Будда, или Легенда о Разбуженном принце - Страница 12
— Да не бойся ты! Ничего плохого я не сделаю твоему Шиби. Я просто его испытаю, ведь личное спасение для меня важное дело, и ошибаться нельзя.
— Что же мы будем делать? — спрашивает меня Вишвакарман.
— Ты, Вишвакарман, обернись голубем, а я — ястребом и буду гнаться за тобой. Ты же лети прямо к тому царю и проси у него защиты, а я потребую у него выкуп за тебя, да такой, что простой человек его не сможет дать. Так мы и испытаем, каков этот царь Шиби.
— Нехорошо обманывать, — опять начал Вишвакарман, но я его прервал:
— Не трать слов, а немедленно превращайся в голубя и лети к Шиби. У меня и так мало времени осталось, сам знаешь.
Хотя Вишвакарман и продолжал ворчать, но всё же обернулся голубем, а я — ястребом. Когда подлетели к дворцу, я стал преследовать голубя. Тот с жалобным криком влетел царю прямо под мышку и взмолился о спасении своей жизни. Сразу же за ним появился и я, сел около Шиби и сказал:
— Голубь, что влетел к тебе, царь, — моя добыча. Отдай мне его побыстрее, я очень голоден.
— Я дал клятву, — отвечал царь, — спасать всех, кто просит у меня защиты, не отдам и этого голубя.
— Ты всех спасаешь, — спросил я его, — или только тех, кто тебе приглянулся?
— Всех, — ответил царь.
— Так почему я не вхожу в число этих «всех»? — притворно обиделся я. — Если не отдашь мне этого голубя, то я умру от голода, и дети мои погибнут.
— А если я дам тебе другую пищу, ты будешь её есть? — спросил царь Шиби.
— Если это будет свежее мясо, то — да, съем, — ответил я, — но тогда тебе придётся вместо голубя убить кого-то другого.
— Нет, не придётся, — ответил царь. Он вытащил острый нож, отрезал кусок мяса от своего бедра и протянул его мне со словами:
— Вот выкуп за жизнь голубя.
— Нет царь, подожди, наше дело ещё не закончено. Ты слывёшь справедливым, а поступаешь нечестно, — сказал я, — голубя жалеешь, а меня — нет. Я требую справедливости: если выкупаешь жизнь голубя куском своего мяса, пусть его вес будет равен весу голубя.
— Принесите весы, — приказал царь.
Когда принесли весы, то на одну чашу весов посадили голубя, а на другую положили мясо. Чашка весов с мясом взмыла вверх, а с голубем опустилась до самой земли.
— Ты хотел обмануть меня, — стал я кричать как можно громче, — за такого большого и жирного голубя хотел дать мне крошку своего худосочного мяса.
Царь стал срезать со своего тела кусок за куском и бросать их на чашу весов. Но даже когда он срезал всё мясо с бёдер, вес его был намного меньше веса голубя. Шиби стал срезать мясо с плеч, с рёбер, со всего тела, но чаши весов никак не уравнивались. Царь хотел сам встать на чашу весов, но от слабости не смог этого сделать и без памяти упал на землю. Когда сознание вернулось к нему, он, собрав последние силы, всё же ступил на чашу весов. И она опустилась, оказавшись вровень с той, на которой сидел голубь.
— Теперь хорошо, — сказал царь Шиби.
От такого зрелища у всех, кто видел это, хлынули слёзы. Я не выдержал, принял своё истинное обличие и обратился к царю:
— Царь, зачем ты так поступил, спасая малую птаху? Хотел стать великим, совершая такой подвиг?
— Нет, — из последних сил прошептал царь Шиби.
— Ты не сожалеешь о своём поступке?
— Нет, не сожалею.
— Я тебе не верю, — притворно засомневался я. — Говоришь, что не сожалеешь, но тело твоё содрогается от боли, а дыхание вот-вот прервётся.
— Если я говорю правду, — отвечал Шиби, собрав последние силы, — если и на волос не сожалею, то пусть исчезнут раны, и моё тело станет таким, как было прежде.
