Бункер (СИ) - Страница 3

Мысль мелькнула и погасла, сметенная другими, более важными проблемами. Лев Николаевич рассказывал всем, что мы слышали грохот, сильные удары, возможно взрывы тяжелых бомб, что переборки закрылись и больше никто не приедет. Со всех сторон слышались крики. Каждый из присутствующих ждал еще своих детей, мужей и жен. И они не успели. «А это точно?», «А может?..», «А как убедиться?..», «А если они нас там ждут наверху?» вопросы сыпались одни за другими, наш ректор отвечал, но его почти никто не слушал, пока он не пригласил всех в какую-то комнату, типа командного пульта. Там по его словам, есть возможность узнать параметры воздуха, радиации и другие замеры, от установленных датчиков. Камеры, он сказал, вряд ли работают, так как электромагнитный импульс повредил настройки. Многие встали со своих мест и потопали за ним.

Мы с Ниной не пошли. Сели с краю на лавку и погрузились в себя, переваривая услышанное. Я ни секунды не сомневалась, что Лев Николаевич прав. Просто те, кто сидел здесь, не слышали, как содрогалась земля, и стонал город над нами.

Назад люди пришли притихшие и смертельно испуганные. Кто-то всхлипывал, кто-то ругался сквозь зубы, кто-то погрузился в полуобморочное сумеречное состояние.

— Господа, — громко произнес Лев Николаевич, — я не знаю, как и сколько мы здесь будем жить. Бункер строился здесь под университетом по частному заказу… Ну вы знаете, кого, — ректор перевел взгляд на пожилого мужчину, сидящего в окружении двух красавиц-блондинок. По моему, я его видела по телевизору… Нет, не помню, кто, я не интересуюсь политикой. Но лицо характерное. На вид — около пятидесяти. Глаза холодные и пронзительные. Какие бывают только у очень богатых людей, еще и облеченных неимоверной властью. Я отвернулась от неприятного человека. Ректор продолжал:

— Бункер был рассчитан на сто человек, но большинство, как видите, не успело. Слишком быстро все произошло… — он помолчал, — я вкратце расскажу что здесь и как. Строился он с применением новейших технологий и разработок, были привлечены лучшие умы. Ученые, в том числе и одаренные студенты (на этом месте Нина дернулась и всхлипнула, я сжала ее руку). Он строился на глубине почти километра, рядом с термальными водами. С помощью геотермальной энергии происходит обогрев помещений, работают электрические машины и…

— Ну, хватит, — резко прервал Льва Николаевича расфуфыренный мужчина, — ближе к теме. Мне плевать, как все работает.

— Хорошо, Иван Иванович, — кивнул ректор, — значит ближе. Запасы продуктов питания рассчитаны на пятьдесят лет. Но это для ста человек. Здесь есть спальни, выбирайте подходящие. Туалеты и душевые в конце каждого коридора. Вода поступает опять же из подземных вод, рекомбинаторы кислорода дают воздух. Есть медицинский центр, тренажерный зал, библиотека, кинотеатр… — Лев Николаевич помолчал, — в общем, все, что нужно для жизни. Обустраивайтесь, знакомьтесь и… потом поговорим. Горестно махнул рукой, взял под локоть свою всхлипывающую жену и пошел в левый коридор с надписью — «Жилая зона». Все еще немного посидели и тоже начали расходиться. Вставали кто по одному, кто несколько (если была семья) и шли выбирать спальни. Я обернулась к Нине.

— Пойдем?

— Зачем ты меня сюда потащила? — Вдруг злобно прошипела она, — я же тебе говорила, что не хочу жить.

— Нина, — ласково дотронулась я до ее руки, — боль проходит. Рано или поздно, пройдет. А жизнь бесценна и уникальна. Ты не должна…

— Я хотела умереть! — Заорала она вдруг и все обернулись, кто еще оставались в комнате, во все глаза, уставившись на нас, — я ненавижу тебя!

Нина, зарыдав, бросилась по коридору. Я только расстроенно смотрела вслед. Краем глаза зацепила внимательный и цепкий взгляд худощавого мужчины, сидящего в одиночестве, в дальнем конце стола. Обманчиво невзрачный свитер, замшевая куртка песочного цвета. Но глаза выдавали превосходство и силу. «Тут простых нет, — подумала я, отвернувшись, — только мы с Ниной случайно залетели». Что будет дальше, думать не хотелось. Осмысление придет позже, я знаю. По профессии я социолог, и понимала, что, как и любое другое существо, человек сначала инстинктивно спасает свою жизнь и все резервы организма бросает на это. Потом придут разные мысли, сожаления, горечь, тоска и боль. Но главное — не начать винить себя за то, что ты жива, а родные люди погибли. Ты не виновата, Наташа, ни в чем. Вот только, как с эти жить дальше?..

