Буэнос-Айрес - Страница 1

Что такое Буэенос-Айрес?

Это Пласа де Майо, куда усталые и счастливые они вернулись, отвоевав свое.

Это лабиринт огней, когда мы подлетаем к городу, а внутри: это улица, поворот, этот последний дворик, эти спокойные вещи.

Это место, где был казнен один из моих предков.

Это большое дерево на улице Хунин, которое, не зная того, дает нам прохладу и тень.

Это длинная улица хижин, где ломается и навсегда пропадет западный ветер.

Это южный причал, за который держится Космос.

Это дверь под каким-то номером, где я провел десять дней и ночей, неподвижен. Вспоминаю как целую вечность.

Это бронзовый всадник, что бросил на землю тень. Тень ползет по земле, в день совершая круг.

Это тот же памятник под дождем.

Это угол улицы Перу, где Хулио Кесар Дабове говорил, что зачать ребенка, дать ему выйти в жизнь, в страшную жизнь, – преступно.

Это Эльвира де Альвиар за своим бесконечным романом, что начат словами с чистой тетради, а далее – неразборчиво.

Это шпага служившая раньше войнам, а сегодня не столько шпага, сколько воспоминание.

Это день, когда мы покидаем женщину, и день, когда женщина покидает нас.

Это арка на улице Боливара, за которой – Библиотека.

Это и полинялые деньги, и поблекший дагерротип, – собственность времени.

Это вечная пьеса, где умер Пауль Гроссас.

Это последнее зеркало, отразившее лик моего отца.

Это лицо Христа, которое я увидел разбитым, в пыли, на одном из кораблей Сострадания.

Это высокий дом, где я и моя жена переводили Уитмена, чье влияние (дай-то Бог!) даже на этой странице.

Это Лугонес, смотрящий в окно купе, на то, как предметы теряют форму, и думающий о том, что больше не надо их называть словами, ибо это последний путь.

Это безлюдная ночь, запертое кафе в переулке Одиннадцати, где покойный Маседонио Фернандес говорил мне, что смерти нет.

Не хочу продолжать, это слишком мое, личное. Эти вещи слишком самостоятельны, чтобы строить из них город.

Буэнос-Айрес – это другая улица, по которой никто не ходит, это та сердцевина яблока, тот самый последний дворик, который закрыли здания, это мой враг, если есть вообще таковой, я ему (впрочем, как и себе) посвящаю стихи, это старая книжная лавка, которую снова находишь, это то, что исчезло и то, что будет, это там, впереди – неизвестность. Это центр, окраина, пригород, незамеченный и желанный, никогда не мой и не твой.