Бунт при Бетельгейзе - Страница 18
Это громкое восклицание, да еще неподдельный интерес, который псих питал к его персоне, совсем не понравились Цитрусу. «Может, ткнуть ему в глаз указательным пальцем? – подумалось ему. – Впрочем, нет никакой гарантии, что это его остановит. Скорее напротив – распалит до невозможности, и он ввалится к нам еще быстрее. К тому же, если я ткну его в глаз, то настроен он будет ко мне сугубо отрицательно. Силы ему не занимать. Это видно. Энтузиазма – тоже. Ну как захочет стукнуть меня по голове? Нет, пожалуй, надо попытаться наладить с ним хорошие отношения, пока не поздно».
– Эй, – заговорил Эдвард, – ты парень, что надо, как я погляжу. Вон как ловко стенку ломаешь…
– Сейчас, я уже скоро, – медовым голоском возвестил сумасшедший и заскреб еще громче.
Вскоре дыра расширилась настолько, что в нее уже можно было пролезть. Весь засыпанный крошками пластика, с белым перекошенным лицом субъект из соседней камеры ввинтился в дыру, упал на пол, но сразу вскочил на ноги, тупо разглядывая Эдварда и Дылду. Был он невысоким, черноволосым и крайне несимпатичным. Маленькие злобные глазки выдавали в нем человека недоброго, вызывая желание оказаться как можно дальше от их обладателя.
Выражение лица узника из соседней камеры было пустоватое. К тому же он пробормотал под нос:
– Ну вот, я на свободе…
У Цитруса сложилось впечатление, что их гость совсем ничего не понимает – ни кто он, ни где находится. Но неожиданно лицо чернявого приобрело осмысленное выражение и он, вскричав: «Привет от Швеллера! Скоро ты с ним свидишься, паскуда!», ринулся к Эдику. В кулаке блеснула длинная заточка, которой он до этого ковырял пластик.
Цитрус вскрикнул от неожиданности – столь внезапное превращение психопата в наемного убийцу кого хочешь выведет из равновесия – и попытался уклониться он нацеленного ему в левую половину груди острия. Не вышло. Холодный металл полоснул по ребрам, прошелся по телу, разрезая одежду, царапая кожу. Коск собирался довершить начатое, но не успел. В его голову врезался массивный кулак Дылды. После чего тело убийцы взвилось в воздух и впечаталось в стену. Послышался хруст, и чернявый распластался на полу, глядя в пустоту быстро стеклянеющим взглядом.
Всё произошло столь стремительно, что Эдик не успел даже сообразить, что всё уже кончено. Так и застыл, выставив перед собой правую руку – защищался от удара.
– Помер, – констатировал Дылда, присел над трупом и вынул из пальцев убитого заточку. Взвесил ее на ладони. – Хорошая штучка. Ручная работа, да.
– Как ты его! Одним ударом! – восхитился Цитрус и засуетился – подбежал к металлической двери, прислушался – не идет ли охрана, заглянул в помещение, откуда появился наемный убийца – точно такая же камера, только поменьше – одноместная. Подсадить того типа случайно сюда не могли, слишком неправдоподобно выглядит такое предположение. Значит, кого-то из охранников купили дружки Швеллера. Может, даже нескольких.
Эдик вспомнил лицо одного из них – холеная физиономия с тонкими, подкрученными усиками. Надменное выражение, казалось, навсегда приросло к ней. Следуя по коридору навстречу сопровождаемому охраной арестанту, этот тип чему-то улыбнулся, а когда прошел мимо, засвистел веселый мотив, словно несчастливая судьба новоиспеченного коска его порядком забавляла. Этот и есть продажный коп, решил Эдик. И понял, что добраться до астероида, куда его определили по приговору суда, будет непросто. По опыту знал, что если коски кого-то вознамерились шлепнуть, то шлепнут непременно. А его, похоже, заказали дружки убитого Швеллера.
«Надо срочно обзавестись каким-нибудь оружием, – пронеслось в сознании Эдварда, – найти могущественных друзей, перекупить тюремную охрану. Только за какие шиши? Разве что у Дылды занять?»
Недаром Эдик слыл одним из самых изобретательных малых, занимающихся заемом под проценты. Денег у него не было, на руках имелся свежий труп, но Цитрус уже сообразил, как ему можно извлечь выгоду даже из этой ситуации.
– Слушай, Дылда, у тебя срок какой был?
