Буря в летнюю ночь - Страница 45

Кромвель спокойно смотрел на него.

— Не в моих привычках бросаться в дело сломя голову, — сказал генерал. — У нас позади трудная битва, мои солдаты нуждаются в отдыхе. Завтра — да, завтра мы подойдем к городу. Ну а что касается демонов и магов, так их стрелы не страшны тем, кто закован в броню истинной веры.

Изображение в огненном кольце растаяло.

Уилл Фарвелл хихикнул.

— Наши легионы тьмы, а? Каково? — воскликнул он. — Это Калибан, что ли, наш легион? Так ведь они с Ариэлем останутся здесь. Сомневаюсь, что мой хозяин настолько искусен в магии, чтобы заставить их покинуть это местечко, это никому не по силам! Значит, мой лорд поведет за собой мощный отряд: драгуна без коня, меня то есть, да девицу в мальчишеском наряде!

— Хватит болтать, — сказал Руперт, стоявший недвижно, как отлитая из металла статуя. — Мы должны увидеть еще кое-что. — И снова взметнулся в воздух посох Просперо, набалдашник которого светился, как бледная звезда, над алыми сполохами костра. — Покажите мне моего короля. Это последний приказ. Gimel.

И вот в третий раз появилось огненное кольцо. В нем возникло изображение хорошо обставленной комнаты; из открытого окна открывался вид на Тор и Гластонбери. Вокруг стола сидели несколько человек — одни были одеты в нарядные, но потрепанные костюмы, другие — в простое солдатское платье, и все выглядели очень утомленными.

Взгляд Руперта сначала остановился на самом высоком и крупном из них.

— Мой брат… ох, Маврикий! — прошептал принц и тут же посмотрел на самого маленького. — Его величество…

Да, Карл был крохотным человечком, но, несмотря на свой рост, держался величественно, и даже сейчас его костюм был очень аккуратным. Руперт осмотрел остальных.

«Горинг, злодей… Дигби, вечный подхалим и прелюбодей… — мысленно перечислял он. — Эйтин, воплощенная алчность — что за дивные Рыцари! Я предпочел бы честного грубоватого Кромвеля. Неважно, что в этой борьбе мы по разные стороны… иначе союзники сейчас хуже врагов. Ну что ж, у нас есть мой дорогой Маврикий, и Уилл Легг, и мой горячо любимый, всегда добрый король…»

— Это твой брат? — спросила Дженифер. — Он очень хорош собой.

Он жестом попросил ее замолчать. До них донеслись голоса.

— Можно не сомневаться, утром они атакуют, — медленно говорил Маврикий. — Они прорвут нашу жалкую оборону, как они уже это делали, отбирая у нас город за городом. И Гластонбери скоро запылает в огне, как те корабли, что несли флаг Стюартов…

— Но почему ваше величество настояли, чтобы мы собрали войско именно здесь, на плоской равнине, где нас так легко разбить? — жалобным голосом спросил Эйтин.

Карл не обратил внимания на наглость, понимая, что она рождена отчаянием.

— Не знаю, — ответил он.

Все присутствующие уставились на него. Он сдержанно улыбнулся.

— Это было наитие… сон… ощущение… да, ощущение, что это — самое верное и здесь наша последняя надежда, — сказал король.

— Не иначе как ведьма наслала вам этот сон, ваше величество, — брякнул Дигби.

Карл медленно покачал головой:

— Нет, пуритане люто ненавидят даже самую невинную магию, и магия не терпит их, ведь пуритане не желают признавать даже того, что и эльфы созданы Богом… А если именно эльф позвал меня во сне? Я не отважусь думать, что это был голос кого-то из святых.

— Ну, что бы это ни было, нас оно завлекло к погибели, — сказал Горинг.

— Нет, погодите, вы несправедливы, — возразил Легг. — Не забывайте, сэры, мы не однажды держали совет между собой и согласились, что если Сомерсет и не лучший из вариантов, то другие места все равно хуже, да после Марстон Мура нам так или иначе приходится тяжко. Да и что мы проиграли, придя сюда?

— Войну! — бросил Эйтин. Горинг зловеще расхохотался:

— Ну, война все равно была уже проиграна. Мы сейчас похожи на привидения, болтающиеся в ожидании рассвета… холодного рассвета, и могилы, пожалуй, покажутся нам приятнее его.

