Букет белых роз (СИ) - Страница 34

- Уговорила.

Зайдя за шторку, он начал нехотя снимать с себя одежду. Ему было так гадко — примерять на себя то, что должны носить девушки. Выйдя к невесте, Грелль продемонстрировал на себе платье.

Эрика всегда хотела его увидеть именно таким и поэтому с улыбкой воскликнула:

- О мой Бог, какая экстравагантная роль!

- И что теперь это значит? — тихо спросил Грелль.

- А! Совсем забыла! — Эрика щелкнула пальцами. — Нужен макияж и яркий цвет волос!

- Ч-чего?

Не успел Грелль понять толком, что вообще происходит, как невеста усадила его на стул, что находился около зеркала, где обычно наносят маскировочный макияж.

Перед парой лежали десятки косметических средств.

- Ты должен выглядеть как представитель нетрадиционной сексуальной ориентации. Это желание Владыки. Велдон Рей тоже, кстати, не против твоей роли. Ты должен играть так, как скажут именно они.

Грелль всегда хотел жить без этих проблем, но в руку снова впиваются треугольники, нанизанные на браслет. Отказ снова пахнет масштабных размеров бедой. Грелль всем сердцем не хотел, но в этот день он лишился тех каштановых волос, теперь вместо них — цвет крови, цвет смерти….

Шинигами впервые понял, что такое макияж и одежда для женщин. Он ощутил на себе, как штукатурка скрывает все недостатки лица (хотя их у Грелля-то и не было). Девушка пуховкой наносила искристую сладкую пудру на его худые щеки, подкрашивала глаза, скользила по губам помадой.

Когда процесс перевоплощения подошёл к концу, Эрика отложила в сторону всю косметику.

- Теперь ты выглядишь, как настоящий трансвестит! — насмешливо сказала Шайни.

Грелль осмотрел на себя, но вскоре отвел глаза, трогая губы рукой и пачкая в алой краске, словно в крови убитого.

- Да уж, лучше не скажешь.

Впервые в новой жизни Сатклифф, не обделенный красотой, но прослывший геем, почувствовал горечь слез.

Он понимал — с такой ролью жизнь не станет легче.

***

Несколько лет пролетели как один миг. Многое кардинально изменилось и в самих студентах. Мозглявый и неинтересный Рональд Нокс после заметно похорошел и встал на первое место бывшей звезды Академии. Уильям Ти Спирс, все так же подтягиваясь по всем предметам, не мог опередить в отличной успеваемости своего товарища. Нередко Сатклифф, знающий целых семь иностранных языков, тайно сбегал из Академии по заданию Хозяев, а потом, перед началом очередной пары, оттягивал свою вину перед другом бесстыдной ложью.

В день перед сдачей Эрика шепотом передала все, что сказал Велдон:

- Сегодня ты должен проявить себя.

- То есть? — не понял Грелль, стоя у входа в кабинет директора и одними губами повторяя выученные выражения, которыми он будет злить директора и преподавателя.

Эрика потянула время, дожидаясь любопытства жениха.

- Притворись, что влюбился в Уильяма.

Парень оскалился. Уничтожить то, что свято?

- Вы кретины али как? Мы с Уильямом друзья еще с первого курса. Это крепкая мужская дружба, и ты хочешь опорочить меня?

- Игра ждать не станет, Грелль. Откажешься — сам же будешь жалеть о последствиях.

Как раз Уильям, задыхаясь от безостановочного бега, встретил своих однокурсников и молча кивнул на дверь, что трактовалось как: пора сдавать. Грелль, вздохнув и ловя прищуренный взгляд невесты, закрыл за другом дверь.

Но не хотел терять лучшего друга.

Но все обернулось против него.

Несмотря на хороший балл, Грелль еще во время второго курса был на грани изгнания. Почти все преподаватели, обманутые притворством Сатклиффа, с болью в сердце разочаровались в том, что такой прекрасный ученик оказался не таким, как все.

В Департаменте смех над ним возобновлялся, как и раньше.

Грелль, поначалу выдавливающий из себя лживые улыбки, преднамеренно сломал свою сенокосилку, и это за две тысячи лет существования Департамента — одинарный случай, когда жнецы сами избавляются от своих оружий. Директор лично выдал Сатклиффу красную бензопилу, которая впоследствии раз и навсегда стала его Косой Смерти. Сатклиффу нравилась бензопила, и он даже иногда называл её своей верной подругой, который в ночи открывал свои проблемы и секретны — бездушная вещь никогда не проболтается.

