Быль и легенды Запорожской Сечи. Подлинная история малороссийского казачества - Страница 5

Московские великие князья, начиная со св. Дмитрия Донского, налаживали оборону от степных хищников. По южным границам строились крепости, в них размещались сильные гарнизоны. Каждое лето сюда приходили полки конницы, дежурили до поздней осени, пока сохраняется опасность набегов. Вырабатывались системы оповещения дымами, огнями, по которым оборона приводилась в готовность. Крестьяне бросали все дела, укрывались по лесам или за стенами крепостей. Конница выступала на перехват татарских загонов. В случае крупных нападений донесения летели в Москву, государь высылал большие рати.

Первые сигналы об угрозе поступали от вольных казаков, кочевавших в степи. Они поставляли самые точные данные разведки. Поэтому воеводы пограничных крепостей поддерживали с ними самые лучшие отношения. Они свободно приходили в города торговать. Приносили свои военные трофеи, добытые ими рыбу и дичь, нередко держали в приграничных городах свои семьи. Жены вели хозяйство, растили детей, а мужья приходили к ним на зиму. А когда великий князь Василий III решил перевести на постоянную основу дипломатические отношения с Турцией, он пригласил для переговоров донских атаманов. После обсуждения с ними установили, что казаки будут встречать и охранять послов во время их путешествия по Дону. За эту службу платилось жалованье. Хотя сама служба пока еще оставалась эпизодической.

Польские короли не могли организовать такую оборону, как Москва. Для этого у них не было ни денег, ни войск, ни достаточной власти. Собирать шляхту было слишком долго и ненадежно. А могущественные паны жили сами по себе. При набегах они предпочитали укрываться в своих каменных замках, предоставляя крестьянам спасаться, как получится. Даже эмигрант Курбский, перебежавший к полякам, возмущался этим: «Вельможи знают только пить да есть сладко; пьяные они очень храбры: берут и Москву, и Константинополь, и если бы даже на небо забился турок, то и оттуда готовы его снять. А когда лягут на постели между толстыми перинами, то едва к полудню проспятся, встанут чуть живы с головной болью. Вельможи и княжата так робки и истомлены своими женами, что, прослышав варварское нахождение, забьются в претвердые города и, вооружившись, надев доспехи, сядут за стол, за кубки и болтают со своими пьяными бабами, из ворот же городских ни на шаг. А если выступят в поход, то идут издалека за врагами и, походивши дня 2 или 3, возвращаются домой, и что бедные жители успели спасти от татар в лесах, какое-нибудь имение или скот, все поедят и последнее разграбят».

В общем, плодородная Украина была очень неуютным и опасным местом. Впрочем, необходимо сделать уточнение. В ту эпоху термин «Украина» не был обозначением страны. Он употреблялся сугубо в прямом смысле – «окраина». В документах XVI–XVII вв. упоминаются Московская Украйна (это было все южное порубежье), Сибирская Украйна. А Поднепровье значилось Польской Украиной. Сами местные жители называли себя «русскими». Литва именовалась Великим княжеством Литовским и Русским, а Львовщина в составе Польши – «Русским воеводством». Но, чтобы не сбивать с толку читателя, я буду пользоваться терминами «Украина» и «украинцы» в их современном значении.

Единственной реальной защитой этих областей оказались казаки. К ним стали обращаться магнаты, чьи владения лежали близко от Дикого Поля – Острожские, Заславские, Збаражские, Вишневецкие. Здешние паны во многом отличались от аристократов из внутренней Польши. Это были суровые и отчаянные воины, с детства воспитывались в боях, на коне. По крови они были русскими, по вере – православными. Свои земли им приходилось постоянно защищать с саблей в руках, и казаки для них оказывались лучшими помощниками. Магнаты привлекали их, давали места для поселения, снабжали всем необходимым, а за это получали в свое распоряжение великолепные воинские отряды.

На Украину шел и постоянный приток беглых из других областей Польши и Литвы. Крестьяне уходили сюда от невыносимого панского гнета. А здесь было полегче и посвободнее. Хозяева приграничных районов очень нуждались в рабочих руках. Принимали беглых в любых количествах. Давали им льготы, освобождали от податей на 5, на 10 лет. Заселяли ими свои деревни, обезлюженные татарами. Под защитой казаков осваивали пустующие земли. Самые боевые и энергичные переселенцы тоже «оказачивались». Магнаты это только приветствовали. Пускай трудятся и одновременно обороняют свои хозяйства. Количество днепровских казаков умножалось.