— Что мы будем делать? — спросил король Карл. — Мне ненавистна мысль о сдаче, но еще ненавистнее — знать, что этот чудесный старый город может быть разгромлен, сожжен и бессмысленно разграблен.

— Но если ваше величество попадет в плен — что может быть хуже? — сказал Маврикий. Король поморщился:

— Ну сколько еще может вытерпеть мое жалкое тело?

— Пока вы живы и на свободе, наше дело тоже живет, — заявил Маврикий.

— Может быть, вы в свое время и не слишком стремились надеть корону, — добавил Легг, — но теперь вы — символ бесчисленных надежд.

Маврикий обвел взглядом сидящих за столом.

— Если даже мы потеряем Англию, мы не потеряем весь мир, — сказал он. — Мы еще можем переправить нашего короля через канал. Но тогда нам не следует задерживаться возле этого городка. Мы должны отправиться прежде, чем враги смогут что-либо предпринять. Впрочем, если мы окопаемся вон там, на вершине, — он указал рукой в окно, — мы сможем отбить атаку немалых сил.

— Ну а они начнут осаду, — фыркнул Эйтин. — И уморят нас голодом и жаждой.

Маврикий кивнул:

— Да. Но мы можем выиграть несколько дней, вы сами понимаете… может быть, для того, чтобы тайно увезти отсюда короля, а может, для того, чтобы поднять на борьбу крестьян и перерезать пути на юг… а может… не знаю. Скорее всего мы проиграем. Но если мы не будем ничего делать — мы проиграем куда скорее.

Взгляд Маврикия вернулся к королю. Король долго смотрел на свои лежащие на столе руки, потом наконец заговорил, вздохнув:

— Принц прав, но… глупо все это. Даже если крестьяне поднимутся и Господь допустит, чтобы они встали под наши знамена, разгром все равно неизбежен.

Он поднялся, подошел к окну и долго смотрел наружу, скрестив руки на груди.

— Настанут другие времена, — очень мягко сказал Карл. — Да, придут новые времена, друзья мои. Времена действий и побед. Мы должны верить в это. А сейчас… пустые, разбитые корабли лежат на дымящемся берегу, чернея остовами, и тени лежат на лицах изможденных вдов, идущих на улицу, чтобы накормить мрачных детей… и совсем скоро грубые, безжалостные победители украдут то малое, что осталось у них…

Видение исчезло, и костер погас.

Руперт крикнул во тьму:

— Мы должны оказаться в Англии, пока не поздно!

— Поздно — для чего? — спросил Ариэль.

— Для того, чтобы помочь ему — или умереть за него!

Снова настала ночь, но она была мягче и теплее. Желтая луна ярко освещала холмы, лужайки, песчаные отмели… Воды залива загадочно мерцали. Пятеро стояли возле лодки, на которой приплыла Дженифер. Лодка все еще лежала на песке, но мачта на ней была установлена, а парус поднят.

— Настал час, и мы можем отправиться в полет, — сказал Руперт. — Что ж, поднимемся на борт. Какой сегодня длинный день!

— Но мне он показался слишком коротким, как последнее дыхание мира и счастья, в самом прекрасном из мест на земле, — сказала девушка.

В Руперте вспыхнула надежда.

— Так, может, ты все-таки останешься здесь, в безопасности, как я просил тебя?

— Отпустить тебя одного? — грустно рассмеялась она. — Нет, не получится.

— Боюсь, это просто необходимо — чтобы она отправилась с тобой, — сказал Ариэль. — Ты не слишком силен в искусстве магии, и те чары, что ты выучил, едва могут поднять корабль при лунном свете, а если Дженифер не будет на борту, твои надежды добраться до места еще уменьшатся. Вы и так едва успеете проделать весь путь до рассвета, а присутствие невинной девицы все-таки усиливает колдовство…

— Я и сам это знаю! — огрызнулся Руперт. — Довольно болтать… — Но тут же он опомнился. — Извини меня, Ариэль.

— Я хотел бы и дальше помогать тебе, принц, — сказал эльф, трепеща крыльями. — Но вдали от дома… в окружении холодного железа…

— Ты и так помог нам, и у меня не хватает слов, чтобы поблагодарить тебя. — Руперт с крайней осторожностью наклонился к Ариэлю и пожал крошечную ручку своими огромными пальцами.