Будда однажды сказал - Страница 2

Людвиг Витгенштейн, один из крупнейших мыслителей своего времени, да и всех времен, сказал: «Не следует говорить о том, что не может быть выражено. Пусть пребывает в тишине». Поскольку произносить хоть что-то о непроизносимом — кощунство.

Будда никогда не говорит о боге, но он — не атеист. Именно поэтому я говорю, что он уникален. Он приносит бога множеству людей. Он дал бога большему количеству людей, чем кто-либо другой. Миллионы людей стали благочестивыми благодаря ему, но он никогда не произносил не только слова «бог», но и слова «душа», он не рассуждал об этом. Он просто говорит: «я могу показать вам, как войти. Вы входите». Он говорит: «Будды могут только указать тропинку, они не могут предоставить вам философию. Вы — там, входите и смотрите».

Один человек пришел к Будде. Он был большим ученым, написал много книг, был известен по всей стране. Его звали Малингапутта. Он сказал Будде: «У меня дюжина вопросов, и я хочу получить на них ответ».

Будда сказал: «Я отвечу, но вы должны будете выполнить одно требование. В течение года вы должны будете находиться со мной в полной тишине, тогда я отвечу. Но не ранее. Я мог бы ответить и сейчас, но вы не готовы правильно воспринять мои слова, и, что бы я ни сказал, вы извратите мою мысль. В течение целого года вам предстоит молчать, и ваш разум освободится от переполняющих его интерпретаций и будет готов принять знание. После этого, независимо оттого, что вы хотите спросить, я отвечу, обещаю вам».

Будда говорил это, и вдруг его ученик Сарипутта, сидя под деревом, начал смеяться, как безумный. Малингапутта растерялся и спросил: «В чем дело? Почему ты смеешься?» Сарипутта ответил: «Я смеюсь не над тобой, а над собой. Один год уже прошел. Этот человек и меня обманул. Я шел к нему со многими вопросами, и он сказал: „Жди в течение одного года". И я ждал. Я смеюсь, потому что теперь мои вопросы исчезли. Он говорит: „Задавай свои вопросы",— но их нет. Так что, Малингапутта, если ты действительно хочешь получить ответы, спрашивай сейчас, не жди целый год. Тебя вводят в заблуждение».

Будда привел миллионы людей к постижению внутреннего мира, и путь, который он избрал,— кратчайший. Что может быть проще? Сначала надо стать приемником, ухом, погрузиться в тишину. Только тогда общение станет возможным.

Будда не имел обыкновения отвечать на метафизические вопросы. Он всегда готов был ответить на любой вопрос о методах, но никогда — о метафизике. Таков его научный подход. Наука вёрит в метод. Наука никогда не отвечает «почему», она всегда отвечает «как».

Если вы спросите ученого: «Почему возник мир?» — он скажет: «Я не знаю, но могу ответить, как случилось, что этот мир возник». Если вы спросите его: «Почему здесь вода?» — он не ответит, лишь пожмет плечами. Но он может сказать, откуда взялась эта вода, сколько кислорода, сколько водорода понадобилось для ее образования. Он может дать вам метод, механизм. Он может объяснить вам, как сделать воду, но не сможет объяснить, почему.

Будда никогда не задает вопрос «Почему?», но это не означает, что он атеист. Он подходит к этой проблеме по-своему. Теисты взывают к вашей вере, требуют принять на веру их учение. Будда же говорит: «Как можно говорить о вере? Так ставить вопрос нельзя». Вслушайтесь в его логику.

Он говорит: «Если кто-то сомневается, то как может он верить? Если сомнение уже возникло, то как уверовать? Он может подавить свое сомнение, заставить себя уверовать. Но сомнение, как червь, угнездится в глубине его души и станет поедать сердцевину. Рано или поздно такая вера разрушится, потому что она построена на ненадежном, зыбком основании. В само основание здания веры заложено сомнение. Знакомо это вам? Вы вроде бы уверовали, но где-то в глубине души прячется сомнение. Какова же эта вера?»

