Булавин (СИ, ч.1-2) - Страница 105

  - Если один раз хабар взяли, то и на другой раз возьмем. Только в этом походе не Гяз захватывать станем, а Астрабад.

  - А ты что, не согласен?

  Харько напрягся, а я вытащил из-за пазухи мапу Хвалынского моря и, прижав ее пустыми кружками к столешнице, сказал:

  - Давайте рассуждать здраво, атаманы. Про наш удачный прошлогодний поход знают все, кто интересуется этой военной кампанией, и коли так, то в этом году в Астрабадский залив пойдем не только мы, но и другие вольные отряды. Значит, нам там делать нечего, тем более что персы будут настороже и, наверняка, стянут к Астрабаду регулярные войска.

  - Верно говоришь, - согласился Нечос и, подмигнув мне, поторопил: - Не томи, продолжай.

  - Теперь смотрим дальше. Астара и Ардебиль разграблены армией Кумшацкого, и хотя там еще есть что взять, соваться туда тоже не следует. Дербент и Баку будут атакованы в этом году, и нам туда тоже не надо. Анзали и Мурд-аб атаманы Ярцев, Петров и Козлов почистили. Решт сильно укреплен и находится слишком близко к месту боевых действий. И получается, что все эти города отпадают сами собой.

  - И куда нам податься?

  - Так есть же карта, - я начал водить пальцем от Решта до Астрабадского залива, и проговаривать названия поселений вдоль береговой черты: - Дакке, Ленгеруд, Лахиджан, Мар-Ку, Хуремабад, Алиабад, Гераз, Амоль, Махмудабад, Мешед-и-Сар и Сари. Каждый из этих приморских городков богат, а прикрыт слабовато, и именно они наша цель.

  - Знать бы еще, какой кусок самый жирный.

  Эти слова сказал больше всех озадаченный Бурсаченко, как я думаю, из-за конфликта с Гордеенко, мечтающий о добыче больше всех нас вместе взятых. И понимающе хмыкнув, на вопросительные взгляды атаманов, я продолжил:

  - Есть два самых лучших куска. Первый, города Гераз и Амоль, расположенные один от другого на расстоянии в пятнадцать километров. Гераз это так, порт без серьезных причалов, но, не взяв его, нельзя без препятствий пройти вверх по реке и овладеть Амолем, рядом с которым имеются железные и угольные разработки, а также огромные сады цитрусовых. Кроме того, в городе имеется оружейный завод и несколько больших купеческих складов. Вот там-то, дуван будет такой, что Гез покажется бедной и нищей деревенькой.

  Атаманы впились глазами в синюю черту на карте, которая обозначала реку Гераз, и Нечос спросил:

  - А вторая цель?

  - Еще более богатая и серьезная. Город Сари в двадцати километрах от берега. Населения больше двадцати тысяч человек, сильная стража и крепкие стены. Однако много добра, город торгует табаком, чаем, рисом и хлопком, и при хорошем подходе, мы его возьмем, в этом я уверен.

  Никифор, а откуда ты все это знаешь? Наверное, отец подсказывает?

  Нет, Харько, все гораздо проще. Я умею слушать людей, а они многое могут рассказать.

  Участники грядущего похода тихонько заспорили, и в итоге мы сговорились на том, что идем на Амоль и Гераз, а Сари, хоть и жирная добыча, но пока не для нас. Сбор всех отрядов был назначен на конец апреля в Царицыне. После этого предстоял спуск по Волге до Астрахани, сбор сведений о намерениях других вольных отрядов, и окончательное решение по цели похода. Старшим атаманом в нашем войске по-прежнему оставался Харько Нечос.

  - Ну, до встречи, браты-атаманы, - я встал, и напоследок добавил: - Ни одному человеку не говорите, куда мы идем. Сами понимаете, про нашу цель никому знать не надо, а то от хвостов отбиваться придется, да и персидские шпионы не спят.

  Меня заверили, что все присутствующие будут немы как рыбы и, понадеявшись на здравый смысл моих компаньонов, которые произвели на меня самое хорошее впечатление, забрав Алену, я покинул постоялый двор и направился домой. Пока шли, снова говорили обо всем и ни о чем, военной темы и православия не касались, и в эти полчаса, пока мы прогуливались по Черкасску, я был одним из самых счастливых людей на земле.

