Будни и праздники - Страница 121

Однако, повел он себя странно. Дмитрий шел к нему, протягивая руку для приветствия. Но Рузмет только сухо кивнул, спрятав руки за спину.

Дмитрий недоуменно остановился.

— Здравствуйте, Рузмет.

— Здравствуйте, — натянуто отвечал директор.

«Ладно, — подумал Дмитрий, — устал, наверное».

— Давненько к вам не заезжал, все говорю — завтра, завтра. А день идет за днем. Вот и месяц прошел.

— Да, конечно. Извините, я очень спешу, — Рузмет сделал шаг к машине.

— Погодите, — попросил Дмитрий. — У меня к вам важное дело.

— Слушаю, — тон директора был холодным.

Дмитрия это покоробило. При первой встрече они хорошо поговорили. Что же случилось?

— Не смею задерживать, — ответил он. — Я просто хотел предупредить, что в вашем хозяйстве завелись крысы.

— Вот как?

— Да, заправщик с бензоколонки. Он торгует горючим и запчастями. Я бы советовал вам присмотреться к нему внимательней, — он повернулся и пошел к самосвалу.

Он уже занес ногу на подножку, когда директор позвал его, одновременно переходя дорогу.

— Дмитрий!

— Да? — он по-прежнему держался за ручку.

— Разве… разве вы не вместе? — задал неожиданный вопрос Рузмет.

— То есть?

— Ну как же! Ведь заправщик действовал в сговоре с вашим руководством. Полтонны рыбы! Подумайте только, полтонны рыбы вывез через свояка со склада!

Настал черед удивляться Дмитрию.

— Объясните, Рузмет! О какой рыбе вы говорите?!

— Ну как же! — нетерпеливо повторил тот. — Толстяк, будем говорить прямо, своровал полтонны свежей рыбы с завода, чтобы расплатиться за строительные материалы, которые обещал ему ваш начальник.

Дмитрий почувствовал противную дрожь в коленях.

— Вы… имели в виду и меня… тоже?

— До последней минуты — да, — твердо ответил директор.

— Но это же нелепость!

— Смею надеяться…

— Что произошло, детально?

— То самое, о чем я вам уже сказал. К счастью, сделка не состоялась. Рыбаки помешали. Вся рыба возвращена на завод. А с заправщиком мы разберемся. Правда, сейчас он счел нужным заболеть. Но поправится — проведем собрание. Сделаем так, как решит коллектив. Я за то, чтобы передать дело в следственные органы. У многих уже накипело на этого пройдоху. Жаль, очень жаль, что вы оказались причастны к этой истории.

— Кто из наших — конкретно?

— Самусенко — знаете такого?

— Естественно.

— Ну вот… — директор развел руки.

— Если я вас правильно понял, вы считаете всех строителей ответственными за действия Самусенко?

— Не я — в поселке так считают.

Дмитрий нахмурился:

— Когда у вас собрание?

— Через неделю у нашего хитреца кончается больничный, который, кстати, ему выписали почему-то в Райцентре.

— У меня к вам большая просьба. Сообщите через бригаду о точной дате собрания. Я хотел бы присутствовать на нем. И выступить тоже. Не возражаете? Нельзя, понимаете, никак нельзя, чтобы в поселке считали виновными всех линейщиков.

— Хорошо, — взгляд Рузмет а потеплел. — Я сообщу. Приезжайте.

Кайтанов был прав, скучать на посту начальника участка не приходилось. То и дело с объектов приезжали автомашины с заявками. В одном месте барахлила техника, в другом кончились материалы, в третьем — позарез нуждались в кране… Дмитрий, хорошо знакомый только с рыбхозовской трассой, крутился, как белка в колесе.

Его деятельность совершенно не поддавалась планированию. Разве угадаешь, с чем придется столкнуться в следующую секунду? Однажды из Кегейли вернулся шофер, у которого отобрали права за то, что он проехал по улице, где запрещено грузовое движение. А как иначе выбросишь фундаменты на трассу? Дорога-то только одна. Пришлось ехать в ГАИ и просить, умолять, доказывать. То вдруг появился с понурой головой бригадир с объекта в Чимбае и начал нудно рассказывать, как они поставили опору, а потом вспомнили, что она должна быть с подставкой. Теперь им срочно нужен второй кран, чтобы опустить ее. Потом позвонили из райисполкома — оказалось, мехколонновский экскаватор порвал телефонный кабель… И так далее, и тому подобное. На трассу к Малявке Дмитрий больше так и не сумел вырваться. Единственное, что ему оставалось — расспрашивать шоферов, занятых на вывозке. Судя по всему, дела у Малявки шли неплохо.