Будда говорит: если нет сомнения, то нет и вопроса о вере. Тогда каждый просто верит. Не нужен никакой Кришна, предлагающий довериться ему не раздумывая. Если у Арджуны есть вера, значит, она всегда при нем, если же веры нет, никакое убеждение не поможет ей возникнуть. Арджуна может изобразить веру, притвориться, что верит. Но заставить верить нельзя.

Для тех, чья вера естественна, непосредственна, нет никакого вопроса о вере — они просто верят. Не задумываясь, в чем эта вера состоит. Маленькие дети просто верят. Но как только приходит сомнение, вера становится невозможной. А сомнение должно прийти, оно — часть роста. Сомнение — этап на пути к зрелости.

Вы храните детскую веру, пока вам в душу не проникло сомнение. Пока огонь сомнения не начинает жечь вас, вы остаетесь незрелыми, вы не знаете жизни. А узнать жизнь можно, только сомневаясь, проявляя скепсис, задаваясь вопросами.

Будда говорит, что вера крепнет не за счет отрицания сомнений, не за счет слепого доверия. Вера разрушает сомнение спором, еще большим сомнением, устраняет сомнение сомнением же. Яд может быть разрушен только ядом — вот метод Будды. Он не призывает верить. Он призывает погрузиться в глубину своего сомнения, дойти до конца, не бояться, не смущаться.

И результат придет, когда этот путь останется позади. Поскольку прозрение приходит, когда сомнение начинает сомневаться в самом себе. Сомнение в правомерности сомнения — последнее сомнение. Оно придет, если вы дойдете до самого конца.

Итак, сначала вы сомневаетесь в предмете веры, сомневаетесь и в том, и в этом. И вот, когда всё сомнительное рассмотрено, вдруг возникает новая грань — сомнение в правомерности сомнений.

Это абсолютно новый подход к вере. Когда сомнение убивает сомнение, разрушает его, появляется вера. Эта вера — не против сомнения, она — вне его. Эта вера — не вопреки сомнению, а в его отсутствии.

Будда говорит: вы снова должны будете стать детьми, но сначала вам придется пройти через весь мир, через джунгли сомнений, споров, рассуждений. И когда человек возвращается домой, к своей первоначальной вере, это — уже совсем другой уровень веры. Он не только ребенок, он — старик... Зрелый, опытный, и всё же искренний.

Эта сутра, «Сутра сорока двух глав», никогда не существовала в Индии. Она никогда не существовала на санскрите или на пали. Эта сутра написана на китайском языке.

В 67 году нашей эры, во времена династии Хань, император Мин-ди пригласил нескольких буддийских монахов в Китай, чтобы проповедовать учение Будды. Имена их не сохранились. Император пожелал, чтобы монахи составили небольшую антологию буддийских высказываний для начального обучения китайцев буддизму.

Буддийские священные писания весьма объемисты. Буддийская литература — это целый мир, тысячи священных текстов, в которых подробно рассматривается множество вещей, потому что Будда верит в логический анализ. Он проникает в самую суть. Его анализ глубок и совершенен, он рассматривает всё до тонкости.

Задача стояла трудная. Что перевести для китайцев, никогда не знавших учителей, подобных Будде? И вот эти буддийские монахи составили маленькую антологию из сорока двух глав. Они собрали высказывания понемногу отовсюду, что-то из текстов, что-то из проповедей.

Книгу составили по принципу конфуцианских аналектов (сборников), потому что она предназначалась для страны, где конфуцианство распространено, где люди привыкли к манере Конфуция, к стилю конфуцианских священных книг. «Аналекты» Конфуция начинают каждую мысль фразой «Учитель сказал». В сборнике сутр каждая мысль тоже начинается фразой «Будда сказал».

В начале этого столетия (XX в.) предполагали, что оригинал, должно быть, существовал на санскрите или пали и был утерян, что китайская книга — перевод. Это заблуждение. Эти сутры никогда не существовали в Индии. Что это значит? Конечно, каждое высказывание восходит к Будде, но сам сборник — новая книга, новая антология. Это следует помнить.

Вот почему я выбрал для вас эту книгу в качестве введения в мир Будды. Здесь всё просто. И изложено тоже просто. Очень прямо. Каждая мысль проста, изложена отдельно и кратко, в отличие от других буддийских текстов.