  Вот мы и дома. Посмеиваясь и перешучиваясь, входим в горницу, и здесь, от мачехи Ульяны, которая держит за руку младшего брата Георгия, узнаем не очень приятную для нас обоих новость. От отца прибыл посыльный казак с известием, что сегодня ночью он и Толстопятов возвращаются в Черкасск, а уже завтра купец отбывает обратно в Царицын, и племянница, конечно же, с ним. С одной стороны, без Алены будет тоскливо, прикипел я к ней, а с другой у меня опять появится свободное время для своих дел. Так что сейчас провожаю любимую девушку в дорогу и возвращаюсь к мортирам и, вновь появившемуся в Черкасске ювелиру Моисею Кацману.

  Немногим более года прошло с того дня, как Алексей Петрович Романов надел на себя корону императора, и за это время он стал совершенно другим человеком. Куда подевался тот нескладный и часто болеющий юнец, которого мог безнаказанно унизить практически любой фаворит прежнего государя? Он исчез, его не стало, и вместо него на свет появился высокий и статный молодой мужчина с уверенным и суровым взглядом. И теперь даже покойный отец, случись такое чудо и восстань он из гроба, с большим трудом узнал бы своего сына, настолько тот изменился.

  Именно такие мысли витали в голове командира нового лейб-гвардейского Коломенского полка, генерал-майора Ивана Григорьевича Суворова, который шел за молодым императором мимо ровных батальонных коробок составленных из солдат и офицеров его полка.

  Дзан-г! Дзан-г! Гремят по брусчатке подкованные каблуки государевых ботфорт. Император идет вдоль строя и смотрит на "своих" гвардейцев, которые готовы выполнить любой его приказ. И от вида русских богатырей, которые пожирают его преданным взглядом, в нем появляется дополнительная уверенность в своих силах и он знает, что ему все по плечу. Блестят штыки, новенькие зеленые мундиры отглажены как никогда, черные высокие сапоги надраены, парики напудрены, косицы уложены как положено, а лица коломенцев гладко выбриты.

  Дзан-г! Дзан-г! Полковой строй остается позади. Государь и сопровождающие его лица, всего три человека, выходят на край недостроенного плаца, и останавливаются у огромных куч округлого булыжника, который после недавнего весеннего дождя поблескивает на солнце чистыми серыми боками. Алексей поворачивается к Ивану Григорьевичу, в молчании смотрит на него, а затем крепко обнимает и, отпустив, говорит:

  - Молодец, генерал! Не зря про вас говорят, что вы, Суворовы, потомственные воины. Только ты и, может быть, еще пара человек во всей нашей армии, смогли бы такое сделать, всего за полгода сформировать отличнейший полк. Рассказывай, как это у тебя получилось.

  - Государь, - несколько смутившийся сорокалетний генерал, пожимает плечами, - все просто. Как только получил твой приказ, так сразу начал действовать. Занял Северные казармы в Смоленске, привлек самых деятельных людей, каких только знал, и начал набор воинов. Армия сокращалась, и нехватка офицеров восполнилась сама собой, тем паче, что в гвардейский полк я отбирал только наилучшие кадры. А с солдатами еще проще, почти сто тысяч человек в родные деревеньки уходило, так что выбрать среди них две тысячи подготовленных здоровяков-ветеранов было не так уж и трудно.

  - Ну, а с интендантами как управился?

  - Ваше Величество, Алексей Петрович, ведь я же в прошлом генеральный войсковой писарь, так что все уловки тыловых крыс и воров не понаслышке знаю. Где-то пригрозил, на кого-то надавил, а других, особо наглых, в Преображенский приказ отправил.

  - Дважды молодец, генерал, все правильно сделал. Полком я доволен, а посему приказываю, - император повернулся к своему секретарю капитану Филиппову. - Пиши Андрей. Каждому рядовому по чарке вина и рублю. Ротным офицерам по двадцать рублей, батальонным по пятидесяти, а генерал-майору Суворову пятьсот.

  - Благодарю государь.

  Иван Григорьевич снял треуголку и поклонился, а Алексей указал на сурового мужчину лет тридцати с косым шрамом через всю правую щеку, который был вместе с ним на плацу, но до сих пор не проронил ни слова.