– Так восемь лет. Немало, – вздохнул детина. – Я даже статью выучил… Очень сложная статья… Повышение нужной защиты… Поднятие необходимой безопасности… Злоупотребление… Нет, злоупотребление это было у толстого коска, которого я чуть не удавил две недели назад. Храпел он громко и меня дебилом называл…
– Ты не дебил, Дылда! Ты классный парень! Я сразу тебя очень полюбил. А теперь ты нас просто спас от этого сумасшедшего!
– Повышение жизненной необходимости, – продолжал хмуро бормотать Дылда. Лоб его прорезали глубокие морщины – мыслительный процесс давался ему с трудом.
– Наверное, превышение необходимой обороны? – предположил Эдик.
– Ну да. Пришиб я двоих, которые у меня пьянящий колосок попросили. Будто я не знаю, что после этого бывает! У них еще и бейсбольные биты с собой были. Судья, правда, сказал, что они спортсмены-бейсболисты. Но мне не верится. Кто в эту дурацкую игру играть будет? То ли дело – футбол или там бокс… Так что биты им нужны были не для чего хорошего… Битой меня били не раз – не люблю я эти штуки…
Цитрус с интересом посмотрел на разговорившегося сокамерника. Видно, воспоминание о давнем происшествии пробудило тонкие струнки его ленивой души. Но сейчас не было времени предаваться воспоминаниям, хотя трудно было не вспомнить Швеллера, который везде разгуливал с бейсбольной битой. Именно к нему, на тот свет, и хотел отправить Эдика убийца…
– Сейчас у тебя рецидив превышения самообороны. Еще минимум восемь лет накинут, – вздохнул Цитрус. – Лучше бы ты кого-нибудь просто так убил.
– Да ты что? – часто заморгал Дылда. – Шестнадцать лет? Да я ж никогда не выйду! А я так надеялся на условно-досрочное освобождение за хорошее поведение…
– Постараемся выпутаться, – деловито кивнул Цитрус. – Знаешь что? Давай с тобой вместе держаться. Станем командой. Ты будешь олицетворять грубую физическую силу, а я стану мозгом нашего предприятия. То есть буду думать, как нам лучше проворачивать разные делишки. Внакладе не останешься, не сомневайся!
Дылда расцвел широкой улыбкой.
– Слушай, ты клевый парень! Давай, конечно… Только что делать с этим? Может, засунем обратно в его камеру?
– Ага… И получится, что мы к нему влезли, убили его, а потом вернулись к себе. Дырку-то в стене не заделаешь.
– Верно, – огорчился Дылда. – Как-то я об этом не подумал. Но тогда ведь это будет не самооборона?
– Я о чем и толкую.
– Значит, не рецидив? Может, меньше дадут? – Цитрус тяжело вздохнул.
– Слушай, Дылда, я для тебя готов на всё. Знаешь, возьму я этого парня на себя. Сто тридцать два года… Подумаешь, десятью годами больше, десятью меньше… Это, по сути, такие мелочи!
– Правда? – буквально залучился счастьем Дылда.
– А то, – вздохнул Эдик. – Но ты помни, кому и чем обязан. А, вообще, у меня есть и другой план. Еще более хитроумный. Я тебе говорил, что я главный специалист по хитроумным планам во всём южном секторе Галактики и на Амальгаме-12?
– Нет.
– Так знай. Побудь пока с нашим несостоявшимся другом, а я обследую его камеру. Если услышишь что подозрительное – ломись следом.
Цитрус забрал у Дылды заточку, с которой бросался на него наемник банды Швеллера, и проскользнул в дыру. Порез на груди заболел, когда он зацепился им о неровные края пластика, но в целом рана его почти не беспокоила. Похоже, заточка не была отравлена. Такая удача не могла не радовать.
– Придурок! – процедил Цитрус. – На меня, да с неотравленной заточкой. Не на того напал.
Вот только рубашка вконец испорчена. Дыра, да еще и кровь. Придется выбрасывать. А раздобыть новую рубашку в тюрьме раньше положенного срока – та еще проблема!
В соседней камере никого не оказалось. Одноместные нары с синтетическим одеялом, пластиковая тумбочка… Эдвард открыл ее и присвистнул: на полке лежала зубная щетка, расческа, электромассажер и пачка денег. Не меньше двух тысяч рублей. Коск даже не потрудился их спрятать!