Бумажный тигр (II. - "Форма") (СИ) - Страница 4

— Премного польщен, — выдавил из себя Лэйд, не зная, в самом ли деле должен ощущать благодарность. Пока он ощущал лишь колючее жжение где-то в области желчного пузыря, — Должно быть, это потому, что я лучший танцор в Хукахука или знаю больше всего ирландских анекдотов или…

— Нет, — произнес полковник Уизерс серьезно, — Потому что вы — Бангорский Тигр.

Лэйду не раз приходилось слышать, как люди произносят эти слова. Слова, которые он путем долгих усилий научился отождествлять с собой. Их произносили с испугом, с насмешкой, иногда — с сарказмом или изумлением. Но интонация полковника Уизерса, заключенная в этих словах, была особого рода. От нее желчный пузырь Лэйда затвердел, как камень.

Чертова крыса, тоскливо подумал он, что тебе от меня надо? Чего ты хочешь? Явилась на запах свежей крови? Или просто хочешь позубоскалить, наблюдая за тем, как твой немощный противник с ввалившимися боками устало хлещет воду на водопое?

Полковник Уизерс молчал, сосредоточенно изучая кофейную чашку, казалось, все остальные вещи в мире сейчас не представляют для него никакого интереса.

Даже молчащий, даже безоружный, он обладал даром распространять вокруг себя удивительно зловещий ареол, накрывая им, точно невидимой сетью, все свободное пространство вплоть до последнего дюйма. Это ощущение было тем более примечательным, что в облике полковника Уизерса не было ничего зловещего.

Если бы не эта удушливая атмосфера вокруг него да не костюм гробовщика, полковник Уизерс, надо думать, не сильно бы выделялся из толпы. Лицо вполне приятных черт, с умными внимательными глазами, совершенно лишенными плотоядного блеска Канцелярских клерков, волосы — немного вьющиеся, того интересного оттенка, который бывает у соцветий персидского каштана — светлые с едва заметным рыжеватым отливом. А еще он был молод. Противоестественно молод.

Ему можно было бы дать лет двадцать, мрачно подумал Лэйд, против воли косясь на собеседника, самое большее — двадцать три. Только эти двадцать три года он прожил на планете, где время течет совершенно не так, как на нашей. И это совершенно отчетливо ощущается в его глазах. Есть в них что-то такое, отчего кажется, будто, ненароком моргнув, они могут высосать весь воздух из твоей души, оставив там только холодный смерзшийся ком.

Держи себя в руках, приказал себе Лэйд. Не позволяй его внешности обмануть тебя. Может, он и выглядит, как юный печальный лорд Байрон, но помни, напротив тебя сидит миф. Один из самых зловещих, непонятных и опасных мифов Нового Бангора.

Когда-то он даже пытался разобраться с этим мифом. Он был полон сил, а еще уверен в том, что любой миф можно повергнуть, кропотливо собирая информацию, сочленяя воедино разрозненные сведения и заполняя пробелы. Ведь разобрался он в конце концов, что стоит за зловещими легендами о Паточной Леди, что представляют собой демонические поезда, заключенные под землей, отчего из имени здешних жителей вечно пропадает начальная буква… Он был молод и самоуверен. Он знал — у каждого фокуса есть разгадка, и чем более невероятным он кажется, тем проще и невзрачнее секрет трюка.

Наивный дурак. Словно Его можно поймать на неаккуратных трюках, как мошенника-иллюзиониста за руку в тот момент, когда он подменяет платок в шляпе на живого кролика…

На протяжении нескольких лет он терпеливо собирал информацию об этом мифе Нового Бангора, который именовался «полковник Уизерс». Расспрашивал дряхлых стариков и подвыпивших матросов. Украдкой собирал экземпляры старых номеров «Серебряного Рупора». Беседовал с безумными китобоями, шаманами-полинезийцами, выжившими из ума лудильщиками… Он терпеливо собирал информацию — крупица за крупицей, как золотоискатель собирает песчинки золота из промывочного сита, не задумываясь о том, сколько времени на это уходит. Времени, которое он с большим успехом мог бы потратить, пересчитывая банки с ваксой или торгуясь с поставщиками.