Рабочая неделя заканчивалась, был, помнится, четверг, обеденный перерыв. Пообедав в расположенной поблизости столовой бетонного завода, Дмитрий просматривал в кабинете свежие газеты, воспользовавшись небольшой паузой. Правда, свежими газеты можно было назвать условно — они попадали в Райцентр с опозданием, как минимум, на сутки.

В коридоре послышались стремительные шаги, дверь резко распахнулась. В кабинет вошел Чумаров — лицо злое, глаза красные.

— Сидишь, мастер, прохлаждаешься?! А того не знаешь, что Самусенко вот-вот начнет распродавать вагон леса.

— Какой вагон? — изумился Дмитрий.

— Ну как же? На станцию утром прибыл вагон с досками. Доски — первый сорт. Лично проверял.

— Ерунда! — отрезал Дмитрий. — О поступлении вагона мне обязательно сообщили бы со станции. Не было никакого вагона! И накладных не было!

— Рассказывай! — со злостью воскликнул Чумаров. — Я ведь говорил — не такие они дураки, и кое-чему научились за два года.

Он низко склонился над столом, вонзившись в Дмитрия взглядом.

— Тут все бумажные хитрости. Такая бухгалтерия, что черт ногу сломает. А на деле клиенты забирают лес прямо из вагона.

— Вот что! — Дмитрий резко поднялся из-за стола. — Поехали на станцию! На месте разберемся.

Вагон с лесом стоял под разгрузкой. Несколько рабочих укладывали доски на автомашину с прицепом. За их действиями, задрав голову, наблюдал Самусенко.

Чувствуя, как в груди закипает ярость, Дмитрий прямиком направился к прорабу. Сбоку большими шагами поспешал Чума.

— Александр Иванович! — негромко, но раздельно позвал Дмитрий, подойдя почти вплотную к Самусенко. — Что здесь происходит? Чей это вагон?

Самусенко обернулся, выпучил глаза. Вид у него был чрезвычайно растерянный.

— А… Дмитрий Денисович… Вы как… здесь оказались? — вопреки обыкновению говорить скороговоркой, он еле выдавил из себя эти слова.

— Потрудитесь объяснить, что это за вагон, — Дмитрий чувствовал, что от нервного напряжения губы его начали подрагивать.

В руке у Самусенко была накладная. Дмитрий выхватил ее. Вагон адресовался амударьинскому участку мехколонны.

— Почему не сообщили мне о прибытии вагона? — Дмитрий смотрел прямо в глаза Самусенко.

Лицо у того побелело.

— Я звонил — вас не было.

— Когда звонили?

— Утром.

— Неправда, утром я не отлучался с участка.

— Телефон, наверное, барахлил. Вы же знаете наши телефоны…

— Ты лучше спроси у него, почему доски грузят на чужую машину, — дернул Дмитрия за локоть Чума.

Самусенко совсем растерялся.

— День добрый, — послышался сбоку подчеркнуто спокойный голос. Все обернулись на него. К вагону подходил Некрицкий — в безукоризненно отглаженном костюме, белоснежной сорочке, до блеска начищенных туфлях. Его седеющие волосы аккуратно зачесаны. Глаза невозмутимые, лицо — медальное. — Проходил мимо, вижу коллеги решают какой-то сложный вопрос. Не могу ли быть чем-либо полезен? — он слегка склонил голову.

— Это наш новый прораб, — прошептал Некрицкому Самусенко.

— Я прекрасно знаю Дмитрия Денисовича, — Некрицкий любезно кивнул Дмитрию.

— Простите, но мы обсуждаем внутренние дела участка. Вполне обойдемся без посторонней помощи, — ответил Дмитрий, полагая, что Некрицкий сейчас же уйдет.

— Простите великодушно и вы меня, но, подходя, я невольно услышал ваш вопрос, который, как мне показалось, вверг в некоторое замешательство уважаемого Александра Ивановича, — в голосе Некрицкого мелькнули ироничные нотки. Плавным жестом он поднес сигарету ко рту, не спеша затянулся, опять плавно опустил руку и продолжал: — Думается, я смогу удовлетворить ваш интерес. Дело в том, что из уважения к Борису Аркадьевичу наш главк иногда помогает участку транспортом и людьми. Кроме того, особо ценные грузы разрешено хранить на нашем складе. Так надежнее.