Будущее есть. Горизонты мечты - Страница 60

Первой ее сотрудницей стала Амина, космолог с Урала, вышедшая на нее после очередной сетевой баталии. Именно она посоветовала искать всех, кто пытается работать по теме в разных разделах науки, не ограничиваясь лишь теоретиками. Таких набралось несколько десятков в разных уголках планеты — от специалистов по квантовой физике до инженеров, в основном молодых. Удивительно, но почти никто из них не подозревал о существовании друг друга — проблема узконаправленности научных исследований все еще остро стояла, подлинных энциклопедистов среди ученых было ничтожно малое количество, и уже на самом раннем этапе Ладе пришлось озаботиться тем, чтобы ее коллеги смогли найти общий язык друг с другом. В какой-то момент она поняла, что теперь не только отвечает за математический аппарат наклевывающейся теории, но и является координатором проекта.

После пяти лет работы, когда было дано теоретическое обоснование идеи сверхпространственной связи и разработана модель экспериментальной установки, встал вопрос о ее практической реализации. Конечно, можно было выставить проект на региональное голосование для получения средств — но Лада понимала, что при том скептицизме, который высказывало большинство специалистов, пробить его не выйдет. Поэтому она решила действовать самостоятельно, благо в Бюракане она успела поработать не только над червоточинами и была на хорошем счету, старый Сурен также готов был употребить все свое влияние, чтобы помочь ей, так что было решено собраться большинству участников команды для монтажа основных узлов, добыть которые не составляло большого труда. С энергией тоже проблем не было — эта установка, в отличие от своих предшественниц, не нуждалась в энергоемких стабилизирующих полях. В общем, строительство ее своими силами представлялось вполне реальным. Правда, оставались кое-какие до конца не проясненные детали в вопросе о программировании и настройке, но решать эти проблемы Лада собиралась одновременно со строительством.

На месте строительства она впервые встретилась вживую со своими коллегами. У них было некоторое количество стройматериалов, несколько киберов, но и самим пришлось много работать руками при монтаже каркаса. Сначала сделали фундамент, затем стали собирать из универсальных секций внешнюю окружность будущего здания, где разместится передатчик.

Работать было весело, и скучать не приходилось. Ей пришлось и изрядно поругаться с людьми из вычислительного центра в Токайдо, выбивая машинное время суперкомпьютеров, и полазить на стройке с плазменным резаком. Хотя до первых практических результатов проекта было еще далеко, все трудились с необычайным энтузиазмом, зачастую по двенадцать часов в день, невзирая на протесты назначенной контролировать уровень усталости в группе Амины. И, самое главное, атмосфера в группе была самой благоприятной.

Часто, не отрываясь от работы, кто-нибудь из весельчаков, например Джаянт, задавал всем занимательную задачку, что-то вроде: «Сколько демонов поместится на острие иглы?» Мохаммед к подобным проблемам подходил со всей серьезностью, и вскоре все узнавали, что, исходя из квантовой теории пространства, если принять площадь кончика иглы равной одной сотой миллиметра, на нем поместится всего порядка десяти в шестидесятой демонов — по одному в каждом кванте, ибо больше нельзя. Это не совпадало с результатом Джаянта, и тот начинал выдвигать предположения, что Мохаммед, возможно, имел в виду ближневосточных демонов, которые очень толсты вследствие употребления жирной пищи, а индийских демонов на кончике иглы помещается порядка десяти в восемьдесят пятой. Так что, завершал он с довольным видом, кое — кому надо подучить квантовую теорию и прочую матчасть. Вспыхивал спор, в который постепенно втягивалась вся группа, ученые побивали друг друга ссылками на Каббалу и другие авторитетные источники, извлеченные тут же из недр Сети, демонстративно потрясали в воздухе кулаками и призывали на головы оппонентов разную нечисть из старинных манускриптов. В конце концов, все заканчивалось оглушительным общим хохотом, не истощавшим, а, напротив, дававшим новые силы.

