Буйный бродяга 2015, специальный выпуск - Страница 5

— Похоже, аптечка распознала у вас просто нечто вроде нервного срыва. Пишет, что действие введённой дозы транквилизатора продлится около двух часов и рекомендует дополнительно провести нейростимулирование.

Вы куда сейчас едете?

— Не знаю... В город. Здесь есть поблизости где остановиться?

— Через одну административный кластер, там вам найдут жилой модуль, если вы это имеете в виду. И там же обязательно обратитесь в медслужбу. Всё это легко преодолевается сейчас. Вы должны быть увлеклись работой, не рассчитали сил? Это очень распространенный случай. Со мной такое тоже бывало. Помню, занялся археологическим проектом в центральной Африке. А по основной специальности я инженер санационных систем.... Ну, условия там, вы сами понимаете какие. Но главное у меня была гипотеза, сейчас не суть важно какая, и как мне казалось, я был близок к разгадке. Продолжал искать, анализировать, спорить. Мои товарищи поняли тщетность и уехали раньше, а я ещё полгода продолжал поиски один, как одержимый. Погубил несколько гектаров джунглей, технику угробил в болотах. Ничего не нашёл, зато заработал себе срыв и последующую депрессию. На всю жизнь мне оказался урок. В санатории на Белом море два года работал, восстанавливался, переосмысливал, писал статейки. Потом работал три года по основной специальности, ни шага в сторону. А потом, что вы думаете? Потянуло в экспедицию на Гималаи, затем на постройку островов в Тихом океане, а теперь вот решил побывать в Сибири. Тут опять понадобилась моя основная специальность.

Пётр Петрович слушал рассказ, блаженно растёкшись по креслу и едва ли в полной мере понимая о чём говорит этот сухопарый чёрт. На душе у него было спокойно и безмятежно. Всё вокруг суета сует, и чтобы с ним ни произошло дальше, он примет это как должное.

— Да, да, а я тоже всю жизнь работал как проклятый. Вначале помню шмотки возил из Турции, такими тюками, думал спина сломается. Потом чайники, утюги из Польши. Месяцами, изо дня в день, по несколько ночей бывало не спал... И только бывало захочешь бросить, а тут же подумаешь о людях. Покупатель-то всё идёт, надо поддерживать оборот. Поэтому давай, ноги в руки, и опять вперёд... А потом уже мы с корешами купили какой-то завод в Подмосковье, выгнали оттуда этих совковых бездельников и стали сдавать под склады... Ну это уже, конечно, был совсем другой уровень...

Сухопарый чёрт смотрел на него во все глаза, силясь понять, что он рассказывает и, наконец, воскликнул:

— А я понял. Вы специалист по распределению.

— Что?

— Служба распределения. Вы доставляете продукцию от производителя к конечному потребителю. Работаете в центре потребительского обеспечения. Это очень важная и ответственная работа, хотя у многих к ней никакой мотивации. Все эти планы, заявки, акты, ордера, сверки, учёт, переучёт. Невыносимо. Но с другой стороны без этого бессмысленно было бы всё, что мы делаем.

— Да, да, торговля — двигатель прогресса.

— Однако вы приравниваете торговлю к войне. Это спорно, конечно, но возможно вы и правы. Они зачастую не только велись одинаковыми методами, но и в целом являлись причиной и следствием друг друга. Интересы одних против интересов других, а погибали люди, рушились цивилизации, исчезала культура, наступало варварство.

— Это всё проблемы неудачников, знаете ли. Выживал сильнейший и он процветал.

— Нет, вы уж простите, но я не сторонник подобной теории и не желаю возврата к товарно-денежному способу хозяйствования. Не вижу в этом никаких преимуществ для нашего общества...

Страшное подозрение зародилось в голове у Петра Петровича.

— Скажите, а сколько стоит проезд?

— Вы что, имеете в виду плату?

— Да, сколько стоит билет?

— Нисколько. Нет никаких билетов. И чем вы вообще собирались платить за него? И кому? Не понимаю с чего вы это взяли, вообще?

У Петра Петровича возникло ощущение, будто кресло под ним разверзлось, и он проваливается в бездну. Ну, а чего же он, собственно, ожидал?