Я пока не стала анализировать и раздумывать. Нужно обеспечить себе кров и пропитание — опять же простые примитивные желания. А о душе подумаю потом. Я поднялась, взяв свою многострадальную сумку и пакет с дипломом, и потопала выбирать жилье.

Жилой отсек представлял собой один сквозной коридор, вправо и влево от которого расходились небольшие коридоры по восемь комнат. Направо — Ж, Налево — М. В конце каждого коридора были душевые и туалеты. Я завернула направо во второй коридор. Так как женщин всего шестеро, и скорее всего, жены поселяться вместе с мужьями, комнаты будут пусты. Так оно и оказалось. Я позаглядывала в каждую, везде стандартная комплектация и интерьер. Двухъярусная кровать, стол, несколько стульев, шкаф для одежды, совмещенный с книжным, и панель телевизора. Выбрала комнату ближе к душевой. Замок был электронным. Я быстро ввела код своего дня рождения (его я точно не забуду) и закрыла дверь.

Я долго не могла заснуть. Усталость брала свое, но испытанный недавно ужас, туманил разум и сковывал тело. Болело сердце. Я лежала, свернувшись клубочком, дрожала от ледяного озноба, широко открыв глаза. Прошло несколько часов, но паника не отпускала, пока я не села и не начала медитировать, как учили на йоге. «Все хорошо. Ты жива. Ты здорова. Ты в безопасности» — повторяла я бесконечно долго, успокаивая сердце и выравнивая дыхание. О родителях, брате, его жене и детях думать не могла. Без конца прокручивать в голове, что с ними случилось, и что я смогла бы сделать? Ничего… В итоге научный подход и техника релаксации сделали свое дело, я провалилась в небытие.

Не знаю, сколько спала, но проснулась я от мучительного голода. На часах было десять. То ли утра, то ли вечера. «Простые животные инстинкты, — повторяла я про себя, — перво-наперво — безопасность, еда и одежда».

В бункере было тихо. Все комнаты и коридоры освещались постоянным тусклым рассеянным светом, температура была около двадцати — двадцати трех градусов. Не очень жарко, но и не холодно. Из вчерашнего общего зала я обнаружила выходящие в разные стороны несколько дверей. Одна из них вела в кухню. Столько разнообразных приспособлений я еще не видела. Опять длинный ряд столов и во всю рабочую стену — встроенные печи, духовки, прессы, мясорубки, комбайны и посудомоечные машины. Да. Здесь, действительно, рассчитывали на сотню народу. Я подошла к огромной мультиварке и открыла крышку. «Да туда войдет килограмм пять гречки», — подумала благоговейно. Но сначала нужно найти эту гречку. Одна из дверей вела в кладовую. Бесконечные ряды полок с консервами, галетами, жестяными банками уходили вдаль. Вдоль стен стояли мешки с мукой, крупами… «Все потом, инвентаризация, подсчет… — мысленно отметила я, — сейчас нужно найти, что можно приготовить сейчас». Во второй комнате было жутко холодно, там я нашла, масло яйца и сухое молоко.

Когда в столовой запахло яичницей с грибами и сыром, появился и первый посетитель.

— Давай и на меня готовь, — приказным тоном произнес какой-то холеный молодой человек. Я обернулась.

— В кладовке масло, яйца и молоко. Берите и готовьте.

А сама взяла поднос с яичницей и села за стол. Мужчина в растерянности стоял посреди кухни. Наверное, ему в жизни никогда не приходилось ни готовить, ни выслушивать отказы. Когда я заканчивала завтрак, в столовую ввалилось около десяти человек, Лев Николаевич был с ними.

— Наталья, — обратился он ко мне, — если уж ты взялась за готовку, то сделаешь и нам по омлету?

— Да-да, — развязно добавил политик, который вошел следом со своими неизменными блондинистыми спутницами (они что, сиамские близнецы? — подумала я), — если эта ваша студентка не заплатила за пропуск, то пусть отрабатывает хотя бы так.