Бульвар - Страница 8
Не ожидая ответа, борясь с инстинктами и не особо надеясь в душе на победу, Арнич резко развернулся на каблуках и быстро пошел прочь по переулку, оставив за спиной маленькую растерянную блондинку, громоздкую американскую машину, и – её запах… Как не дурманил он голову Мишелю, но молодой человек все-таки услышал за спиной хлопок автомобильной дверцы и ворчащий, недовольный звук удаляющегося мотора.
Теперь запах отступил, и Арнич почувствовал маленькое облегчение. Давно с ним не случалось таких казусов, и сейчас это было настолько некстати, что Мишель прислонился спиной к стене ближайшего дома часто и, глубоко дыша, вентилируя легкие и пытаясь придти в себя. Если бы кто-то из недоброжелателей увидел его сейчас в таком состоянии, то, вполне возможно, более никаких проблем у Арнича в этом мире никогда не возникло бы. У покойников не бывает проблем в этом мире. Но видеть было некому: переулок не ожил, все еще вытягивая из первого выходного дня сладкие, завершающие капли сна, а машина к этому времени уже исчезла, вернувшись на бульвар.
И ту, в относительной безопасности, после пережитого пару секунд назад в голове Мишеля все смешалось в одну бесформенную, безобразную кучу, его подхватило какой-то сильной, но ласковой, могучей волной и потянуло вдаль. Он не мог сопротивляться этому влечению в неизвестность, как не смог бы противиться платиновой блондинке, задержись она возле него хотя бы еще на пару минут.
Арнич не понял, как долго он плыл и плыл в блаженной бесконечности неведения и нежелания знать ничего об окружающем мире, пока, наконец, не пришел в себя сидящим на той же самой лавочке на бульваре, с которой ушел получасом ранее, и жадно хватающим воздух раскрытым ртом. Немного отдышавшись, подрагивающими до сих пор руками Мишель раскурил сигарету, окончательно приходя в себя и пытаясь вспомнить, как же он все-таки добрался сюда из переулка?
Что-то здесь, на бульваре, было не так, как всегда, что-то резко и беспощадно бросалось в глаза, но все еще под влиянием блаженного чувства слияния с непонятной волной Мишель никак не мог этого понять, пока не увидел, наконец, как по проезжей части, гордо и неприступно, грозно и встревожено, движется бронетранспортер. Многочисленные автомобили, старательно спасая жизни своих владельцев, шустро сворачивали в ближайшие переулки. Мишелю показалось, что за считанные десятки секунд улица с обеих сторон от бульвара опустела.
А вслед за бронетранспортером по тротуару, старательно держась подальше от стен домов, передвигались плотной группой с офицером во главе солдаты в мешковатых полевых комбинезонах, с укороченными автоматами, в бронежилетах и касках.
Все еще не понимая, в самом деле происходит этот кошмар наяву, или это последствия гормонального взрыва в его организме, Арнич заторможено смотрел, как вскакивают с лавочек и с лихорадочной быстротой собирают разбросанные игрушки бабушки с внуками, как молодые мамаши с детскими колясками притормаживают и резко разворачивают экипажи своих отпрысков, как старички-пенсионеры с шахматными досками, торопясь, сваливают внутрь фигуры неоконченных партий … Все они испуганно и дружно, как стайка воробьев, устремлялись к переходам через улицу, чтобы поскорее достигнуть узких щелей старых, средневековых переулков. И были правы, потому что уже через пару минут на другом конце бульваре раздалась частая беспорядочная стрельба.
Кто и в кого там палил, в самом конце бульвара, за прудом с испуганно захлопавшими крыльями утками, Арнич не рассмотрел. А вот пробежавших мимо него, топающих, как стадо бизонов, и дышащих, как загнанные лошади, солдат не заметить было трудно. Мишель разглядел даже парашютно-десантные полевые эмблемы на петлицах. Военные не обратили на Арнич никакого внимания, спеша поддержать своих в начавшейся стрельбе, но перестрелка окончилась также внезапно и быстро, как и началась. То ли это не в меру ретивый полицейский с одним пистолетом решился было навести порядок и притормозить бронетранспортер, то ли кто-то с перепугу принял своих солдат за иноземных агрессоров и решил погеройствовать.
