Бумажные крылья (СИ) - Страница 8

– Иначе что?

Тут послышалась возня за дверью моей квартиры, и она распахнулась, на пороге стояла Тася с округлившимися от удивления глазами.

– Мама… Вадик?

Я судорожно глотнула воздух, поправляя тонкий шифоновый шарфик на шее и чувствуя, как задыхаюсь, и губы все еще щекочет его дыханием.

– Да. Он хотел к тебе зайти, а я не позволила. Все, зайди в дом. Он уже уходит.

Взгляд на ублюдка – руки в карманы снова сунул и ухмыляется, приподняв одну бровь, и я знаю, чему улыбается, сволочь. Тому, что я опять вру из-за него. На дочь посмотрела, а она взгляда с него не сводит и щеки пылают. Кажется, сейчас вспорхнет как бабочка и в его сторону полетит.

– Привет.

– Привет, мелкая. Как дела? Не умаялась в клетке?

Дочка губу закусила и смотрит на него смущенно-радостно. Что ж это за хаос происходит, словно спектакль какой-то дешевый и декорации явно не в моем вкусе, как и фальшивая игра некоторых актеров.

– Так, давай в квартиру, Настя, все.

– Мам, я тут постою с ним, пожалуйста. Пять минут.

– НЕТ! В дом я сказала!

Буквально затолкала ее в квартиру и закрыла дверь на все замки.

– Ненавижу тебя! – Настя в слезах бросилась к себе в комнату, – ты бессердечная, мама! Ты бес-сер-деч-ная!

А я в ванную прямо в одежде и в обуви зашла, сумка на пол соскользнула. Стою, смотрю себе в глаза. И в голове мелькают картинки – его лицо так близко и запах в ноздри забивается. Запах дыхания, запах его кожи и волос. И губы… проклятые губы. Нееет. Я ведь не ждала, что он поцелует меня! Я ведь этого не хотела? Хотела… хотела… хотела. Эхо его голосом. О, господи!

Прижала руки к щекам и закрыла глаза. Открутила кран и начала брызгать себе в лицо, умылась и снова в зеркало – по щекам черные потеки от туши и пальцы губы трут.

«Вы такая… такая красиваяяя. С ума сойти».

На повторе голос хриплый, возбужденный, срывающийся, как и дыхание. Он ведь по лестнице за лифтом бежал… за мной… Нет. Все. Бред какой-то. Я все себе придумала. Конечно же, придумала. Ублюдок к Таське подбирается. Медленно выдохнула, смыла до конца косметику и, сбросив туфли, пошла к комнате дочери.

– Тась. Тасенька моя, давай поговорим, а?

– Не хочу с тобой говорить.., не хочу… ты мне жизнь портишь… ты мне все ломаешь. Он ко мне пришел, а тыыыы. Он же ни к одной так… все за ним, а он ко мне постоянно сам.

Постоянно? В висках адреналин пульсирует. Вот же ж сукин сын. А Настя всхлипывает и давится словами. Я лбом к двери прислонилась. Надо к отцу ее отправлять, иначе не удержу я ее, не услежу. Пусть едет и там учится. Так лучше для всех будет. Потом приедет на каникулы, и жизнь будет иными красками играть.

Достала дрожащими руками свой сотовый из сумочки. Набрала бывшего мужа…

С Лешей мы договорились, что он заберет Таську на выходные, а после выпускного и экзаменов она переедет к нему и поступать уже там будет. Конечно, он очень сильно удивился, почему я вдруг передумала, и пытал меня вопросами, даже несколько раз перезвонил. Но я была готова терпеть его перезвоны, его внимание, лишь бы он сделал все, как я прошу. Я обещала, что мы поговорим, и я все расскажу, когда приеду ее забрать. Теперь у нас началась молчаливая война. Больше никакого перемирия. Она не завтракает дома, демонстративно тратит отцовские деньги на еду в школе, приходит с учебы и запирается от меня в комнате. Говорить со мной не желает. Молчание и полный игнор. Ничего. Перебесится. Пройдет. Как говорится – главное, не упустить момент, когда уже будет поздно. Я считала, что не упущу и поступаю правильно. А сама на работу приезжаю, и все мысли только о ней. Как поговорить? Как убедить, что я ей добра желаю. Что не пара он ей, и не только потому что не из мажоров, а потому что подонок он и рано или поздно боль ей причинит, и будущего ей никогда хорошего не обеспечит. О нем вообще думать не хотелось, едва вспомню, как щеки гореть начинают и руки подрагивать. Домой я теперь уезжала всегда пораньше. Но сегодня Вова обещал за мной приехать, и я на такси добралась с утра. В городе проходило какое-то празднество местного разлива – очередной депутат и кандидат в меры пускал избирателям пыль в глаза бесплатными развлечениями в центре недалеко от моего офиса.