Ведь его предупреждали там, наверху. Это и есть настоящий ад, воплощение всемирного коммунизма. Нет платы. Нет денег. Нет собственности. Никогда ему не вернуть своих сбережений, своих средств на счёте, поскольку здесь вообще нет понятия денег, активов, финансов. В этом проклятом месте нельзя сколотить состояния, тут на протяжении всей жизни все только и делают, что трудятся на всеобщее благо. В конторах, экспедициях и на заводах. И этот сухопарый чёрт, который сейчас выскочил из кресла и в негодовании машет руками. Это удлинённое лицо с острым подбородком, прямой длинный нос, высокий лоб, узкий разрез глаз, режущий словно лезвие бритвы взгляд с прищуром, не хватает только усов и бородки. И как он раньше не заметил этого, воистину, адского сходства?

— А как же вы тут живёте? Как решаете кому сколько и чего?

— Вы задаёте странные вопросы. У нас реализован принцип каждому по потребностям. Вам нужно проехать из пункта А в пункт Б, вам общество выстроило для этого трамвай. Пользуйтесь, чего вам ещё надо, чтобы с вас собирали плату? Простите, вы предполагаете: в чью пользу она должна взиматься и на какие цели? Вы может быть хотите возврата собственности? Это никогда не будет, уверяю вас. Ни одна построенная модель не подтвердила целесообразность этого.

Привлечённые разговором и громким голосом сухопарого оборачивались другие пассажиры. Вид у них такой, будто они вот-вот набросятся на него. Даже девушка перестала играть и смотрела на него, будто на мишень.

Пётр Петрович, не зная, что ответить, просто втянул голову в плечи. И тут прозвучал сигнал. Трамвай подходил к остановке.

— Жилой кластер, сектор Б3. Посёлок имени Парижской коммуны. Следующая остановка — Административный кластер.

— Простите, мне выходить.

Трамвай плавно затормозил возле вышки. Пётр Петрович вскочил, удерживающийся его ремень автоматически отстегнулся и моментально скрылся в невидимой нише в спинке кресла. Дверь распахнулась, разъехавшись в сторону и Пётр Петрович выскочил на площадку. Трамвай, плавно качнувшись, отчалил и стремительно умчался вдаль по невидимым рельсам. В прозрачной кабине пассажиры продолжали спорить уже между собой. Пётр Петрович покачал головой, удивляясь накалу их страсти. Ох, эти смешные обыватели, где бы они ни обитали, они так любят затевать бесполезные дискуссии, понимая при этом, что от рождаемых ими истин не зависит ничего ровным счётом. Поговорят и разойдутся каждый на своей остановке.

Пётр Петрович посмотрел по сторонам и вниз, стремясь обнаружить признаки города, посёлка или как его называли черти, жилого кластера. Но сколько он ни всматривался, не обнаружил ничего похожего на населённый пункт, в его понимании. Вокруг простиралась холмистая местность, покрытая лесом, скальные выступы. Вдалеке виднелась широкая лента реки. Пётр Петрович испытал слабость в коленях, что было для него верным признаком потрясения. В жизни его всегда было только два чувства. Он либо нападал, ощущая собственное превосходство, либо отступал, ощущая силу соперника. И того, перед кем отступал, он благоговел и ненавидел одновременно.

— Господи, — всхлипнул Пётр Петрович, — Спаси и сохрани. Помоги мне, господи. Направь меня по пути верному. Подскажи, куда идти мне и что делать, заблудшему? Где найти прибежище?

И в воздухе перед ним и впрямь вдруг появилось свечение, подобное ангельскому нимбу и прозвучал голос:

— Интерактивная информационная система «Глас» посёлка имени Парижской коммуны к вашим услугам. Укажите объект на карте и получите подробную информацию о нём. Для прокладки маршрута выберите опцию гид и следуйте за указателем. Доступные жилые модули указаны на схеме зелёным цветом. На данный момент в посёлке свободно восемь индивидуальных модулей, а также места в общих модулях.

Пётр Петрович с благоговейным ужасом смотрел на раскинувшуюся перед ним огромную голограмму, изображавшую нечто, напоминающее лунную базу и элитный коттеджный посёлок одновременно. В центре куполообразное сооружение, соединённое тоннелями с другими строениями разных форм и размеров. Вокруг и между ними без видимой системы были разбросаны домики, часть которых имела вид классических деревенских домов или коттеджей, а другие напоминали вигвамы и чумы.