Букет белых роз (СИ) - Страница 26

— Расскажи, что с тобой происходит… — Я накрыла ладонь мужчины своей.

Шинигами молчал, будто никого рядом с ним не существовало. Когда его рука зашевелились под моей, я отдалила ладонь, но вдруг Алан обхватил ее пальцами, словно испугался, что я могу покинуть его.

— Это неизлечимая болезнь, — туманно объяснил он, не открывая глаз.

— Как же так получилось? — Я все еще сжимала вцепившуюся в мои пальцы мужскую ладонь.

Выдохнув через рот, шинигами растянул предложение, словно пытался перевести его на родной язык:

— Это долгая история…

Ему просто не повезло. И это в корне изменило его судьбу. Все случилось в самый обычный пасмурный день, когда косой дождь за окнами омывал собой пыльные лондонские дороги.

Хамфризу поручили одно очень важное задание. Душа, которую нужно было забрать, к несчастью жнеца, оказалась нестабильной.

Жаждущий жизни человек отчаянно боролся с «ангелом», отторгал приближающуюся смерть. В итоге, шинигами сам проиграл эту битву. Ледяной шип вонзился в него. Дикий страх и поглощающий свободу мрак сковали тело мерзкими клешнями.

Алан держал тайну под замком. Даже его лучший друг и бывший наставник Эрик Слингби не знает причины его приступов, откровенно считая, что товарищу лучше стоит перевестись из оперативников.

До сих пор никто не знает про этот случай. Болезнь по частям, по пазлам испепеляла последнее счастье. Но если бы можно было повернуть время вспять…

Какие-то важные, тихо сказанные мне слова были произнесены совершенно невнятно. А потом — ни гласа ни воздыхания.

— Алан… Спишь? — уткнулась я губами в его макушку.

Не ответил.

Я прислонилась рукой к медленно вздымающейся груди мужчины, чувствуя, как ровно бьётся его слабое сердце.

Грелль

То, что случилось этим вечером, я хочу навсегда забыть, хотя это слишком сложно…

Я читал роман Толстого урывками, не вникая в сюжет «Войны и Мира». Он потерялся.

…князь Андрей Болконский… разговор о Наполеоне… Москва… дом графа Ростова… новое завещание Безухова… русская армия участвует в походе союзных стран против Наполеона…

Страница загнулась. Я попытался уровнять угол пожелтевшей страницы.

…заключение перемирия с французским маршалом… пропажа кошелька с деньгами у Василия Денисова… ранение Ростова… встреча с Борисом Дубецким…

Ворвавшийся в дом ветер сам перелистывал шуршащие страницы. Раскатистые звуки грома после яркой вспышки пронзили тишину.

— Ты здесь, Игрок под засекреченным номером. Ты на земле. Почему не выполняешь мои задачи? Не боишься проиграть в Финале?

Не дают, чёрт подери, почитать!

— Когда же эта Игра Искусства закончится? Мне надоело быть её участником! И знаешь что, Владелец, засунь себе эту игру кое-куда!

— Фи, Алая Актриса, что за выражение! Как ты стал груб за это время. А вот попробуй вернуться. И ты увидишь, как в тебе ни капли воли не осталось.

— Сволочь… — процедил я, стараясь сосредоточиться на книге. — Что тебе надо?

— Я всего лишь на несколько минут. Погостить решил, посмотреть, как ты живёшь среди людей… И весьма недурно. Ну что, попробуешь сыграть здесь?

— Только ради того, чтобы до Финала ты не влезал в мою жизнь…

Я откладываю книгу в сторону, встаю и делаю несколько шагов навстречу.

Оборачиваюсь. Ищу. Прислушиваюсь.

Открываю ящик, в котором звякнули столовые приборы, и ощущаю лезвие.

— Ведешь себя, как тот мальчишка, которого ты напугал. Ты ничего этим не добьешься. Ты даже вернуться в Департамент не можешь.

Шепчу одними губами проклятия, закрываю и открываю глаза. Долго верчу нож в руке, как в день похорон невесты.

— Лишь ради забавы, давай, постарайся открыть портал.

Я веду ножом по воздуху, как по натянутой ткани. Не рвется. Сконцетрировал всю силу мысли. Нет. Но несколько минут потом тщился разрезать воздух. Я знаю, что нарастающая воронка не появится.

— Ты так ослаб в ожидании той девушки. Может, её надо было сразу уничтожить?