Я думала, увижу своего любовника (про себя я называла его именно так и не знаю почему) и забуду про подонка с волчьими глазами, все на место встанет. Обязательно перестану прокручивать нашу последнюю встречу и искать в себе всякие моральные изъяны. Все же Вова мне нравился, и нравилось, как он ко мне относится. Мы договорились, что я доделаю «хвосты» по последним переводам, и он заедет за мной попозже.

Вова заявился с цветами и послал смску, что ждет на дальней парковке. Возле торгового центра по вечерам тоже особо негде стать, а особенно в праздники. Тем более там шла премьера какого-то ожидаемого молодежного боевика, а из центра дорогу к вечеру перекрыли. Вначале я ужасно обрадовалась, словно какое-то избавление появилось от наваждения по имени «Вадим»… но, едва увидев Владимира, почувствовала вселенское разочарование. Даже не знаю почему. Иногда такие вещи трудно объяснить. Вроде хороший человек, и всего день назад казалось, что у нас может что-то выйти с ним и даже с дочерью думала познакомить. А сейчас смотрю на него, стоящего у машины с букетом длинных бордовых роз, и думаю о том, что скучно мне. Он скучный, розы его банальные скучные. Все, что сделает, наперед знаю, и куда пойдем, и что скажет. Что-то не так со мной. Надо к психологу сходить, как Ленка советует. Точнее, она советует найти себе страстного ухажера и трахаться до смерти, ну или пойти к психологу. Мне кажется, что для меня реальней все же пойти к психологу. До смерти только в книгах и в кино трахаются. У меня бывало долго и не очень. Приятно и так себе. Иногда мне нравилось, как Вова ласкает мое тело и шепчет нежности, иногда меня это не совсем трогало. Но отношений хотелось. Я не знаю, как это объяснить. Одной быть как-то не совсем правильно. Менталитет у нас такой, принято с кем-то встречаться.

Поцелуи, скорее, раздражали сегодня, чем нравились. Мне казалось, что у него тонкие губы и говорит все как-то не так, и смотрит… смотрит словно собака побитая, ждет подачки. Жаждет. Вроде голод в глазах. Но отталкивающий, не притягивающий. Наверное, я плохой человек, и правда, нет во мне ничего женского, как говорил Леша. Не заводит меня никто, не трогает, не будоражит.

– Ну что, милая? Поехали отужинаем и ко мне? – в глазах надежда и нечто жалкое, умоляющее. Я вдруг поняла, что вот она их общая черта с Лешей – раболепие какое-то, навязчивость. И уйдя от мужа, я нашла себе примерно такого же, как и он. Возможно, потому что это удобно. Я сама совсем не мягкий человек, и мне сложно выдерживать чей-то напор… а, оказывается, и вот такое отношение я тоже с трудом выдерживаю. Может, моя судьба как раз быть одной.

«Милая». Всегда ведь так называл, а сейчас почему-то бесит до невозможности, и выражение глаз его тоже бесит. А я очень сильно не люблю, когда меня что-то бесит и напрягает. Отношения все же должны приносить удовольствие. Я осторожно высвободилась из объятий Вовы и медленно выдохнула, прежде чем сказать:

– Я очень устала за эти дни, Вов. Отвези меня домой.

– Как домой? Почему? Я этот день ждал. Минуты считал. Ты вчера тоже не смогла. Я соскучился.

Я знала, что означало его «я соскучился». Он хотел секса. За лицо схватил и к себе прижимает, в губы губами тыкается, колет меня розами сзади и к машине подталкивает.

– Давай хотя бы здесь, Оляяя. Я так хочу тебя, пожалуйста. Разочек. Я всю командировку терпел. Мужики по блядям, а я о тебе думал.

В шею целует липко как-то, не приятно, и я сама не поняла, как отталкивать его начала. Оттягивать от себя за шиворот.

– Устала я. Завтра поговорим. Вова, ты слышишь меня? Не сегодня. Не сейчас.

Но он не слышал, шарил руками по моей спине и бормотал, как заведенный:

– Соскучился… ужасно соскучился.

– Нет!