Бутч и Кэссиди - Страница 12

- Я влюбился, Сан.

Бутч перепрыгнул через стол, сжал Кэссиди в объятиях и затормошил:

- Это же чудесно!

- Ты действительно так считаешь?

- По крайней мере, скучно не будет

- По-твоему, депрессия лучше апатии?

- Все какое-то разнообразие,

- Да уж... Ладно, а ты-то чего так счастлив?

- Я? Я влюблен и тоже со вчера. Угадай, в кого?

- Откуда мне знать?

- А ты попробуй с трех попыток...

- Ну, Лола наверняка отпадает.

- Разумеется.

- Ленка? Сомнительно... Тогда...

- Не мучайся, имбецил - Алина.

- ... Вот они какие - северные олени.

- Ну, а ты чем порадуешь? Дай-ка догадаюсь. Лола отпадает, Ленка тоже - жаль малышку... Ну, не Алина же?

- Нет - Алиса.

Бутч снова обнял Кэссиди,

- Я так рад, брат.

- А я почему-то нет. Предчувствия нехорошие.

- Азов этих штуйот, ихье бесэдэр, хабиби!

Самым сложным оказалось убить время до вечера. Кэссиди откровенно томился, листал книги, наполнял пепельницы и угрюмо разглядывал плафоны потолка. Бутч фонтанировал энергией: заказывал ужин, выбирал костюмы, потом потащил Кэссиди выбирать цветы и подарки.

Штейнбоков был нескрываемо доволен, Теперь-то побратимы успокоятся, ведь от вмешательства Бутча или Кэссиди в экономику зависел не только город: от него лихорадило биржу, центральное правительство и посольства сопредельных государств. По мнению Димыча, такое влияние нуждалось в минимизации, так что любовь пришла как никогда вовремя.

Димыч поехал за девушками в полшестого. Бутч и Кэссиди уже ждали в ресторане, во вчерашнем кабинете. Кэссиди время от времени выходил в зал и разглядывал саксофониста, стараясь оставаться незаметным. Бутч распахнул окна, и в комнату вплыли канделябры каштанов. На столе благоухали любимые Кэссиди гиацинты. Против ожидания, девушки появились вовремя. Штейнбоков прищелкнул языком, глянув на лица побратимов - дамы были во всеоружии.

Хороша была Алина! Невысокая, очень изящная, кажется, дотронешься - и сломается, огромные карие глаза на бледном лице, нежная родинка у упрямого и слабого уголка рта, темные волосы ниспадают почти до колен - гордая, беззащитная, капризная. Ее не портила даже неправильность передних зубов. Бутч поцеловал невесомую, прозрачную руку и подумал: "Точно, маленькие женщины - для любви".

А Кэссиди не мог отвести глаз от Алисы. Она была очаровательна в забытом смысле этого слова - зачаровывала, завораживала. Ее шарм пронзил Кэссиди, и он пропал раньше, чем понял это. Алиса была почти его роста, очень стройная, натянутая, как струна, нервная, как породистая кобылица, и вместе с тем излучающая расслабляющую негу. Немного раскосые глаза насмешливо прищурены, волосы собраны в короткую косичку а-ля Фридрих Великий.

Кэссиди не смог бы объяснить, что именно было в ней прекрасно. Ее изначальный мужицко-крестьянский праконтур, костяк, был облагорожен неким неуловимым влиянием Дальнего Востока, то ли мощных орд, то ли чайных церемоний. Так приморский хребет сглаживается тропическими бурями. Она была неотразима.

Ужин удался на славу. Бутч разошелся, сыпал анекдотами, девушки смеялись - Кэссиди пытался быть в струе, но чувствовалось, что это удавалось ему с большим трудом. В салоне разбились на пары; Алина жеманничала, но слушала Бутча вполне благосклонно, Кэссиди пытался разговорить Алису.

- Вы всегда такая неразговорчивая?

- Во-первых, можно на "ты", а потом - что мне рассказывать - самая что ни на есть обыкновенная жизнь, не то что у вас...

- Мы кажется договорились на "ты"?

- А я о вас обоих.

- Ясно. И что же это такое "обыкновенная жизнь"?

- Любопытство разбирает, понятное дело. У меня двое детей - двойняшки, мальчик и девочка - полтора года, жутко пакостные, хорошо хоть мама помогает. У нас магазинчик свой, маленький - продаю, что пошила. Сережа здесь вот устроился, а до того мне по хозяйству помогал.

