Будни «Чёрной орхидеи» (СИ) - Страница 273

Гаррет опирался ладонями на раковину, практически вцепился в края, стискивая их так, что пальцы побелели. Боялся её отпустить, поскольку сомневался, что сумеет удержаться на ногах.

Не потому, что Кэндис его так отходил в приступе ярости. Ударил, конечно. Было больно. Не обидно. Обижаться Гаррету оказалось не на что. Он получил ответную реакцию на свой поступок. Просто-напросто безнаказанным не остался.

Он царапал фарфор ногтями лишь по другой причине. Ему хотелось сползти на пол, обхватить колени руками, уткнуться в них лбом, повторяя одни и те же фразы.

Что я наделал? В очередной раз. Зачем?

Хотелось. Но он не мог позволить себе упасть настолько низко, окончательно распрощавшись с самоуважением. Хотя, по правде сказать, куда уж дальше? Куда больше? Всё, что было, успел растерять. Теперь лишь старался держать лицо.

Хорошая мина при отвратительной игре.

Звук открывающейся двери заставил Гаррета оторваться от созерцания не такого уж интересного зрелища и посмотреть в сторону вошедшего.

В сознании промелькнули воспоминания о том самом дне, когда Кэндис пригласил его сюда ранним утром, прикрываясь предлогом о разговоре, а в итоге устроив грандиозную потасовку.

Гаррет напрягся, ожидая повторения той ситуации, но в туалетную комнату зашёл Роуз. Ехидные комментарии пока не отпускал и не завывал на одной ноте слово «предатель». Просто посмотрел. Внимательно так.

Пробирающе. До холодка, прошедшегося вдоль позвоночника.

Наизнанку взглядом вывернул.

– Гаррет Марвел, – произнёс с некой долей иронии. – Стабилен, как курс фунта, и верен своим традициям. Что ни год, то подлость. Сначала одному бывшему другу, потом второму. Самое смешное, что не далее, как пару месяцев назад мне прилетело за подобные выходки от поборника чистоты и нравственности. А теперь выясняется, что мои методы были взяты на заметку и активно использовались. Я могу потребовать компенсацию за нарушение авторских прав?

– Пришёл читать мне нотации и взывать к совести? – огрызнулся Гаррет, набирая полную пригоршню воды и плеснув в лицо.

– Нет. По-моему, смысла в этом нет.

– Тогда что тебе нужно?

– Просто посмотреть? – выдвинул своё предположение Роуз.

– У меня на лбу написано «Бесплатный цирк»?

– Знаешь, периодически мне кажется, что да. Потому что невозможно оступаться с завидным постоянством случайно. Один раз, два, три, но не бесконечно, как это делаешь ты.

– Всё-таки нравоучения.

– Констатация факта.

– Я просил об этом?

– Нет.

– Тогда просто возьми и испарись в неизвестном направлении.

– Сколько экспрессии, – Роуз закатил глаза и принялся притворно обмахиваться ладонью, словно собирался в ближайшее время лишиться чувств от переизбытка эмоций. – Разумеется, я уйду. Не буду же вечно здесь торчать, да и найти в данном месте, относительно важном, но не прекрасном, что-то интересное проблематично. То, что мне требовалось, я увидел. Этого достаточно.

– Например?

– Сейчас я уйду, а ты, оставшись без наблюдателей, перестанешь строить из себя невъебенно крутую личность и снова начнёшь лить сопли и слёзы. Может, реально завоешь, как маленький мальчик, которого в песочнице лопаткой по голове огрели. Он вроде и хочет побежать к мамочке, чтобы пожаловаться, уже и легенду на скорую руку придумал, где себя жертвой выставляет, но что-то его останавливает.

– Что же?

