Будь моим мужем - Страница 30

— Но эта женщина держала тебя за руку, запинаясь, прошептала она.

— Да, держала, — Этьен быстро нагнулся вперед и накрыл ладонью руки Натали, сложенные на коленях. — Ты видишь? Что в этом особенного?

Ну конечно, она видела. Этьен пытался доказать, что в жесте Одетты не было ничего, кроме заботливой ласки стареющей женщины? Возможно, Натали вчера действительно только показалось, что мачеху и пасынка связывают отношения гораздо более близкие, чем принято в обществе. И такое простое объяснение Этьена могло оказаться правдой. Она не знала, как быть дальше, верить или нет.

— Дорогая, — мягко и немного удивленно спросил он. — Нежели ты ревнуешь?

Эти слова заставили Натали очнуться от раздумий. Демонстрация собственной слабости не входила в ее планы. Она выдернула пальцы из-под ладони Этьена и с бесстрастным видом принялась поправлять прическу.

— С какой стати мне ревновать тебя к Одетте? — Натали пренебрежительно фыркнула и пожала плечами. — Я продрогла от этой сырости. Раз уж мы здесь остановились, может быть, выпьем кофе?

Этьен молча кивнул и, выйдя из машины, помог выбраться Натали. Под проливным дождем они добежали до придорожного кафе и уселись за столик у окна. В помещении было шумно, водители завтракали, громко переговариваясь. И Натали с удовольствием отметила, что ее муж ничем не выделяется на их фоне: столичный лоск сошел с него, как только он сел за руль. Сейчас он изучал карту, ожидая, пока принесут кофе. И только когда официант, поставив дымящиеся чашки, отошел, Этьен вернулся к прерванному разговору.

— Меня очень огорчило то, что ты решила, будто стала свидетелем нашего с Одеттой тайного свидания.

— Разве я говорила о свидании? — Натали старалась, чтобы ее голос звучал небрежно. Она опустила голову, опасаясь, что тревожный блеск в глазах выдаст ее.

— Нет. — Этьен с преувеличенной тщательностью размешивал ложечкой сахар. — Но это было написано на твоем лице: ты думала, что я заранее договорился с ней о встрече…

— А разве нет? — не удержавшись, быстро спросила Натали.

Он внимательно взглянул на нее и ответил неожиданно серьезным голосом:

— Нет, дорогая. Послушай, позволь мне тебе кое-что объяснить. Я вижу, ты уже выбрала Одетту мне в любовницы? Но поверь, я не стал бы развлекаться с ней, рискуя разрушить наш брак…

— Я выбрала? — возмущенно воскликнула Натали. — По-твоему, я все придумала?

— Подожди, дай мне договорить. Принимая твое предложение, я пообещал, что буду верным мужем. И ни одна женщина не заставит меня забыть об этом.

Натали не отрываясь смотрела в зеленые глаза Этьена. Он все объяснил настолько убедительно и просто, что не поверить было невозможно. Она почувствовала огромное облегчение, затем неожиданную слабость и желание немедленно рассказать этому темноволосому мужчине о своей бесконечной любви. Как было бы хорошо: признаться и, уже не скрываясь, дарить нежность и заботу. Но…

— А Одетта? — Натали, словно нарочно причиняя себе боль, вернулась к разговору. Она хотела окончательно убедиться в правдивости Этьена.

— Одетта! — Он нахмурился и со звоном поставил чашку на стол. — Эта женщина разбила сердце моего отца, испортила ему жизнь. Думаешь, ей нужен был он? Нисколько. Ей нужны были деньги и только деньги. Ее хитроумные адвокаты так составили свидетельство о браке, что она фактически наравне с отцом руководила компанией, вмешивалась во все дела. И даже после его смерти у Одетты остались все права… Она видела, что я ее сразу же раскусил, в отличие от отца, который считал свою новую жену ангелом. Не знаю, почему, — может быть, чтобы подчинить и меня своей воле, а может, ее не устраивал старый муж… Короче, Одетта пыталась меня соблазнить. Я, естественно, ответил отказом. И мачеха возненавидела меня. Прямо история Прекрасного Иосифа… Только месть отвергнутой женщины выглядела несколько иначе.

Этьен усмехнулся, поднял чашку и отпил кофе. Но Натали была уверена, что он даже не ощутил его вкуса.