Все оказалось тщетно. Полковник Уизерс относился к тому роду мифов Нового Бангора, которые не поддаются дешифровке. Про него было известно так много и в то же время так мало, что любые факты, которые ему удавалось обнаружить, либо противоречили друг другу, либо рассыпались сухой глиняной крошкой прямо в руках. Слухи же и без того полнились самой разной чертовщиной.

Так, ему приходилось слышать, что некоторые дикарские племена полли поклоняются полковнику Уизерсу, чествуя его как Мистру, всемогущего атуэ, сына божества войны Тамутауэнга. Что иногда его дух является рыбоедам в их безумных наркотических видениях в образе огромного морского змея. Что любимый напиток полковника — коктейль из соляной кислоты, крови детоубийцы, ртути и толики ямайского рома. Что лучший оберег от полковника Уизерса — пирожное с ванилью, поскольку, де, он терпеть не может запах ванили. Что…

Одним из самых причудливых слухов в богатой и бесполезной коллекции Лэйда оказался слух о великом противостоянии полковника Уизерса с человеком по фамилии Уинтерблоссом. Что это за Уинтерблоссом, чем он занимался и чем был известен, Лэйду выяснить не удалось, эти детали относились к той далекой эпохе, о которой почти не сохранилось достоверных данных и которая принадлежала той поре, когда у Нового Бангора еще был собственный дирижабль. Как бы то ни было, противостояние было ожесточенным, но, безусловно, предсказуемым. Когда полковник Уизерс поверг своего противника, он взял с него трофей. Не шпагу, как старомодные британские офицеры. Не скальп, как жестокосердные воины-полли. Он взял его имя, присоединив к своему, как в старину полководцы присоединяли к своему места легендарных сражений, сделавшись с той минуты полковником Уизерсом-Уинтерблоссомом. Лэйду не приходилось слышать, чтоб к первому заместителю секретаря Канцелярии кто-либо обращался подобным образом, сам же он это делать опасался.

Как опасался и услышать причину этого внезапного визита.

— Что ж, — с напускным оптимизмом заметил Лэйд, — Приятно знать, что служба в Канцелярии оставляет вам свободное время, так что вы можете вечерком заглянуть в паб и промочить горло. При вашей работе это не лишнее.

— В Канцелярии всегда хватает дел, — спокойно ответил полковник Уизерс, — Но мне, по крайней мере, удается держать в узде те из них, что с зубами и когтями.

Это должно было быть шуткой. Какой-нибудь дурацкой крысиной шуткой. Лэйд через силу улыбнулся, хоть и не был уверен в этом наверняка.

— В городе все спокойно?

— Это Новый Бангор, мистер Лайвстоун. В нем никогда не бывает спокойно. Зеленозубая Дженни[3] опять начала наведываться в порт по ночам. Растерзала трех докеров и смотрителя причала. Говорят, в этот раз ее привел не голод, просто кто-то из рыбаков случайно ранил ее гарпуном… Как бы то ни было, прозекторы уже сутки бьются над тем, как бы составить из ее щедрых подношений четыре человеческих тела и не думаю, чтоб им это удалось. Судя по тому, что я видел, этого не хватит и на одно.

— Превосходно.

— Лучше иметь дело с ней, чем со сквоттерами[4]-маэро[5], что поселились на южной окраине. По крайней мере, я думаю, что это именно маэро. Иначе пришлось бы допустить, что трое лесорубов прошлым утром из внезапной прихоти разорвали сами себя на части и разлеглись отдыхать на лужайке.

Лэйд кивнул.

— Да уж, с Зеленозубой Дженни столковаться проще. Вам понадобится медная брошь, шелковый платок с семью дырками, щепотка тмина и…

Полковник Уизерс поморщился.

— С ней мы тоже столкуемся. Что еще хуже, в город, кажется, на прошлой неделе вернулся Роттердрах.

— Кто? — насторожился Лэйд. Имя было ему незнакомо, но интонация, с которой его произнес полковник Уизерс, ничего хорошего не сулила. Едва ли так прозвали бы проказника-домового, запутывающего хозяйские шнурки, или дух умершей канарейки… — Странно, я думал, что сносно знаю полинезийский диалект…