Основными их базами являлись Черкассы, Канев, Киев, Немиров, Полтава. Тут они зимовали, а летом выходили в степь на промысел и охрану границы. Известными предводителями и организаторами казачьих отрядов стали киевские воеводы Юрий Пац и Дмитрий Путятич, черкасский наместник Богдан Глинский. О его происхождении мы уже говорили – князья Глинские вели род от казака Мамая, а Богдан носил и прозвище «Мамай». Он прославился тем, что в 1493 г. водил черкасских казаков к устью Днепра, захватил и разрушил крепость Очаков, только что построенную турками и татарами. В 1503 г. крымский хан жаловался, что киевские и черкасские казаки ограбили турецких купцов. В 1504 г. он просил Ивана III отпустить крымских послов «на зиме… коли казаки не ездят и дорога чиста», а в 1505 г. в переписке отмечалось, что «от казаков страх в поле».

Общины казаков жили по своим традициям. Православие давало им главную идею – они осознавали себя «воинами Христовыми», защитниками христиан от «басурман». А такая идея оправдывала их образ жизни, помогала переносить лишения. Высшим органом казачьей власти был общий круг – в Поднепровье для него переняли польское название «рада» («совет»). Сообща решали важнейшие вопросы, выбрали и смещали атаманов, выносили судебные приговоры. За серьезные преступления карали смертью. Такие законы вырабатывала сама жизнь – в суровых условиях, в постоянной опасности. Если не уничтожить гниль, угрожающую общине, могут погибнуть все. Требовалась спайка, полное доверие друг к другу. Каждый должен быть настоящим братом для других. Прикрыть, помочь, а если понадобится, пожертвовать собой ради товарищей. Но знать, что и они так же прикроют тебя, пожертвуют собой ради тебя.

В казачьих обычаях можно обнаружить следы разных эпох, разных народов – так же, как и само казачество формировалось из разных составляющих. Как уже отмечалось, слово «казак» сарматское. От сарматских народов пришла и атаманская булава. У них она являлась символом власти князей и военачальников, «булавы вождей» считаются у археологов характерной особенностью сарматских погребений. А польский историк Ян Сеннинский, описывая ранних днепровских казаков, живших в Черкассах и в Каневе, сообщал: «Женщины у них наравне с мужчинами участвуют в военных действиях». Эта особенность также была присуща сарматским племенам, от них и пошли легенды об амазонках.

Слово «атаман» северное, оно встречается в новгородских документах. «Ватт-ман» или «аттта-ман» называли предводителей варяжских дружин, что означало «отец-витязь», «отец-муж». А в Новгороде атаманами называли начальников рыболовецких артелей, вожаков ушкуйников. Слово «есаул» – тюркское, «хорунжий» – польское, «писарь», «сотник», «судья», «старшина» – русские. В Древней Руси отмечался и обычай брить голову, оставляя одну прядь волос, так себя отмечали знатные воины. У днепровских казаков мы встречаем аналогичные прически. Лев Диакон, описывая князя Святослава, упоминает и одну серьгу в ухе. У казаков она означала единственного сына у матери – каковым и являлся Святослав.

У последующих историков и литераторов было принято отождествлять казаков с конницей. Но это совершенно не верно. Казачья кавалерия появилась далеко не сразу. Для табунов нужны пастбища, а степь еще принадлежала татарам. В конном бою с крымскими загонами небольшие отряды казаков стерли бы с лица земли. Да и уйти по степи верхом от татарской погони шансов почти не было. Конечно, казаки, как и все люди того времени, умели ездить на лошадях. Но главным транспортным средством у них была лодка, и воевали они пешими или на лодках. Операции строились так, чтобы скрытно подплыть к неприятельскому стану, расположившемуся недалеко от воды. Или устроить засаду где-нибудь на бродах, на переправах. Внезапно напасть, вызвать переполох. Если у татар есть пленные – освободить их, набрать добычу, а потом отчалить, и на воде уже не догонят. Болотистые берега и прибрежные заросли прикроют от стрел, и казаки исчезнут где-то в протоках.