Бурятские волшебные сказки - Страница 23

В это время [Харасгай Мэргэн] снизу выстрелил ему в хвост. Как только он выстрелил, орел выпустил жеребенка, выронил одно перо и улетел. То перо осветило весь двор. [Харасгай Мэргэн] опять изменил свой облик, стал ростом с вершок, шириной в аршин и сидит. А эти никудышные свояки спрашивают:

20 - Это что случилось, что стряслось, кто выбил перо?

Спрашивают друг у друга, никто не знает. Тогда вышел Харасгай Мэргэн:

- О чем говорите, свояки? Почему разлеглись и заснули? Когда прилетел орел, выстрелил Харасгай Мэргэн и выбил одно перо.

- Что на это скажете? - говорит [он].

- Ай, нохой [52]! Не говори об этом Шажгай-хану! - просят.

- Срежьте со [своих] спин по вершку кожи Если сделаете так, не скажу, а нет - скажу, - говорит Харасгай Мэргэн.

21 Деваться некуда, [согласились]. Жеребенка отбили, одно перо добыли, радуется Шажгай-хан - не дали орлу отобрать жеребенка. Решил он затопить баню для шестерых зятьев вместе с плохоньким пастухом. Плохонький пастух, перед тем как в баню идти, срезал со спин [зятьев] полоски кожи в палец толщиной.

Когда завели их в баню, те, у кого кожа была срезана, стали кричать, стонать. Прибежал Шажгай-хан, что случилось, что стряслось? Зятья говорят:

- Когда отбивали жеребенка, орел изодрал наши спины когтями.

22 А Шажгай-хан был хитрым человеком и велел зятьям на следующий день идти на охоту. Надоело, мол, мясо скотины, захотелось мяса зверей. Шестеро зятьев отправились вместе с плохоньким пастухом. Плохонький пастух стал [к тому времени] тоже видным человеком и собирался жениться на средней дочери хана. Когда ехали по лесу, [Харасгай Мэргэн] принял свой истинный облик, вытащил золотое огниво, превратил его в чубарого коня и поехал впереди.

23 Едет он, все едет и едет, скачет, он, все скачет и скачет. Не пропускает зверей, бегущих по обе стороны от него. Не упускает зверей, бегущих впереди него. Сваливает их [стрелой], берет их потроха и срезает по одному уху. Едет и едет, удаляется все дальше и дальше. Когда наступил вечер, и пришла пора возвращаться назад, оседлал захудалого коня, своего чубарого коня превратил в золотое огниво, положил в карман, изменил свой настоящий облик и вернулся. Каждый из шестерых зятьев по одному зверю добыл. У Харасгай Мэргэна ничего нет, шесть ушей положил в карман и шесть потрохов взял.

- Потроха будут лекарством, а мясо - нет, - так говорил он, кладя их в карман.

24 Вернулся домой, сварил потроха и поел. Когда он ел потроха, шестеро зятьев устроили большой пир. Наварили мяса, нахлебались супу, стали жевать мясо диких зверей, чтобы поразмять свои коренные зубы [53]. Наелся Шажгай-хан того мяса и той же ночью заболел. Когда начал болеть, всех семерых дочерей призвал к себе, отчего, мол, случилось такое, ведь, раньше, когда ел мясо диких зверей, ничего такого не случалось. Тогда шесть дочерей хана принесли из своих домов хорошее мясо и дали [ему]. "Что еще надо, что еще нужно?" - спрашивают они. Средняя дочь принесла добытые Харасгай Мэргэном потроха диких зверей. Как только поел эти потроха Шажгай-хан, - сразу выздоровел.

- Что это такое, что это за напасть такая? - говорит [хан].

25 После этого хан поженил этих двоих [Харасгай Мэргэна и свою среднюю дочь]. Поженил и поселил в доме для скота. Средняя дочь, хотя была знатной и именитой, стала жить в хлеву. А Харасгай Мэргэн, в то время ростом с вершок, с аршин в ширину, пастух захудалый, стал зятем [ханским]. На следующий день Шажгай-хан думает: "Как испытать этого зятя?"

- Пусть в дом зайдет, - приказывает.

