Быстро и просто - Страница 12

Келли была там — расположилась на физкультурном коврике и сосредоточенно, с закрытыми глазами делала умопомрачительные растяжки из комплекса йоги. Она не услышала, как он подошел, и у Александроса появилась возможность понаблюдать эти пикантные экзерсисы. Чувственное тело в облегающем трико красиво извивалось — девушка практиковала особенную дыхательную технику, благодаря которой пышная грудь плавно приподнималась и медленно опадала.

Келли начала заниматься по системе индийских йогов, надеясь таким образом взнуздать свою эмоциональную натуру. Но кроме превосходной гибкости и пластики ничего не достигла.

Александрос наслаждался движениями ее грациозного тела. Неторопливые кошачьи растяжки, фиксирование самых на первый взгляд неимоверных поз будоражило непомерно развитое воображение мужчины.

Сделав несколько загадочных дыхательных упражнений и сложив ладошки перед собой, Келли ненадолго замерла, а затем медленно приподняла веки, что означало окончание занятий.

— Ой! — воскликнула она от неожиданности, увидев перед собой Александроса Короса.

Все ее спокойствие, вырабатываемое изощренной индийской методой, вдруг куда-то улетучилось.

Он присел на корточки напротив Келли и уставился на нее черным змеиным взглядом.

— Александрос? Это ты? — бессмысленно спросила она, хотя ответ был очевиден.

Ни одна мышца на его лице не дрогнула. Уж он-то мог преподать ей эффективный урок самообладания! Она не могла сносить этого цепкого статичного взгляда. Ей всегда казалось, что такой пристальный взгляд способен разоблачить даже саму невинность, а тем более ее. Возникло нестерпимое желание сбежать и спрятаться.

— Йога? — спросил он наконец, когда вязкое молчание стало совершенно невыносимым. — Никогда бы не подумал, что ты можешь выбрать себе такое хобби.

— Почему? Что плохого в йоге? Лучший способ познать свою природу и научиться управлять ею.

— Если ты хиппи или поп-звезда. Ну, или затюканный клерк на худой конец, — скептически заметил Александрос.

— Позволь с тобой не согласиться, — робко возразила Келли.

— Позволю, если скажешь, как твои успехи. Познала свою природу? Научилась управлять ею? Достигла нирваны? — осведомился он, продолжая прожигать ее лазером взгляда.

— Не совсем, — вынуждена была признать Келли.

— Впрочем, к интимным упражнениям ты готова на все сто. Это радует. Поскольку я не знаю способа лучше, чем секс, чтобы познать свою, да и еще чью-нибудь природу… — проговорил Александрос, внимательно наблюдая, как бусинка пота сбежала из-за уха на тонкую шею, прокатилась по полушарию груди и скрылась в тугой ложбинке. — Вот что я называю совмещением полезного с приятным, — подытожил довольный грек.

Келли потянулась за бутылочкой с водой. Александрос услужливо подал ее.

— Вот что меня удивило, Александрос, — произнесла Келли. — Ты, оказывается, ко всем своим достоинствам еще и трудоголик.

— Что заставило тебя прийти к такому необычному выводу? — поинтересовался муж.

— Только трудоголик может отправиться рано утром в офис и вернуться из него затемно в первый день своего медового месяца, — исчерпывающе объяснила свою мысль Келли.

— Я сейчас очень голоден, пышечка моя, — доверительно сообщил Александрос. — Поэтому будь благоразумна, не зли меня.

— О'кей! — кивнула «пышечка».

— Прими душ. Мы ужинаем в ресторане, — коротко распорядился он и пошел к себе.

Александрос изнывал от скуки, сидя в холле и дожидаясь, когда Келли сойдет вниз. За время ожидания он успел отдохнуть.

Незначительные перемены, яркие впечатления, маленькие неожиданности, коими он был обязан своей жене, благоприятно отразились на его состоянии. Александрос вдруг ощутил благодушие и довольство.

Когда Келли появилась на верхней ступеньке и начала медленно сходить вниз, Александрос невольно затаил дыхание. Он тотчас вскочил на ноги и оказался у первой ступени, протянув руку в сторону жены.