— И только царь произнёс эти слова, его тело стало прекраснее, чем прежде, — закончил свой рассказ бог Индра. — Царём Шиби в своём прежнем рождении был ты, Шакьямуни. Почему же сейчас ты бросаешь в темноте неведения все живые существа и, не преподав им Учения, помышляешь уйти?
О царе Канашинипали
— Я владыка всего живого на земле, — как-то раз подумал царь, — многое в моей власти, но сделать моих подданных навсегда счастливыми, оградить их от будущих невзгод мне не под силу. Для того, кто научит меня этому, ничего не пожалею.
О желании царя объявили по всей стране. Долго никто не отзывался, но однажды в ворота дворца постучался нищий.
— Я знаю Святое Учение, — сказал он.
Услышав эти слова, царь вышел ему навстречу и пригласил во дворец.
— Учитель! — обратился к нищему царь, — открой нам, невежам, истинные знания.
— Те знания, которыми я обладаю, — сказал нищий, — просто так не передаются. Если ты хочешь овладеть ими, только слушая меня, из этого ничего не выйдет.
— Скажи, что нужно сделать, я всё исполню, — сказал царь.
— Чтобы постичь Учение, нужно принести жертву: зажги в своём теле тысячу светильников.
Царь решил сделать это через семь дней. Его жёны, сыновья, придворные стали молить правителя не слушать нищего.
— Как слепец опирается на поводыря, а дитя опирается на мать, — говорили они, — так в этом мире всё живое опирается на тебя, царь! Когда не станет тебя, кто поддержит нас и защитит? Зачем по прихоти какого-то нищего ты хочешь покинуть свой народ, который любит тебя и служит тебе верой и правдой? Ведь если ты совершишь задуманное, то, конечно, расстанешься с жизнью.
— Вы не понимаете, — отвечал им царь, — жертвуя малым — лишь своей жизнью, я познаю Святое Учение и спасу вас от любых невзгод.
Поняв, что правитель не откажется от своего решения, люди преисполнились глубокой скорби, а царь, наоборот, день ото дня становился всё радостнее. Наконец, он объявил нищему:
— Пришло время зажечь тысячу светильников в моём теле.
Брахман, сделав тысячу отверстий в теле царя, вставил в них фитили, смоченные в масле, и приготовился их поджечь.
— Учитель! — обратился к нему царь. — Сначала преподай мне Учение, а потом зажигай светильники. Я чувствую, что умираю.
— Слушай и запоминай, царь, — начал свою проповедь нищий, — всё вечное в конце концов рушится. За встречей наступает расставание, за рождением следует смерть…
Как только нищий замолк, царь прошептал:
— Я постиг Святое Учение, но как передать его другим?
Как только царь произнёс эти слова, страшно содрогнулась земля. Этот звук достиг небес, где обитали боги.
— Опять на земле что-то случилось, — сказал повелитель богов Индра. — Пойдёмте, посмотрим! Может быть, нужна наша помощь?
Когда они сошли на землю, то увидели умирающего царя Канашинипали, тело которого от горящих светильников сияло подобно солнцу. Боги, как и люди, не смогли безучастно смотреть на это. Слёзы хлынули из их глаз, и дождём посыпались с неба цветы. Владыка богов Индра приблизился к царю Канашинипали и спросил:
— Великий царь, можно ли верить твоим словам о том, что ты не сожалеешь о содеянном и сейчас, когда твоё тело содрогается от боли?
— Если я не испытываю ни малейшего сожаления о содеянном, то пусть раны на моём теле бесследно заживут. — И тут же на теле царя не осталось и следа от ран.
— Царём, так дорого заплатившим за свет Учения, был ты, Будда Шакьямуни, — сказал Брахма. — Если прежде ты шёл на нестерпимые муки, чтобы постигнуть Учение и передать его людям, то почему теперь отказываешься от этого?!
Бог Индра своей волшебной силой показал Будде огромное количество людей несчастных и страждущих, с разумом, затемнённым неведением. И Будда понял, что не может один пользоваться плодами своего прозрения. Он останется среди людей, а когда придёт пора уйти из этого мира, то оставит своих учеников, а те — своих. Они будут передавать Учение, чтобы оно не исчезло, не затерялось, не исказилось со временем. И так будет продолжаться из века в век.