Заходит Харасгай Мэргэн. Шажгай-хан говорит:

- Вот что получается, был у меня медведь, так этот медведь уже три года как ушел в тайгу и не возвращается. Пойди убей его и принеси.

26 - Это можно, о чем говорить, - ответил Харасгай Мэргэн, как только выехал за владения Шажгай-хана, принял свой настоящий облик, вытащил золотое огниво, превратил его в чубарого коня, сел на него, а захудалого коня привязал к черемухе и поехал дальше.

Едет он, все едет и едет, скачет он, все скачет и скачет. Пустил свои волшебные силы по ладоням, пустил свои чудесные силы по пальцам и узнал: это вовсе не медведь, а сам Шажгай-хан. "Сумеешь поймать его душу, сумеешь схватить и его самого", - так было сказано.

"Вот оно что", - подумал [Харасгай Мэргэн] и пришел к дархану - мастеру по золоту и серебру, тот изготовил литую серебряную веревку, крепкую тройную цепь. И он поехал.

27 Пустил свои волшебные силы по ладоням, чудесные силы - по пальцам, напустил сильный ветер. Посмотрел он сверху - звери, повсюду бегавшие, от сильного ветра все попрятались. Только тот проклятый медведь, шатавшийся три года, побоялся зайти в лесную чащу, бродит по степи и сидит там еле живой от холода. В это время Харасгай Мэргэн принял свой истинный вид, облик свой прежний обрел и подошел к медведю, когда тот спал и сосал лапу, связал его золотой-серебряной веревкой с семи сторон, на семь рядов опутал цепью и погнал его.

28 [Снова] изменил свой настоящий вид - стал ростом с вершок, шириной в аршин, чубарого коня превратил в золотое огниво, положил в карман и поехал на своем плохоньком коне, гоня [медведя]. Как только приехал, громко позвал свою жену и велел выйти Шажгай-хану. Шажгай-хан лежал уже больной.

- Что случилось, что стряслось? - говорит [Шажгай-хан]. - Откуда этот шудхэр явился? - спрашивает.

- Этот шудхэр с улицы явился.

- Что он принес?

- Медведя привел, - отвечают.

- Ай, нохой! Вели отпустить! Вели отпустить! - кричит [Шажгай-хан].

29 - Почему? Что случилось? - спрашивают.

- Мою душу он поймал, - говорит хан.

Что же оставалось делать? Приходят [к Харасгай Мэргэну ханские дочери], просят, умоляют его, так, мол, отец сказал. Харасгай Мэргэн отвечает:

- Завтра медведя уведу, пусть останется на эту ночь.

Так и сделали. Промучился [хан] всю ночь. Не спится, не лежится ему. Семь дочерей всю ночь простояли возле него. Утром встал Харасгай Мэргэн, сел на своего плохонького коня и повел медведя. Привел медведя в тайгу и отпустил, а сам принял свой истинный вид, обрел свой прежний облик, привязал к захудалому коню валежник и отпустил в долину.

30 Захудалый конь спускается в долину и волочит за собой валежник. Тут заметили его шестеро зятьев Шажгай-хана, которые поджидали [Харасгай Мэргэна], и говорят:

- Ээ, да это нашего среднего зятя волочит его захудалый конь, разорвал его медведь.

Пока они так переговаривались, Харасгай Мэргэн, обретший свой настоящий вид, прежний облик, на своем чубаром коне прискакал в айл. Велел Шажгай-хану выйти. Выскочил Шажгай-хан и спрашивает:

31 - Что случилось? Время ли битвы настало или удали время настало? Откуда приехал, что ты за богатырь?

- Я муж твоей средней дочери, - отвечает [он].

- Ай, нохой! Что ты говоришь?

- Забыли, как я привел медведя?

- Ай, бурхан! Ведь ты поймал мою душу, - говорит [хан]. - Стать моим зятем ты достоин по праву, - говорит [хан], молясь и кланяясь со смиренным видом. - Что же делать? Как быть? Отдам свою дочь, золота-серебра дам. Только не рассказывай никому, не иди войной на меня, - просит.

Тогда Харасгай Мэргэн говорит:

- Отдай за меня дочь. Половину добра, золота-серебра дай.