Буйный бродяга 2015, специальный выпуск - Страница 12

В конце аллеи мелькнула фигура девочки, похожей на соседскую Ленку, вихрастую хохотушку и шутницу.

— Ленка, — рванулся было за ней, и тут же остановился, не дело для пацана за девчонкой бегать.

Она удалялась странно-легкой, воздушной походкой, словно не шла, а скользила над поверхностью земли. Сергунька протёр глаза и прибавил шагу, чтобы узнать, как это у неё получается, и столкнулся с девочкой лицом к лицу.

— Привет, Сергей! Как настроение? — она дружелюбно улыбнулась ему.

— При...веет, — опешил мальчик. — Откуда ты мое имя знаешь?

— И ты моё! — она протянула ему руку. — Меня зовут Лена. У тебя какой урок?

— У меня каникулы!

— Ах да, я забыла, многие в это время берут каникулы. А я сдвигаю их, чтобы в одиночку полевитировать.

— Поле...что?

— Полетать! У меня плохо получается, и я специально в такие пустынные аллеи ухожу.

— Так ты летала? У тебя здорово получается, ты как будто ласточка парила над землей, я видел!

— Урааа! — девочка подпрыгнула и зависла над землей ненадолго. — Я не вижу себя со стороны, мне так важно твоё одобрение. — Почему ты здесь, хотя у тебя каникулы?

— Сам не знаю. Я даже не знаю, где я.

— Ты телепортировался мимо центров телепортации? Безадресно?

— Знаю я свой адрес! — насупился Сергунька. Про телепортацию он читал, а то, что Лена похожа на соседскую Ленку сразу стало ясно, шутки у неё дурацкие.

— Так и не скажешь, где я? — добавил, не рассчитывая на ответ, девчонки всегда упускают главное в разговоре.

— Ничего не упускают, в Москве мы! Я же говорю, ты телепортировался безадресно, многие новички так сначала делают.

Сознание мальчика раздвоилось: с одной стороны он помнил, как играл в ножички, сидел под деревом... с другой стороны — рядом стояла абсолютно живая девочка и говорила странные вещи про телепортацию, читала его мысли. И в-третьих, он в Москве! Встреча со столицей в его мечтах всегда начиналась с вокзала, метро, Красной площади. А тут какая-то роща. Оставался один способ проверить это. Вдохнув побольше воздуха, как перед прыжком с обрывистого берега реки в воду, он допрыгнул до нижней ветки ближайшей сосны, подтянулся на ней и быстро-быстро полез наверх.

— Стой! Ты куда? Упадешь!!! — закричала Лена.

Было очень страшно и, стараясь не смотреть вниз, Сергунька всё медленнее добирался до вершины дерева. Панорама города открывалась перед ним как на макете на школьном столе. Квадратики домов утопали в зелени, висячие мосты и небольшие самолеты казались игрушечными, но Сергунька выглядывал главное — памятник Гагарину на Ленинском проспекте, он читал, что его видно из любой точки города и даже за городом.

Памятник был на месте. Первый в мире космонавт, отлитый из титана на века, устремился в небо, широко расставив руки подобно крыльям, и мальчик, увидев памятник, успокоился. Это Москва. Вслед за успокоением наступила тревога: спуститься с дерева, которое плавно покачивалось на верховом ветру, не представлялось возможным, ведь высота его достигала высоты пятиэтажного дома. Конечно, Сергунька струсил бы, но ведь он — Штырь! И мужества ему не занимать!

Лена внизу что-то кричала и махала руками, но мальчик знал, что она ничем не может ему помочь, сам залез, сам и выбирайся из этой ситуации.

Для полного сосредоточения перед трудным спуском и концентрации остатков мужества, он закрыл глаза и представил, как будет спускаться — осторожно выбирая наиболее устойчивые ветки и не перенося вес тела на одну ногу, чтобы случайно не сорваться. А с последней ветки у земли можно и спрыгнуть, главное — хорошо спружинить, чтобы подошвы ног не отбить.

— Как ты сделал? Ты не ушибся? — бледная Лена стояла рядом с Сергунькой и трясла его за плечо. Словно из ниоткуда выше них завис планер, похожий на птицу, выдвинулся трап, и двое мужчин в оранжевых комбинезонах спешно спустились на землю.

