Будни анестезиолога - Страница 10

Карьеру Кульчицкой погубил новый водитель, еще не обленившийся, как все водители питерской «неотложки», заезжать во дворы. Вот уж воистину справедливо сказано: не делай добрых дел и не будешь наказан. Решив подвести бабку прямо к подъезду под аркой, он остановился слишком близко у стенки. Доктор стала вылезать наружу, неудачно ухватилась за открытую дверь, та закрылась, и бабка наглухо застряла между машиной и стеной. Все. Тесная арка, водителю со своей стороны из машины не выбраться, бабка кричит, но никто не спешит на помощь. Какой прохожий ночью зимой зайдет в темный питерский двор, если оттуда раздается крик: «Помогите!» Никто не зайдет, даже если прохожий идет в этот двор к себе домой. Лучше подождать, а вдруг во дворе кого-то убивают? Да и прохожие в два-три часа ночи зимой на Красной улице большая редкость. Ни раций, ни телефонов в те времена не было. Пришлось водителю выбить стекло в перегородке между кабиной и салоном, в надежде вылезти наружу через заднюю дверь. Но парень забыл, что в прошлом он был мастером по штанге в тяжелом весе и после ухода из спорта его слегка разнесло вширь. Задница в окошко не пролезла, проделать обратный путь мешал задравшийся полушубок. Теперь уже застряли двое, можно не кричать, помощи ждать неоткуда. Не известно, долго бы они так проболтались, если бы муж больной, к которой вызвали «неотложку», не смотрел в окно и не видел, как машина заехала под арку. Спросив себя, а почему это доктор так долго не поднимается, он не выдерживает и спускается вниз. И видит картину: пространство у стены наглухо затампонировано огромной тушей, а внутри машины под потолком барахтается и машет руками какой-то здоровяк. Надо сказать, что несмотря на удивление, мужик действовал весьма рационально. Протиснувшись вдоль стенки с левой стороны машины, залез в салон через заднюю дверь и помог выбраться водителю. А вдвоем им уже удалось немного сдвинуть машину в сторону (тут занятия штангой помогли) и продавить бабку в подъезд. К тому времени она уже перестала кричать, только стонала, кажется, сломав ребра. Ее вдвоем погрузили на носилки, и водитель сам отвез ее в больницу. Вернее, вызвал к себе «Скорую», но приехавший врач, посмотрев на лежащую на носилках в «неотложке» массу, решил, что перегружать ее в другую машину нецелесообразно, пусть едет в той, в которой лежит. На этом работа доктора Кульчицкой закончилась; что с ней стало, выписалась она из больницы или померла там, никто не поинтересовался.

Но был и позитив. По этому адресу, на улицу Красную потом вызывали очень часто, и каждый раз тебя встречали словами: «Вы не представляете, как мы рады! Как хорошо, что это вы приехали! Хотите чая или кофе? Есть кое-что покрепче, вы, главное, не стесняйтесь». В очередной раз удивившись такой встрече, я поинтересовался причиной радости. Тогда муж больной и рассказал, как он вытаскивал доктора из западни.

Работал у нас на станции такой доктор, Львов, законченный алкаш даже по нашим меркам. Но не этим он был известен, этим никого не удивишь, а тем, что он никогда ничего не ел. Пить пил, а чтоб закусывать – никогда. Это была загадка, откуда он получал необходимые калории. То есть калорий ему хватало, но организму нужны и другие пищевые вещества, белки. И вот один раз Львов решил пообедать. Все смотрели, как он растворял в миске гороховый суп из пакета, подогрел и начал питаться. Вначале использовалась ложка. Первая попытка поднести ее ко рту. Мимо. Вторая попытка – ложка супа выливается на халат. Третья попытка – ложка падает. Принимается решение ускорить процесс, миска берется в руки, чтобы пить через край. Суп течет мимо, на лицо, на одежду. Еще весь густой суп не вытек, а доктор уже падает на стол лицом в миску и сразу засыпает. Пообедал.