— Понимаешь, отец не успел изменить своего завещания, и Одетта получила все акции “Вермонт-Эстэ”. Но ей нужна была не компания, а возможность отомстить. Она прекрасно знала, что у меня нет денег, и пригрозила продать ее совершенно постороннему человеку. А я не мог допустить, чтобы дело, которому отец посвятил всю жизнь, попало в чужие руки. Теперь ты понимаешь, почему я согласился на твое предложение: я был в отчаянии.

Натали почувствовала, что сейчас расплачется. Слишком много признаний в один день. До последнего момента она была уверена, что Этьен так упорно пытается сохранить “Вермонт-Эстэ” для себя, а вовсе не в память об отце. Но теперь понимала, чего ему стоило продать свою свободу.

— Ты вовсе не должен был все рассказывать, — прошептала Натали и, протянув руку, несмело погладила мужа по мокрым волосам.

— Но я уже сделал это. — Он резко выпрямился, уже жалея о минутной слабости. — Я думаю, теперь ты понимаешь, что мне меньше всего хотелось увидеться с Одеттой. Она сама подошла ко мне в ресторане, села за мой столик и заговорила. Не знаю с какой целью, но она всегда на людях делает вид, что мы очень близки. Одетта — прирожденная актриса, как все коварные люди. Я же никогда не искал с ней встреч и никогда не буду.

Натали могла бы торжествовать: Этьен не часто позволял себе откровенные разговоры. Но сейчас, казалось, он открылся полностью, и Натали увидела совсем другого человека — ранимого, иногда беспомощного. В общем, обычного живого человека, а не ледяную бесчувственную статую.

Но что-то в глубине души — возможно, недоверие пустило слишком глубокие корни, — останавливало ее от преждевременной радости. Тень, мелькнувшая в глазах Этьена, или его поспешный жест…

— Я сделаю все, чтобы навсегда вычеркнуть Одетту из своей жизни. И хватит об этом. Пойдем.

Расплатившись, он решительно направился к машине, даже не оглянувшись на Натали. Она вышла из кафе несколько минут спустя — красивая, внешне спокойная и уверенная в себе женщина. Но на сердце было тяжело. У Натали было такое ощущение, что в признаниях Этьена существовала и обратная сторона. Не поступит ли он так же и с ней, когда закончится год замужества? Сделает все, чтобы вычеркнуть ее из своей жизни. Пусть его прохладное отношение к Натали не могло сравниться с ненавистью к мачехе, но все-таки… Ее пугало приближение весны, так радовавшее прежде. Не останется ли она одна в цветущем солнечном мае, брошенная и забытая навсегда? Нелюбимая и ненужная…

К вечеру погода переменилась, южный, уже дышащий весной ветер разогнал тяжелые тучи. Натали, свернувшись на широком сиденье, смотрела в окно на проносившиеся мимо деревья. Алый закат полыхал в небе. И она, забыв на время о своих огорчениях, повернулась к Этьену с широкой искренней улыбкой, желая поделиться своей радостью.

— Как красиво, правда? Сидя в Париже ничего подобного не увидишь.

— Вот за такие моменты я и любил свои поездки, — кивнул Этьен и, на мгновение выпустив руль, потянулся.

— Я вдруг вспомнила Грецию и наш романтический медовый месяц. Как ты думаешь, вернемся ли мы… — Натали, встретив насмешливый взгляд мужа, осеклась. Она позволила себе расслабиться и теперь пожалела об этом.

— Романтический… Да, но, к несчастью, романтика не может длиться вечно. Серые будни, работа, привычка — вот все, что остается от нескольких приятных дней.

В голосе Этьена звучала усталость. Он разговаривал с Натали так, словно она была неразумным ребенком, и это ее задело. Очарование тихого вечера мгновенно развеялось.

— По-твоему, любовь — это всего лишь несколько приятных дней?

— Не сердись, дорогая. Если ты действительно веришь в настоящую вечную любовь, то когда-нибудь обязательно встретишь своего принца и будешь жить с ним долго и счастливо, как в сказке.

Натали вздрогнула: эти слова следовало понимать как намек? Или Этьен просто неудачно пошутил, не желая причинить боль? Как бы он повел себя, догадавшись об ее истинных чувствах — посмеялся, обрадовался, остался равнодушным? Ни на один из этих вопросов она не знала ответа.