Булавин (СИ, ч.1-2) - Страница 126

  Казаки и два черкеса расположились под летним пологом в нашем временном лагере за городом, и пока ватажники гуляли и пировали перед отправлением на восток, я раскинул на куске парусины свою личную мапу Каспийского моря, и начал давать расклады:

  - Итак, браты, смотрим сюда, - ткнув в карту тонкой веточкой, я указал на синюю линию. - Это река Сефидруд, самая полноводная река персидского побережья, впадающая в Каспий. Наша цель находится в десяти километрах от моря, городок Ленгеруд, население около шести тысяч человек, порт и плохие крепостные стены. Чем-то этот населенный пункт напоминает Амоль. Но разница имеется, так как в Ленгеруд можно попасть по реке. Что касательно гарнизона, то там находится минимум четыреста воинов и, кроме того, рядом, всего в пятидесяти километрах располагается город-крепость Решт, где более трех тысяч солдат, которые готовы в любой момент подняться по тревоге.

  Оглядев командиров, я прервался и вклинился Рубцов:

  - Значит, всерьез придется повоевать?

  - Не то чтобы всерьез, в Ленгеруде в основном ополченцы, так что мы в любом случае сильнее местных войск, но саблям работа найдется.

  - А ради чего рубиться станем?

  - Ради порта, в котором сосредоточен весь уцелевший персидский торговый флот, ради складов, в которых немало разнообразных товаров, и за большой базар, где оптом продаются большие партии зеленого чая с местных плантаций. Каково положение дел в городе сейчас, по понятным причинам, я не знаю, но думаю, что хабар будет знатный.

  - И как мы этот город будем брать?

  - Поэтапно. Первым делом захватываем две сторожевые башни по обоим берегам реки Сефируд, которые караулят устье. Затем высаживаемся на берег и по дороге продвигаемся вверх по течению. Основной отряд захватывает город и ведет сбор трофеев. А оставшиеся при расшивах воины в это время готовятся отбить атаку из Решта. В Ленгеруде необходимо все проделать очень быстро, времени будет немного, сутки, вряд ли больше. Трофеи погрузим на захваченные персидские бусы, город подожжем, и уходим. Расшивы за нами. Предварительно, расклад такой. Что скажете?

  - Согласен, - кивнул подбородком Рубцов. - Подробней сейчас ничего не распланировать.

  Остальные командиры поддержали моего зама и, обсудив ряд мелких вопросов, я распустил совет, а сам направился в Черкасск. Проехался по полупустым улочкам, и заехал к отцу, который находился дома, и не один, а в компании с Семеном Семеновичем Толстопятовым.

  - Вечер добрый.

  Входя в горницу и присаживаясь за накрытый стол, посреди которого стоял кувшин с вином и закуска, поприветствовал я отца и дядю жены.

  - Здравствуй, Никифор, - пробасил царицынский глава.

  - А-а-а, сын, - протянул батя, с которым мы сегодня уже виделись в войсковой избе. - Выпей с нами, а то завтра тебе в поход, когда еще хмельного попробуешь.

  - Отчего же не выпить, - разлив из кувшина вино по кубкам, я взял свой и приподнял его: - За что пьем?

  - За тебя.

  Мы выпили и, глядя на чем-то озабоченные лица Кондрата и Семена, я спросил:

  - Чего вы такие хмурые?

  - Не обращай внимания, - батя махнул ладонью. - Мелкие неурядицы, много хлопот, и все вместе, сплошная маета. Сам-то как, готов к походу?

  - Готов, только воинов не хватает, так что в Астрахани придется дополнительный контингент набирать.

  - И сколько тебе людей не хватает?

  Толстопятов, задавший этот вопрос, посмотрел на меня из-под кустистых бровей.

  - Еще сотню бойцов надо бы добавить, а лучше две. Взял бы компаньона, но все хорошие гулевые атаманы или у Кумшащкого, или на Украину уходят.

  - А тебе обязательно нужны настоящие вояки?

  - Конечно, а то с крестьянами и ворами с большой дороги дела не сделаешь.

  - Тогда моих солдат возьми, - предложил гость.

  - Каких твоих?