– Понимание, что лопаткой его не просто так приложили, а вполне заслуженно. И когда правда откроется, его не пожалеют, а поругают. Ему это нужно? Нет, конечно. Если бы он изначально не пришёл в чужую песочницу и не наступил на замок, построенный детьми, что играли там до его появления, если бы не начал их оскорблять, ничего бы не было. Они, конечно, были довольно тихими, потому обидеть их оказалось несложно. Особенно, при условии, что за спиной у незваного гостя находилась такая группа поддержки. Вроде как взрослые, самостоятельные, крутые. Секс, наркотики, рок-н-ролл. Отсосы в сортире в качестве награды за молчание, марихуана по праздникам и спортивные достижения, к которым бонусом – текущие от одного вида девицы, приезжающие на соревнования из других школ и состоящие в группах поддержки. Ну, и смазливенькие гомики тоже, если таковые найдутся среди зрителей. Последние в группе поддержки не состоят, но с ними тоже реально потаскаться пару раз, пока надоедать не начнут. Конечно, в компании с теми, у кого есть этот набор забав, гораздо интереснее, чем с детишками, которые развлекаются иными способами и не считают себя невероятными звёздами. Знаешь, в чём заключается самое мерзкое? Детишки были твоими настоящими друзьями, а спортивные недозвёзды, часть которых полетела из команды за свои пристрастия, просто пользовались тупенькой малолеткой, стелившейся перед ними в надежде получить статус школьного короля. Одного из многочисленных подделок, потому что настоящим монархом стать ей не светило.

– Аллегория?

– Ух ты, какие умные слова мы знаем, – хмыкнул Розарио. – Но вообще-то, нет. Я лишь собирался привести растиражированный пример, а получилось краткое описание реальной ситуации, вот я и припомнил старые обиды. Подсознание, наверное, шалит. В любом случае, твой катарсис очень показателен, жаль, что проходит он каждый раз как-то непродуктивно и результатов практически не приносит.

– Тебе-то какая печаль? Это моя жизнь, и я делаю с ней то, что хочу.

– Спорим, не хочешь?

– Спорим, ты сейчас будешь послан на хер?

– Определись, Гарри, что ты, на самом деле, мечтаешь получить от жизни. Каким человеком планируешь оставаться в памяти людей.

– Мне плевать, каким они меня запомнят.

– Будь это так, ты бы совершал другие поступки и иначе воспринимал всё, что вокруг происходит. Ты просто не знаешь, что делать. Запутался, одним словом.

– А ты приведёшь меня к свету?

– Боюсь, подобные задачи для меня невыполнимы, – Роуз развёл руками.

– Астерфильд, знаешь, за что я тебя больше всего ненавижу? – спросил Гаррет, перекрывая воду, отрывая длинную часть бумажного полотенца и промакивая лицо.

– Откуда бы?

– За то, что ты прав.

– А знаешь, почему я сам себя ненавижу? – усмехнулся Роуз.

– Нет.

– Потому что, несмотря на огромное количество дерьма, вылитого тобой на окружающих, я продолжаю верить…

Розарио запнулся, оборвав себя на середине фразы, и отвёл глаза, перестав прожигать взглядом. Пытался подобрать более точную формулировку. Это внезапное молчание напоминало падение на ровном месте. Шёл спокойно, а потом споткнулся и упал, пропахав носом землю.

– Во что?

– Тебе, Марвел. Тебе. И в тебя. Точнее, в то, что ты не окончательно стал каноничной, эталонной сукой без капли чего-то светлого, – произнёс Роуз, перед тем, как выскользнуть за дверь.

========== Глава 8. Тот, кто взрослеет и принимает решения. ==========

Трахнулся с Гарретом Марвелом.

Новое достижение разблокировано.

Неоднократно, если говорить откровенно.

Вот только начисление баллов опыта до сих пор не произошло. А если они и начислены, то совершенно непонятно, что с ними делать.

Каждый раз, когда накрывает воспоминаниями о случившемся, становится, говоря откровенно, не по себе. Никакого чувства гордости за себя, прекрасного, никакого восторга от осознания, что давняя мечта исполнилась и вроде даже не повлекла за собой огромное количество мерзких событий.

Принимая во внимание особенности характера Гаррета, вспоминая его реакции на определённые поступки, ожидать можно было чего угодно. Порождения новой волны сплетен и слухов, распространённых по горячим следам, попыток мутить воду и проезжаться раз за разом по личности человека, совершившего одну из самых больших ошибок в жизни.

Безусловно, приятных, но…

От этого ошибками они быть не переставали, напротив, порождали в голове когнитивный диссонанс, не позволяя расслабиться окончательно, вклеить воспоминания о славно проведённом времени в дневник памяти, помахать на прощание рукой и отпустить окончательно.