Келли не торопилась, спускаясь. Поверх гладких, не ведающих загара и мерцающих перламутром плеч была небрежно накинута белоснежная рубашка из тонкого батиста, которая, застегнутая на три средние пуговицы, спускалась к середине бедра. Ворот рубашки был стильно приподнят, подчеркивая длину шеи и глубину декольте. Свободный покрой нисколько не скрадывал изящную талию и округлые бедра, затянутые в узкие джинсовые брюки, приоткрывающие точеные щиколотки. Этот подлинно парижский шик был Келли необыкновенно к лицу. Кошачья пластика проступала в каждом шаге. Туфельки на высоких каблучках придавали оттенок изысканной женственности всему ее лаконичному образу. Распущенные локоны пружинили, вторя походке. Прозрачный, мерцающий макияж, свежий и утонченный, струил магическое свечение, сообщая облику девушки фантастические черты.

— Уж отчаялся и дождаться, — скрыл за ехидством свое волнение Александрос.

Келли легко улыбнулась и сошла к нему.

Они не сговариваясь выбрали один стиль в одежде — легкий и непринужденный. На Александросе также была светлая тонкая рубашка с расстегнутым воротом, и простые джинсовые брюки. И, как и на Келли, смотрелась эта простая одежда бесподобно. Сильный рельефный торс, царственная осанка, знойный загар под тонкой тканью не требовали каких-то дополнений.

Они стояли друг напротив друга, смотрели один другому в глаза, улыбались. Муж и жена, они выглядели в эту минуту как идеальная пара.

— Итак, Александрос, — решительно начала Келли. — Куда ты меня поведешь? Не забывай, что я давно не была в этих местах. Что-то могла подзабыть, а что-то и изменилось за прошедшие годы.

— Ты права, открылось одно приятное местечко неподалеку, — подтвердил ее предположение Александрос. — Туда я и намерен тебя повести.

— Приятное и, наверняка, безумно дорогое, как и все в округе.

— Но разве для нас это может составить какую-нибудь проблему? — хвастливо произнес Александрос.

— Много огней, суеты и богемы посреди опустошенных земель? Не надоело выкорчевывать леса ради минутных увеселений? Словно в других частях света мало бетона! — высказала свои экологические суждения Келли.

— Некоторые местные богатеи занялись укреплением почв, — уведомил ее Александрос.

— А ты?

— В том числе, — скромно кивнул он в ответ. — Могу с удовлетворением заметить, что этому району оползни больше не грозят. И если твое гражданское чувство не восстает против посещения нового ресторана, может быть, нам стоит незамедлительно туда отправиться, — галантно предложил Александрос и подставил ей локоть.

— С удовольствием. Хочу проверить лично, насколько надежно укреплены почвы, — рассмеялась Келли.

Александрос повез жену по окрестностям. Места действительно сильно изменились за время ее отсутствия.

Они остановились на окраине селения и вместо знакомого с юных лет запустения Келли увидела молодую поросль с нежной оливковой листвой.

— Как же здесь хорошо! — воскликнула девушка, и по гордому спокойствию Александроса поняла, что молодая рощица — дело его рук. — Как, должно быть, приятно, когда можешь помочь родному городу.

— Да, — согласился Александрос. — Это так. Мне тоже здесь очень нравится, — сдержанно добавил он.

Александрос видел улыбку счастья на ее лице. Он читал в ней восхищение и волнение, но не позволял себе верить в ее искренность. В его сознании образ невинной Келли раз и навсегда померк. Келли, которую он видел перед собой, не могла быть по-детски восторженной, какой он знал ее прежде, до того рокового дня.

Келли посмотрела на мужа, и ее улыбка погасла. Александрос был скован подозрениями, и это отчетливо отражалось на его лице.

— Ресторан недалеко отсюда. Надо лишь повернуть за угол. Его владелец — мой старинный друг и один из участников нашего экологического проекта, — прокомментировал Александрос, припарковав машину.

Келли понимающе кивнула.

Она устала от этих перепадов в его настроении. В один миг Александрос казался ей приветливым, обходительным, а в следующий момент он свирепел по совершенно необъяснимым поводам, заставляя ее пугаться и отчаиваться. Как и теперь, после короткой прямодушной беседы он вдруг осекся и замолчал. От этих внезапных перемен Келли уставала не только эмоционально, но и физически. У нее словно пропадали всяческие силы и желания, наступало безразличие.