Поступает вызов, пришлось прервать полезный для здоровья послеобеденный сон. Умойся, говорят ему, чучело. Но куда там, вызов срочный, автослучай где-то в районе Благовещенского моста. Садится в машину, едет. Все как положено, с мигалками. Кто-нибудь когда-то видел, чтобы гаишники останавливали «Скорую помощь», едущую с включенными мигалками? Я не видел. Но тут какой-то гаишник остановил их на Исаакиевской площади. Подходит к водителю: «Ты чего это такое в кабине везешь? Доктор же у тебя в говнище». Водитель был мужик не сложный, послал мента по матушке, сказав, что чего посадили, то и везу. Доктор как доктор, не хуже других. Тогда гаишник подошел к правой двери, открыл, но не успел сказать слова, как Львов на него накатил: «Ну ты чего, в натуре, не видишь, укачало меня, укачало, бля!» И в подтверждение своих слов окатывает сверху гаишника с ног до головы фонтаном блевотины. Непереваренный суп течет по кителю, капает на асфальт. Водитель решил не ждать ответной реакции служивого, перегнулся через пассажирское сиденье, захлопнул дверь и укатил. А мент так и остался стоять у светофора рядом с гостиницей «Астория». Стоял долго, проходящий мимо интурист оживленно обсуждал, что случилось с русским полицейским, почему он облит гороховым супом, фотографировал. А все оказалось так просто. Мне тогда пришлось прокатиться до ближайшей больницы, за бутылку у знакомого терапевта купить ему больничный, а потом еще отвезти доктора домой. Когда проверили все шкафы и пустой холодильник, который зачем-то работал, и не нашли в квартире ничего съедобного, только тогда спокойно оставили его спать на диване, зная, что в своих рвотных массах он теперь наверняка не захлебнется. Бутылку, кстати, обещал отдать, до сих пор должен.

Расскажем еще несколько историй из практики врача «Скорой помощи».

Зашел как-то на работе разговор о добром отношении к сотрудникам «Скорой помощи» со стороны руководства. Вспомнил случай, еще с конце 1980-х, когда отрабатывал на «Скорой» распределение после института, как я получил свой первый выговор.

Участковый врач вызывает «Скорую», бабку, далеко за 80, отвезти в больничку с нестабильной стенокардией. Прихватило у бабушки сердечко, болит. Приехал, ЭКГ снял, полная блокада ножки, не поймешь, есть там инфаркт или нет. Ну и ладно, мое дело до больницы довезти. Бабка тяжеленькая, давление низкое. Обезболили, грузим тельце на носилки, отвозим в больницу имени Куйбышева, ныне Мариинскую. Еще та была фабрика здоровья. В приемном отделении зову терапевта, вот бабушка, вот ЭКГ, как скажете, ставите инфаркт – отвезу сразу в реанимацию, нет – оставлю тут. Терапевт посмотрел – оставляй, разберемся.

Но кто-то из внимательных местных докторов замечает: «А у бабушки-то стопа вывернута кнаружи!» А это первый внешний признак перелома шейки бедра. Ага! Опять «Скорая» какую-то хрень привезла, не по адресу. Бабку на рентген. Фотографируют ей бедро, зачем-то плечо, таз и грудную клетку. И находят: перелом бедра, перелом плеча, нескольких ребер. Кажется, еще и таза. И умирающую старуху гипсуют с головы до ног и переводят в Покровскую больницу в состоянии шока. В Куйбышева травматологического отделения нет. Гипс окончательно добивает бабушку, и она вскоре умирает.

Новость тут же доходит до руководства, мне лепят строгий выговор. Не осмотрел, расхождение диагнозов. Ну, думаю, нет, не мог я пропустить столько переломов, иду, интересуюсь результатами вскрытия, от чего умерла бабуля? Патанатом отвечает – от инфаркта умерла. А как же переломы? Да нет, говорит, там никаких переломов. А откуда взялись? Так снимки перепутали, там студенты занимались, кто-то учебный набор на столе забыл, рентгенолог не посмотрел на фамилию, описал как бабкины.

И как бы вроде с моей стороны никаких нарушений нет, все сделал правильно. Ненавязчиво намекнул заведующей: а может, выговор с меня снимут? Не, говорит, уже не снимут. Получил – значит получил, чтоб знал, где работаешь. Впредь будешь внимательней.

На днях попросили развлечь студентов, провести занятие. Тема идиотская: «Анестезия у больных в коматозном состоянии». И вопросы наверняка будут дурацкими. Но отказаться неудобно. Все так и получилось, начали с вопроса: «А какие отличия?» – «Да ни каких, делай все так, как у человека с обычным рассудком». – «Так он же не реагирует на боль?» – «А может, и реагирует, как ты это оценишь? Пробу Дегранжа проведешь? Только сначала найди стеклянный шприц, одноразовый от кипящего масла расплавится. Ах, вы не знаете, что такое проба Дегранжа? Медицинская мысль изобрела не одну пробу для проверки нарушений чувствительности, это только одна из них. Кратко ее суть: инъекция кипящего масла в сосок. Если не отреагировал, значит, мертв наверняка. А как ты поймешь, что происходит у него в голове? Голова – дело темное и исследованию не подлежит. Тут не всегда знаешь, что происходит в своей, а что произойдет в ней через пару минут – так вообще загадка, а у постороннего и подавно. У меня был случай, как больной в коме на такси уехал и по городу катался, а я долго его пытался поймать, так и не смог. Не верите? А было».