудком чувствовал, что уголь может быть очень опасен. Разве он своими глазами не видел, как меняются совы, очутившись поблизости от него? Он хорошо помнил странное возбуждение Гранка и ненормальное оцепенение Тео, Джосса и Финеаса, которые на последнем совещании из мыслящих сов превратились в безмозглых совуколок. Тем не менее пока беспокоиться было не о чем: Хуул чувствовал, что у него хватит сил справиться с загадочным воздействием угля и защитить от него своих подданных. Но что будет после его смерти? Сама смерть его не пугала, ведь Хуул знал, что в сияющей глауморе его будет ждать мать. Нет, его страшила не смерть, а судьба угля.