Было - Страница 6

- Ха, - опять сказал мистер Хьюберт. - В таких серьезных глупостях вам еще не приходилось участвовать. Нет, вы желали попытать счастья, так вот оно перед вами. Вот на этом столе, и ждет вас.

Дядя Бак перетасовал колоду, мистер Хьюберт снял. Потом колоду взял он и сдал дяде Баку и мистеру Хьюберту по пять карт. Дядя Бак долго смотрел на свои, потом сказал: "Две", - и он дал две карты; мистер Хьюберт только взглянул на свои, сказал: "Одну", сбросил карту на те две, которые сбросил дядя Бак, вставил новую в свои, раздвинул их веером, взглянул раз, сложил карты, посмотрел на дядю Бака и сказал:

- Ну, прикупили к своей тройке?

- Нет, - сказал дядя Бак.

- А я - да, - сказал мистер Хьюберт. Он выбросил руку на стол, рассыпав свои карты перед дядей Баком - три короля и две пятерки, - и сказал: Ей-богу, неплохая партия, Бак Маккаслин.

- И это все? - спросил дядя Бадди. Час был уже поздний, солнце садилось; до дома мистера Хьюберта оставалось минут пятнадцать езды.

- Да, сэр, - ответил он, а потом рассказал, как дядя Бак разбудил его на рассвете и он вылез в окно, вывел свою лошадь и уехал и как дядя Бак пообещал, что, если его тут сильно потеснят, он тоже слезет по водосточной трубе и спрячется в лесу до приезда дяди Бадди.

- Хм, - сказал дядя Бадди. - А Томин Терл там был?

- Да, сэр, - ответил он. - Он ждал в конюшне, когда я пришел за лошадью. Он сказал: "Ну что там, еще не сговорились?"

- А ты что сказал? - спросил дядя Бадди.

- Я сказал: "Дядя Бак, по-моему, уже сговорился. Но дядя Бадди сюда еще не приехал".

- Хм, - сказал дядя Бадди.

На этом почти все и кончилось. Они подъехали к дому. Может быть, дядя Бак наблюдал за ними, но, если и наблюдал, сам не показывался - так и не вышел из лесу. Мисс Софонсибы тоже нигде не было видно - значит, дядя Бак окончательно еще не сдался, еще не сделал предложения. Дядя Бадди, он и мистер Хьюберт поужинали, вышли из кухни, расчистили стол, оставив на нем только лампу и колоду карт. А дальше все было как прошлой ночью, только дядя Бадди не носил галстука, да мистер Хьюберт был в одежде, а не в ночной рубашке, и на столе стояла не свеча, а лампа с абажуром, и мистер Хьюберт сидел со своей стороны стола с колодой в руках и глядел на дядю Бадди, с треском пропуская ее ребро под большим пальцем. Потом он выровнял ее об стол, положил посередине, под лампой, сложил руки на краю стола и чуть подался вперед, глядя на дядю Бадди, который сидел с другой стороны, опустив руки на колени, весь серый, как старый серый валун или пень с серым мхом, и такой же неподвижный; его круглая белая голова была похожа на голову дяди Бака, но он не щурился, как дядя Бак, и был чуть толще дяди Бака - словно оттого, что подолгу сидел и наблюдал, как готовится еда, словно еда, которую он готовил, сделала его чуть толще, чем он мог бы быть, и то, из чего он ее готовил - мука и прочее, - сообщило ему такой ровный, спокойный цвет.

- По пуншу перед началом? - сказал мистер Хьюберт.

- Я не пью, - сказал дядя Бадди.

- Верно, - сказал мистер Хьюберт. - Знал же: было что-то еще, кроме женолюбия, делавшее Фила похожим на человека. Впрочем, неважно. - Он дважды моргнул, не сводя глаз с дяди Бадди. - Бак Маккаслин против земли и негров, которые я обещал вам в приданое за мисс Софонсибой. Если я выиграю, Фил женится Сибби без всякого приданого. Если вы - получаете Фила обратно. А мне все равно остаются триста долларов, которые Фил должен мне за Тенни. Правильно?

- Правильно, - сказал дядя Бадди.

- Стад , - сказал мистер Хьюберт. - Одна партия. Вы тасуете, я снимаю, мальчик сдает.

- Нет, - сказал дядя Бадди. - Без Каса. Рано ему. Не хочу приучать его к азартным играм.

- Ха, - сказал мистер Хьюберт. - Говорят, кто сел с Амодеем Маккаслином в карты, тот уже не играет. Впрочем, неважно. - Однако он по-прежнему смотрел на дядю Бадди; и, когда заговорил, даже не повернул головы: - Поди к черному ходу и крикни. Приведи первого, кто откликнется, животного мула или человека, лишь бы мог сдать десять карт.

Он пошел к черному ходу. Но кричать ему не пришлось, потому что прямо за дверью сидел на корточках Томин Терл, и они вернулись в столовую, где мистер Хьюберт сидел по-прежнему сложив руки на краю стола, а дядя Бадди сидел опустив руки на колени, и между ними под лампой, лицом вниз, лежала колода. Ни тот ни другой не взглянули на него и Томиного Терла.

- Тасуйте, - сказал мистер Хьюберт.

Дядя Бадди перетасовал карты, опять положил под лампу и опустил руки на колени, а мистер Хьюберт снял колоду и сложил руки на краю стола.

- Сдай, - сказал он.

По-прежнему ни мистер Хьюберт, ни дядя Бадди не смотрели на них. Просто сидели; между тем руки Томиного Терла, имевшие цвет седла, появились под лампой, взяли колоду и сдали: одну карту рубашкой кверху мистеру Хьюберту и одну рубашкой кверху дяде Бадди, потом одну лицом кверху мистеру Хьюберту и это был король - и одну лицом кверху дяде Бадди - и это была шестерка.

- Бак Маккаслин против приданого Сибби, - сказал мистер Хьюберт. Сдай.

Рука сдала карту мистеру Хьюберту - это была тройка - и карту дяде Бадди - это была двойка. Мистер Хьюберт посмотрел на дядю Бадди. Дядя Бадди стукнул костяшками пальцев по столу.

- Сдай, - сказал мистер Хьюберт.

Рука сдала карту мистеру Хьюберту - и это опять была тройка - и карту дяде Бадди - это была четверка. Мистер Хьюберт посмотрел на карты дяди Бадди. Потом он посмотрел на дядю Бадди, а дядя Бадди опять стукнул по столу костяшками.

- Сдай, - сказал мистер Хьюберт, и рука сдала ему туза, а дяде Бадди пятерку, и теперь мистер Хьюберт просто сидел, не двигаясь. Он никуда не смотрел и не шевелился целую минуту; просто сидел и наблюдал за дядей Бадди, который положил руку на стол, - впервые с тех пор, как стасовал колоду, приподнял уголок своей перевернутой карты, взглянул на него и снова опустил руку на колени.

- Ваше слово, - сказал мистер Хьюберт.

- Играем этих двух негров, - сказал дядя Бадди. Он тоже не шевелился. Он сидел так же, как сидел в повозке, как на лошади, как в качалке, когда стряпал.

- Против чего? - спросил мистер Хьюберт.

- Против трехсот долларов, которые Теофил должен вам за Тенни, и трехсот долларов, которые вы с Теофилом назначили за Томиного Терла, сказал дядя Бадди.