Иногда, впрочем, Ладе становилось невесело. Когда чернокожий атлет Мохаммед решил сам разгрузить поступившие в их распоряжение блоки питания массой в двести шестьдесят килограммов каждый, ухватил один такой и стал нести его на весу чуть ли не через половину строительной площадки, ей стало дурно. Затаив дыхание, она глядела, как хрупкий, но невероятно ценный черный ящик дрожит в напрягшихся до предела могучих руках, как вздулись бугры мышц, как напряглась спина и пресс Мохаммеда. Впрочем, он до самого конца показывал всем лишь ослепительно белые зубы, снисходительно посмеиваясь над своей ношей. Когда же блок оказался на земле под общие аплодисменты, и Лада подбирала слова для очень сурового внушения, на гиганта бросилась маленькая Амина со своим резаком и, поливая его отборнейшей бранью на лингва-руссе и арабике, долго гоняла по площадке, пока не загнала на самую верхушку каркаса.

По вечерам же все собирались в общей комнате мобильного жилого модуля, инженер Эстебан доставал свой лазерный синтезатор и пел старинные гитарные баллады о героях древности. О Сандино. О Панчо Вилье. О Че. О Долорес Герреро, легендарной партизанке, тридцать лет сражавшейся с империалистами от Нью-Мексико до Патагонии, и в конечном итоге объединившей разобщенную Латинскую Америку. Песни, иногда тихие и печальные, иногда дышащие болью и гневом, были понятны даже тем, кто не знал староиспанского — каждый коммунар мог многое рассказать о том, как происходило освобождение его мира. Как в две тысячи сорок девятом войска Донского протектората, снабженные новейшим оружием и укрепленные белыми наемниками со всего мира, прорвали фронт под Воронежем — и угрозу Центральной Коммуне удалось предотвратить лишь вступившим в бой с колес и практически истребленным уральским дивизиям. Как был низложен и казнен последний самоназначенный китайский император — жуткий призрак средневековья, полусумасшедший генерал армии, давно отказавшейся от названия «народно-освободительной». Как бились с танками «белых шуанов» на улицах Парижа интернациональные отряды рабочих, и как единство свободной Европы впервые стало возможным на основе подлинного, а не декларируемого равенства всех людей. Память о временах становления Коммуны хранилась бережно, и даже первый выход в Сеть под руководством воспитателя маленькие дети всегда совершали к виртуальной Стене Памяти, на которой были записаны десятки миллионов имен людей, пожертвовавших жизнью ради освобождения человечества.

Такими вечерами Лада часто размышляла о последствиях появления сверхпространственных перемещений. Допустим, удастся установить контакт с цивилизацией, которая покончила с эксплуатацией и построила коммунистическое общество — это будет просто замечательно. А если в ходе поисков земляне наткнутся на классовое общество — капиталистическое или, еще хуже, феодальное, со всем тем морем страданий, которое в нем имеется? Нужно ли помочь им, подтолкнуть общественное развитие, пусть даже без их ведома и согласия? Или нельзя, этим можно только навредить. Но, с другой стороны — имеет ли Коммуна право оставаться в этом случае в стороне, и главное — сможет ли? Ведь даже если в людном месте, среди спешащих по своим делам коммунаров кто-то заметит, что стало плохо старому человеку — сразу же собирается толпа готовых помочь. Солидарность в крови каждого землянина, и моральный выбор при столкновении с цивилизацией, отягощенной злом, будет очень нелегким.

Этими сомнениями она чаще всего делилась с Аминой, к которой за эти годы сильно привязалась. Импульсивная и порывистая на людях, наедине с Ладой эта девушка становилась вдумчивой, серьезной, отчасти даже меланхоличной. Она умела слушать так, как никто другой, и рядом с ней даже не склонным к многословию людям хотелось выговориться. И она же умела взглянуть на проблему под неожиданным углом, напоминая Ладе о том, что и на Земле никогда не существовало равномерности в развитии разных обществ, а после победы Коммуне многих пришлось подтягивать до общего уровня, что стало источником последних крупных конфликтов. Весь наш массив знаний разного рода о классовых обществах, говорила Амина, не должен лежать мертвым грузом при контакте со стоящими на более низкой ступени общественного развития существами, а должен применяться — вдумчиво, с учетом разнообразных последствий и, самое главное — ненавязчиво, потому что свободу нельзя подарить тому, кто в ней не нуждается.