- Коротенько, однако.

- Что поделать, где нам, дуракам, чай пить. А вообще, лучшие новости никаких новостей.

- Может быть...

- Но у вас-то, Робин Гудов, все по-другому?

- Так-то, да не так. Можно закурить?

- Пожалуйста.

- А где ты живешь?

- Недалеко от вас, рядом с бульваром.

- Как насчет того, чтобы немного прогуляться - давно что-то пешком не ходил.

- Неплохая идея,

Из зала еле слышно доносилась мелодия саксофона: то ли детский плач, то ли женский смех...

X

Бутч был в том настроении, когда ему все удавалось.

В восемь часов утра в сопровождении тройки инспекторов из контрольного отдела он поднимался по длинной мраморной лестнице. На третьем этаже уперлись в дверь, украшенную многочисленными звонками. Бутч понимающе усмехнулся: "Коммуналка..." Позвонили.

Древняя старушка, открывшая двери, увидев инспекторов, мгновенно стушевалась и исчезла. Бутч прошествовал в прихожую, огляделся и заорал командирским голосом:

- Здоровеньки булы!

На крик вышла испуганная женщина средних лет.

- А вам, собственно, чего?

- Мне, собственно? - переспросил Бутч. - Я в гости пришел. Меня зовут Санденс Бутч, мамаша.

Женщина ойкнула, а Бутч, догадавшийся, что это мать Алины, прошел в комнату. Помещение напоминало интерьер из романов Достоевского: почерневшие потолки, отклеившиеся обои - словом, развал и распад. За столом сидел молодой парень. Завтракал.

- Сынок?

- С-сынок, - ответила женщина.

- Как звать, молодец?

- Володя.

- Ну-с, соколик, где же ты работаешь?

Парень, переводя испуганный взгляд с инспекторов на Бутча, вытащил замызганное удостоверение о том, что работает он во второй смене на строительстве "Шератона".

- Хм, никогда бы не подумал. Ладно, доедай и делом займись. Понял?

- А вы, собственно...

- Сказано же: я в гости пришел. И давно вы так живете?

- Да всегда так жили.

- Понятно. Вижу - сынок не добытчик. Во всяком случае - пока. Кто еще есть в семье?

- Дочка моя, Алина.

- А она где работает?

- Секретаршей в футбольном клубе "Прибой".

- Интересно. Эй, старшой, свяжи-ка меня с этой шарашкой! Кто у них там за главного?

Бутч принял трубку,

- С добрым утречком. Как спалось?.. Кто говорит?.. Санденс Бутч, с вашего позволения. Тут любимейший братец мой, Кид, чек вам послал, пожертвовал. Вы уж смотрите, ребята, не обосритесь на будущей игре... Ну, я, в общем, не за этим звоню. Тут проблемка у нас небольшая. Работает у вас секретаршей девушка одна, Алина... Знаете? Чудесно. Так вот, как она работает? "Как" - в смысле характеристики, я что, неясно выражаюсь? Чудесно. "Чудесно" - это не характеристика. Это признак того, что коленки дрожат... Не очень довольны?... Это тоже не характеристика. А мне бы чего-нибудь развернутого: характер нордический, выдержанный, внебрачные связи там всякие... Ну, а как вы считаете, милейший, отряд не заметит потери бойца? Никак, значит, не скажется?.. Ну и ладно, Вы, главное, на игре не обгадьтесь. Я все сказал.

И снова повернулся к матери:

- Так где же дочка?

- Спит еще.

- Спи-ит? Дети уж в школу побежали, птички поют, я вот тут с вами разговариваю... Нехорошо! Где она?

Бутч вошел в смежную комнатушку и поцеловал Алину в щечку. Та спросонья заворочалась.

- Алина, золотце, вставай! Утро пришло, котик!

- Это ты? Что ты здесь делаешь?!

- Проведать зашел. А что - нельзя?

- С ума сошел?!

- Всегда такой был. Ну, церемоний разводить не станем. Собирайся!

- Что значит "собирайся"? Может, объяснишь все-таки, что происходит?

- А не понимаешь, так не беда... Старшой, собирайте вещи

Тот вошел в комнату, деликатно кашлянул.

- Вещи - в чемодан. Хозяйка скажет, какие.

- Может, вы выйдете, пока я переоденусь?

Бутч снял канотье, глотнул из серебряной фляжки

- Виски, - пояснил он Алине. - День, кажется, удался!