— Хватит говорить так о ней. Мне до рвоты противно. Обвинять простую смертную, которая никогда не желала мне зла?

Я… дышал…

Дышал, словно в нехватке кислорода. Слова Хозяина, как губительный яд.

— Она здесь не при чём. Дементьева всего лишь… — Мне не нашлось, что сказать дальше.

— Ты сам в этом уверен? Не обманывай себя.

Сердце стучит. Я прикрываю веки. Нож вперед. Вдох. Разворот. Выдох. Резкий поворот головой — пряди бьют по лицу. Изящный взмах ножом, как японским веером.

Часы остановились. За открытыми окнами ливень смывает остатки лета. Влажный воздух врывается в дом. Я безжалостно дрогнул на холоде. По венам течет ледяная кровь.

— Скучно с тобой… Слабовато. Надеюсь, во время Финальной Игры ты будешь полностью готов.

Сжимаю рукоять, с дрожью целясь в невидимые стены. Тьма смеется. Борюсь до последнего. Я пытался вернуть себя. Глупо, но пытался!

Крепко сжатый в руке нож — вдоль по груди. По воздуху. По ладони. По щеке. Как никому непонятный ритуал.

Нужна Коса Смерти. Нужна моя бензопила! Именно моя!

Слышу ухмыление.

— Ещё увидимся, Игрок! Жаль, что ты не играешь роль, которая тебе была задана. А надо бы…

Я остался один. В окнах, вперемешку с дождем, снова сверкает гостья из поднебесья. Снова рокот.

Нож брошен обратно в ящик. На ощупь найдя в стенке выключатель, я одним щелчком пустил в ход электричество.

Снова скука, снова громадный поток предложений и диалогов.

…Шеграбенское сражение… военный совет… очередная утренняя бойня… Слова Наполеона: «Вот прекрасная смерть!»

И это лишь первый том. Лишь начало.

Юлия

Предыдущий день оставил в сердце чёрное пятно.

Его не смоешь временем-водой.

Тогда вовсе духу не хватало покинуть спящего Алана, сжимая его руку.

Всю ночь я с трудом перебарывала припадок сна. Но в шестом часу утра крадучись вернулась в свою пустую квартиру, смыла с лица усталость и ни свет ни заря направила шаги в Департамент, где в фойе, натянув улыбку, встретила наставницу Шайни. И снова издергивалась.

Когда в коридоре мимо меня прошёл уже пришедший на службу Алан, я не могла не заметить его, и с пылающими щеками уткнулась в блокнот, якобы делая заметку. Жнец только вздохнул.

С той поры мы начали каждый день встречаться в этом месте, обмениваясь скупыми приветствиями. После работы невыносимый ритуал повторялся: мы вместе выходили из здания, прощались у квартир, бросив куда-то в сторону вполголоса: «До завтра…». И так продолжалось ещё несколько дней, словно наша дружба на половину раскололась.

Я ходила каждый день тише воды, ниже травы.

Со временем я не могла смириться с пребыванием в другом мире, радикально вырывая из сердца все обязанности и задачи. Но только не замечала, что хожу из угла в угол у всех сотрудниц на виду.

— Не мельтешись! — не выдержала Лана. — Тебе что, заняться больше нечем?

Мне осталось только, болезненно реагируя на каждое её язвительное слово, остановиться и процедить сквозь зубы:

— Есть чем.

«Ну же, Ти Спирс, хватит, появись!»

Подходя к Административному отделу, я привычно замедляла шаг.

— Алан! Могу ли я…? — хотела было спросить у пробегающего мимо жнеца.

Уловив произнесенное мною имя, он развернулся ко мне. Я обратилась к нему, как к последней инстанции, желая, чтобы жнец прочитал по взгляду, как я сильно прошу его о помощи.

Но слова никак не повлияли на Алана.

— Извини, у нас сейчас будет оперативка, так что ближайшие полчаса меня не будет. Давай позже? — Судя по серьезному взгляду, ему сейчас не до моих проблем.

— Всё ясно… Значит, в следующий раз поговорим… — прошептала я сама себе, достав из кармана блокнотный лист, который был сейчас точно как я: смятый и никому не нужный…

В этом мире, именно в этот день.

***

Отрешенно подперев подбородок, я бесцельно смотрела на простирающиеся вдали горы… Крыша Департамента — единственное место, где я оставалась наедине со своими мыслями.