— Кто вызвал экстренную помощь? — обратились к ним.

— Я, — девочка густо покраснела и показала на мальчика, — он начал падать с дерева, я нажала на аварийную кнопку на браслете, а он приземлился, как будто не падал.

— Сам бы спустился и вообще начал уже спускаться, — буркнул Сергунька.

— Мальчик, где твой браслет?

— Что я, девчонка, браслеты носить?

Мужчины переглянулись, — Давно в Москве?

— Толком не знаю, наверно, полчаса. И вообще, мне всё это снится...

— Хорошо, хорошо, что ты хочешь посмотреть в своём сне?

— Красную площадь, Мавзолей Ленина, метро, — быстро выпалил Сергунька, решив, что раз такой удобный случай, то пусть сбудется то, о чём он мечтал, хотя бы во сне.

— Садитесь!

Мужчины пропустили детей и поднялись по трапу. Купол планера из непроницаемого стал прозрачным, еле заметное жужжание двигателей раздалось внутри планера, и в следующее мгновение он оказался выше той самой сосны, с которой так удачно спрыгнул Сергунька.

— Это аппарат вертикального взлета, таких много сейчас производится, есть разные — с вентиляторами, вращающимися в разные стороны, с вращающимися дисками, круглые, тороидальные, эллипсоидные, одноместные, многоместные, — как заправский экскурсовод начал рассказывать один из спасателей.

Сергунька не успевал поворачивать голову в разные стороны. Здания внизу его уже не интересовали, только сейчас он пригляделся, что в воздухе очень оживлённо, намного оживлённей, чем на их просёлочной дороге до района. Одноместные аппараты на небольшой высоте, многоместные на большей летели друг за другом, словно автобусы по заданному маршруту.

— Как автобусы! Я точно так и нарисовал! — хотел сказать вслух, но постеснялся.

— Автобусное сообщение ушло в прошлое, теперь улицы — для горожан, а передвижение либо по воздуху, либо на метро. Для любителей старины остались трамвайные и троллейбусные маршруты на небольших исторических участках города, — спасатель продолжал лекцию, заранее отвечая на вопросы, возникающие у мальчика.

— А велосипедная тропа! Вы забыли сказать про велосипедную зону, — Лена пыталась обратить на себя внимание.

— Ну, ей уже больше ста лет, мальчику, наверно, неинтересно! Вокруг Кремля, Китай-города и части Замоскворечья проложены велосипедные туристические зоны, на Кремлевской набережной тоже сделана велодорожка.

— Я почему-то трубы не вижу, — сказал, не отрываясь от окна, Сергей.

Его действительно не интересовали велосипедные дорожки, эка невидаль для мальчика, который каждое лето на велосипеде до одури катается.

— Какие трубы? — девочка со спасателем прекратили диалог.

— Дома вижу, парки вижу, улицы вижу, но ни на одном доме нет трубы для дыма, нет заводов с огромными трубами. Я столько фильмов видел про Москву, в них всегда показывают заводские трубы выше домов.

— Не бывает труб, потому что... потому что..., — Лена с надеждой смотрела на спасателей.

— Потому что перестали сжигать уголь для получения электричества.

— А дома как согревают?

— Солнцем! Солнечные батареи! — девочка торжествующе показывала вниз, — Видишь, пластины на крышах блестят? Это солнечные батареи. Я вспомнила, это мы по географии учили, а я её никогда за серьезный предмет не считала, мне математика нравится.

— Да, девочка правильно говорит. Добавлю, что фабричные трубы исчезли ещё по одной причине — почти все фабрики и заводы вынесли за черту города, и не только в Москве а во всех крупных городах. Люди добираются туда на скоростном подземном транспорте, есть отдельные ветки метро. И там не увидишь труб, кроме вентиляционных. Вся промышленность лет сто назад перешла на термояд.

— Какой яд? — Сергунька боялся задавать лишние вопросы, чтоб не выглядеть неучем, но вопрос прозвучал независимо от его желания.

— Это энергия, которая получается в результате синтеза легких элементов. Ядерная реакция, только наоборот, не разрушение атомов, а синтез, — так же быстро выпалила Лена и добавила. — У меня родители физики, я это знала, но с трубами никак не связывала.