  Я не сразу понял, про что ведет речь купец, а он, несколько осуждающе покачал головой и продолжил:

  - Солдат из Камышина и Царицына. У меня их четыре роты. Работы для них нет, для охраны городов и дорог вполовину меньшего числа бойцов хватает, да и сами солдаты хотели бы сходить в поход и прибарахлиться. А то ватажники по Волге туда-сюда ходят и деньгой сорят, а им завидно.

  Зная выучку волжских солдат, ветеранов войны с Россией, отказываться от них было нельзя, действительно, профессионалы.

  - И сколько ты, Семен Семеныч со мной своих воинов отпустишь?

  - Сборную роту со всех подразделений.

  - Идет, беру!

  - Вот видишь, и решили вопрос. Завтра я вместе с твоим отрядом на Волгу отправлюсь, и пока вы расшивы готовить будете, я солдат отберу.

  Снова мы выпили вина, но разговор после этого как-то не клеился, наверное, родственники хотели переговорить о чем-то своем, а мое присутствие их сдерживало.

  Нет вопросов, я парень понятливый, попрощался с большими мужчинами, покинул стол и вернулся в свой лагерь, где казаки и черкесы уже заканчивали гулянку, и ложились спать. Завтра снова дорога, а там Волга, Астрахань и очередной боевой выход в Хвалынское море.

  Ленгеруд взяли через четыре часа после высадки. А произошло это следующим образом.

  Вчера, перед самым рассветом, девять расшив моей ватаги вошли в дельту реки Сефируд. Легкий морской бриз нам помогал, и на берег ватажники высадились без всяких особых хлопот, сразу двумя партиями. Здесь наши передовые отряды диверсантов-пластунов совершили быстрый переход к сторожевым башням, охранявшим вход в Сефируд, и вырезали караульных, которых было, всего-то по пять человек на одну башню. Сделали они все тихо, и не привлекая к себе лишнего внимания окрестных селян и рыбаков, так что первый этап нашего набега прошел согласно плана.

  Затем, сотня казаков Борисова и половина черкесов остались на левом берегу реки, и на дороге к Решту, откуда ожидалось появление противника, стали рыть самые обычные окопы. Причем, что примечательно, сделать это предложил Бекович-Черкасский. Я расценил это как иронию судьбы, ибо именно такой оборонительный прием использовал против туркмен и хивинцев в "реальности Богданова" князь Александр, в своей печально известной экспедиции. Соответственно, в прямом боестолкновении потерь его воины почти не несли, а азиатов сотнями уничтожали. За это, кстати сказать, хивинцы содрали с мертвого князя кожу и сделали из него чучело.

  Впрочем, я отвлекся. Возвращаюсь к нынешней реальности и дню сегодняшнему. Под моим командованием собралось четыре сотни воинов, и по правому берегу реки мы направились к городу. Сборная ватага торопилась, как могла, десять километров мы преодолели одним броском, и распахнутые городские ворота взяли сходу. Отличное начало. Однако я слабо представлял себе, что же такое Ленгеруд и, увидев его, на минуту озадачился.

  Представьте себе, окруженный стенами высокий холм на берегу реки, который усеян тысячами зданий. Склады, жилые дома, лачуги бедняков, амбары, сараи и торговые лавки, все вперемешку, и каково назначение той или иной постройки разобрать не всегда возможно. И дополняется этот хаос тем обстоятельством, что крыши домов нижних улиц, зачастую находятся на уровне пола верхних, и до вершины холма здания идут кривыми террасами.

  Помнится, в тот момент я стоял в воротах над трупом воина в древнем панцире, стражника, прозевавшего свою жизнь, и рядом со мной остановился Рубцов, который посмотрел на город, размашисто перекрестился и протянул:

  - Боже мой, Содом и Гоморра, не иначе. Как же нам его брать?

  - Обычно, сотник, как Стенька Разин брал.

  - А он и здесь был?

  - Бывал, а потому действуем следующим образом. За тобой порт и склады у реки, значит, идешь вправо. С тобой твоя сотня и царицынские солдаты.

  - Понял!

  Рубцов со своими воинами двинулся вдоль стен, а я обернулся назад и позвал:

  - Алегико.

  - Да? - откликнулся вожак черкесов.