Был ли Семенов Штирлицем - Страница 2
Слушаю Юлиана Семеновича, а мысли снова возвращаются к герою его книги, не знаю, как у кого, но моему самому любимому герою - Штирлицу. Буквально в дни, когда расшифровывалось с магнитофона это интервью, ехал я вечерком по Невскому в троллейбусе. На задней площадке двое ребят лет по тринадцать, может и меньше, возбужденно обсуждали что-то. Из их разговора я понял, о ком речь;
"-...На самолете, помнишь?
- Не "на", а "в" - это когда он летел в Южную Америку? А тот, подосланный к нему специально - как его, Ригельт,- подсунул ему снотворное...
- Зря он заснул, надо было себя пересилить!
- Так он же не знал, что питье с какой-то гадостью, сильное, наверное... Он же нормальный человек?.. Проснулся, а паспорта нету!"
Речь шла о новых делах Штирлица, описываемых во второй части "Экспансии". Вернувшись с Невского, я достал журнал "Знамя", номер 9-й, и нашел то место, о котором толковали двое почитателей Штирлица - Штирлица уже послевоенных лет, который борется и с недобитым фашизмом, и с фашистом-наци, нынешним "братом" из чилийской хунты или душманской банды. Сколько же у этого литературного героя сегодняшних прототипов - им является каждый борец против неофашизма!
"Штирлиц заставил себя подняться в кресле. Ригельта рядом не было". (А дело - перед посадкой, где, как и в любой другой стране, авиапассажирам надо предъявлять паспорта). "Штирлиц полез в карман за паспортом... В левом кармане паспорта не было, хотя он был убежден, что положил его с билетом именно туда. Не оказалось паспорта и в правом кармане..."
Нет, не стоит пересказывать детектив, который вдруг еще кто-то не читал...
- Читателям всегда все надо вызнать. Откуда взялся Штирлиц? Был прототип в секретных документах?
- Про меня ходят разные толки: будто Юлиан Семенов имеет доступ к папкам с грифом "совершенно секретно", к самым неприкасаемым архивам... Я пользуюсь вполне доступными - вплоть до старшеклассников, пожелай они того,- источниками информации. Никаких полномочий залезать в секретные архивы у меня нет и не было никогда. Опыта в "секретной" работе тоже нет, как я уже сказал. Я просто покупаю в книжной лавке доступную всем, например, переписку глав трех государств, во время войны состоявших в союзе против Гитлера. Там и нахожу место из письма одного главы главе другого союзнического государства о людях, информировавших наше Верховное Главнокомандование. В любую городскую библиотеку можно пойти и прочитать то, что я написал. Конечно, нигде нет упоминаний, что был такой советский разведчик Исаев. Его я "придумал", потому что были похожие люди, вспомните - Зорге, Абель... В архивах я, конечно, работаю, но и это не возбраняется никому.
- Но к документу надо еще что-то прикладывать, когда пишешь книгу?
- Вот вы наверняка сетуете, что "запоймали" меня не с первого и не со второго захода... Потому что, скажу честно, когда работаю-отключаю телефон, прячусь от всех и вся. Виновата... вот эта голая стена. На ней - чистой, белой - вдруг, бывает такая чертовщина, начинают показываться некие кадры... Видения. Все "перелопаченное" в голове, все сведения из архивов, встречи с друзьями-антифашистами и фашистами - все оживает на этой стене. Оживают герои, начинают разговаривать. Только успевай за их мыслями, разговорами, поступками - успевай записывать... Вот и вся техника. Осмотрите стену, убедитесь, что за ней не вмонтировано никакого кинопроектора, видеомага!..
...И Юлиан Семенович засмеялся, успев при этом бросить совершенно откровенный взгляд на часы.
Я поспешил исполнить журналистский "ритуал", спросить глубокомысленно и о творческих планах. Юлиан Семенович сначала хмыкнул, а потом привел слова пианиста Эмиля Гилельса; тот в подобных случаях разводил руками, убежденный в том, что "план" и "творчество" не очень вяжутся друг с другом, А я все равно не отставал:
- Про Афганистан напишете? Вы ведь знаете и страну, и язык, бываете там?
- Не знаю. Не отпускает "стена"... Вижу там пока обрывки: восставшую в сорок пятом году Прагу, подпольный горком... Набираю документы. Не знаю, когда и во что все это потом выльется. Надо работать. Надо всем работать чтобы никогда войны не стряслось и чтобы подох на земле как можно скорее последний фашист. Я так хочу, мы так хотим - все добрые и честные люди на планете.