Никому из шинигами не было сладко от своего сотрудника

Даже когда Грелль «обкосил» за один день семьдесят душ и вернулся, победительно оглянув всех коллег, все равно никто не относился к нему, как к профессионалу и даже по-дружески не хлопнул по плечу, как это было на одном лишь счастливом первом курсе.

Только Рональд и Алан отзывались об этом шинигами с уважением, несмотря на его вульгарный вид и пошлое поведение. Для них он был примером удивительных способностей побеждать в поединках с нечистью, а также большого труда относительно сбора душ.

Раньше все равнялись на Сатклиффа, как на Легендарного, а теперь «актёр» стал просто объектом насмешек. Но даже сейчас ему молча завидовали многие диспетчеры, не считая отстраненного и сурового Уильяма, в котором ни осталось ни капли того замкнутого и нерешительного студента, что дорожил дружбой с нынешним Алым.

Хотели ли этого или нет, но вскоре всех сплотила одна большая невзгода. В 1845 году произошла кровавая сеча между жнецами и обезумевшими демонами. Когда во время оккупации Департамент обволокся дымом, Сатклифф, которого всегда и все представляли в женских нарядах, был тем, какой он был настоящий — отважным, серьёзным, неотразимо защищающим девушек-жниц и раненых. Даже словоохотливый диспетчер Рональд никогда не был так суров, как на этой войне.

Она окончилась быстро, но оставила в душе многих глубокие шрамы.

Очередной уровень уже позади, а Игра открывала новые двери для своих участников.

Встреча с Мадам Ред была неслучайной. В ту ночь их взгляды встретились, порождая ложные чувства и желания. Но, увы, в ней своей половины он найти не смог.

Дело о Джеке Потрошителе — продолжение, переход на новый уровень Игры. Для чего эти безумные приключения и убийства — ход пешкой по имени Ангелина, упавшей в руках шинигами. Каждую ночь его руки обагривались кровью невинных людей и обыкновенных проституток. Каждую ночь он облизывал свои губы и ощущал теплую сталь. Он не любил эти ночи, но они заменили ему дневной свет, а луна светила вместо солнца. К счастью, это не продолжалось вечно.

- Делай вид, что влюблен в демона-дворецкого.

- Я так понимаю, вы не хотите останавливаться.

- Увы, это Игра. Пока она не закончится, браслет ты не смеешь снимать… иначе Департамент станет пеплом. И мы тоже.

Грелль не должен бороться с собой — такова его партия, его ипостась. Что бы Грелль не говорил, никто не собирался менять своего решения.

Однажды он услышал отрывок разговора между Игроком номер Шесть и Владыкой. И это полностью изменило судьбу жнеца.

— В Игре не хватает более сильных душ.

— И что вы мне предлагаете сделать?

— Отправляйся в Россию.

— Зачем, позвольте спросить?

Даже стоящему у двери Сатклиффу стало интересно.

— Русские люди — душой и телом самые сильные люди на земле. Особенно, — возвысил Владыка голос, — когда они чистые. Неважно кто — мужчина или женщина — но самое главное, чтобы у этого человека душа была не испорченной во всех отношениях. Ходят у нас легенды, что одной такой души демону достаточно, чтобы навсегда утолить свой многовековой голод.

— А почему вы сами не хотите забрать душу? — не понимал Игрок.

— Большая страна ограждена от меня Святой стеной, созданная православием и непобедимостью этого народа. Очень жаль. Мне туда никакими способами не пробраться. Теперь ты понял?

Игрок, ничего не сказав, глубоко поклонился ему.

И тогда Грелль, который, слушая краем уха их разговор, не мог выдавить и слова. Он наконец понял, кому принадлежит Игра.

На следующий день участник номер шесть с ужасом обнаружил, что резюме девушки бесследно пропало.

Но уже было поздно что-то менять.

Сатклифф не хотел забирать ее душу, но в глубине сознания засела мысль: если Владыка получит эту душу, его уже потом будет не остановить. Наверное, будет лучше убить безгреховную.