Переждав несколько минут после окончания стрельбы и пробежки мимо него группы парашютистов, Арнич поднялся со скамейки, огляделся по сторонам, заметив, как все прибывающие группы солдат занимают перекрестки, и неторопливо двинулся в сторону того самого кафе, в котором уже побывал сегодня.
По сравнению с утренним совсем недавним временем, сейчас в кафе было полно народу, в основном скрывшегося с бульвара и яростным полушепотом обсуждающего увиденное. Все столики были заняты, и Мишель с трудом нашел себе свободный табурет у самого дальнего угла стойки. Успевший слегка очуметь и окончательно проснуться от внезапного наплыва посетителей и принесенных ими новостей бармен невидящим взглядом скользнул по лицу Арнича, не узнавая его.
Впрочем, и сам Мишель не стремился быть узнанным в этом заведении. Легкий шок от происходящего в Городе выгнал из организма остатки той гормональной волны, что вынесла его из переулка на бульвар. И теперь Мишель был готов в полной мере постоять за себя… конечно, если на его пути в ближайшее время вновь не попадется эта блондинка.
Заказав коньяк, поменьше, чем в первое свое посещение, но гораздо больше, чем предпочли заказать случайно попавшие в кафе люди, Мишель старательно отсекал от своего слуха вздорные фантазии перепуганных горожан об иностранной интервенции и нашествии инопланетян. Иные варианты развития событий в голову простым обывателям не приходили, и Арнич даже слегка заскучал, потягивая коньяк и наблюдая, как люди рвутся к единственному в баре телефону, позвонить домой или близким знакомым, что бы узнать хоть какие-то новости в дополнение увиденному ими лично, ну, и проинформировать заодно, что они живы-здоровы. Когда толчея возле телефона преобразовалась во вполне терпимую друг к другу, компактную, но огромную для такого помещения очередь, из включенного телевизора, громадой своего старого ящика нависающим над бутылками, и продолжавшего транслировать какой-то старый, лет двадцать назад снятый фильм, послышались звуки государственного гимна, и все временные обитатели кафе притихли, уперевшись взглядами в экран, в ожидании новостей, априори полагая их ужасными.
Тем временем на экране, на фоне цветов государственного флага, возникло всем хорошо знакомое лицо бывшего премьер-министра, выходца из могущественнейшей, до расформирования на девять частей, спецслужбы страны, подавшего в отставку всего несколько дней назад. Бармен, привстав на табуретку, дотянулся до телевизора и включил максимальный звук. И по мгновенно притихшему кафе разнесся, казалось бы невзрачный, тихий, но очень уверенный в себе голос.
«Сограждане! Друзья! В этот час тяжелых испытаний для всех нас… неслыханное предательство интересов страны… преклонение перед ложными ценностями…. связь с зарубежными разведслужбами… саботирование процессов создания процветающего общества… формирование организации по беспрецедентному разбазариванию природных богатств, принадлежащих всему народу… Временно вводится военное положение в столице и губернских городах… воинские формирования направлены на помощь полицейским силам… для охраны правопорядка… в целях обеспечения безопасности… закрыта на неопределенный срок государственная граница… комендантский час с двадцати двух… частичная мобилизация…»
…На улице странным образом посвежело, или Мишелю так показалось после душного, прокуренного, забитого растерянными людьми помещения кафе. Небо вновь, как и утром, заволокли серой драпировкой откуда-то набежавшие облака. И вечные спутницы Города – огромные вороны громко кричали в оголяющихся ветвях деревьев.
Стараясь не торопиться – зачем привлекать совсем ненужное сейчас внимание наводнивших бульвар солдат и офицеров? – Мишель второй уже раз за сегодняшний день прошелся от кафе до поворота в переулок. На противоположной стороне бульвара, задрав высоко в небо тонкий хобот крупнокалиберного пулемета, стоял бронетранспортер, возле брони, в строгой позе, с оружием наизготовку расположился солдат. На углу, у самого поворота, массивными глыбами возвышались пятеро парашютистов, перекинувших автоматные ремни с плеча на шею и возложившие на оружие руки почти также, как это показывают в кинобоевиках, наверное, именно там они и подсмотрели эту позу, потому как никакими уставами она не была прописана. Парашютисты стояли прямо на пути Арнича, и он осторожно, не делая резких движений и старательно не глядя в сторону солдат, обошел их, углубляясь в переулок.