Будь моей и умри - Страница 5

Комната Миллета была немного меньше, чем зал ожидания на вокзале. Потолок сводчатый; такие бывают обычно в соборах. Я буквально проплыл по толстому мягкому ковру к телефону и набрал номер Саула.

Внезапно позади меня раздался голос – женский и сравнительно трезвый:

– Джонни Слэгл! Вот так неожиданность!

Я вернул трубку на прежнее место и обернулся. Это была Джоан. Я не видел ее с тех пор, как она развелась с Миллетом. Джоан и сейчас выглядела блестяще. Экстравагантная, полногрудая блондинка в плотно облегающем ее фигуру вечернем платье. Декольте было таким глубоким, что глубже, пожалуй, невозможно представить. Словом, она выглядела такой же сексапильной, как и прежде.

– Джонни, дорогой!

Джоан подплыла ко мне, чтобы я ее поцеловал. Она нисколько не изменилась. Но, когда я ее поцеловал, мне показалось, что я целую жидкий динамит.

– Хэлло, Джоан! Давно не виделись.

Она придвинулась еще ближе.

– Слишком давно.

Я скользнул ладонью по ее спине.

– Я теперь женатый человек. Ты не забыла?

Она отстранилась на пару дюймов.

– А как поживает Салли?

– Тебе действительно это интересно?

Она сморщила носик.

– Нет.

– Я так и думал. Но, к твоему сведению, чувствует она себя блестяще, и мы очень-очень счастливы.

Джоан провела кончиком языка по губам. У нее были чудесные губы.

– Как мило.

В прошлом Джоан тоже была актрисой, но ей не удалось выбиться в первые ряды голливудской знати. Так и не став "звездой", она потратила слишком много времени и энергии, чтобы стать ею. Она жила хорошо, одевалась тоже хорошо, ездила в хорошей машине и все это умудрялась делать, не имея видимого источника доходов. Ходили слухи, что она пыталась возобновить ту оргию, которую Стив Миллет называл брачной жизнью.

В жизни Джоан было очень много мужчин. Короткое время я ее тоже довольно близко знал. Это была одна из тех связей, которые кажутся прекрасными, пока длятся, но о которых совсем не сожалеешь, когда они кончаются.

Джоан не отважилась поцеловать меня вторично.

– Какой ты сегодня чудесный, Джонни! Такой высокий, сильный, мужественный! – Она провела ладонью по моей щеке. – И как всегда небритый.

– Тебя тоже противной не назовешь, – ухмыльнулся я.

Джоан мое замечание показалось забавным. Но, возможно, все дело здесь было в алкоголе. У нее один вид пробки уже вызывал жажду. Жажду любви. Вот и сейчас, похоже, стала вспоминать то, что лучше всего было оставить в тени прошлого, и тяжело задышала.

– Может быть, пойдем куда-нибудь, Джонни, и поговорим?

Возле двери что-то шевельнулось, и я обернулся. Это был Пол Глэд. Глаза его больше не были задумчивыми и оценивающими, они прямо-таки сверкали злобой. Может быть, он имел какие-нибудь виды на Джоан? Но если это так, то почему он ничего не предпринимал? Ведь ему достаточно было сделать ей знак из "кадиллака", и его знак не остался бы незамеченным.

Какое-то время Пол смотрел на нас, а потом исчез в холле.

А мне уже стали противны позывы Джоан. Меня подняли из мягкой теплой постели, оторвали от любимой жены, потом избили, а теперь что же еще?

– Ты что-нибудь значишь для Пола Глэда, Джоан? – спросил я. – Или, точнее, он для тебя что-нибудь значит?

– Давай говорить только о нас, – промурлыкала она. Потом сорвала с моей головы шляпу и запустила руки в мои волосы.

– Я серьезно спрашиваю, – сказал я.

– А я серьезно ответила! – Она прижала свои губы к моим. – Не веди себя, как лягушка, Джонни! Ты цены себе не знаешь. Немногие голливудские "звезды" выглядят так же хорошо, как ты.

– А как насчет продюсеров? – поинтересовался я.

– Не дерзи! – прошептала Джоан и начала покусывать мочки моих ушей.

– Осторожнее, – предупредил я ее. – Вдруг войдет Бель Ами? Мне намекнули, что ты вновь пытаешься надеть позолоченное медное кольцо.

– Бель Ами! – сказала она с презрением, однако слухи подтвердила, бросив быстрый взгляд через плечо. Потом снова поцеловала меня, но уже без прежнего пыла. – Может быть, как-нибудь в другой раз, Джонни, – прошептала она. – В ближайшем будущем.

– Может быть, – кивнул я. – Только я очень сомневаюсь.

Джоан направилась в холл. При этом даже не обернулась, бросив мне через плечо:

– Только не веди себя таким неприступным. Возможно, ты еще изменишь свое мнение.

– У тебя в руке осталась моя шляпа, – ответил я. – Кинь-ка мне ее!

Она поморщилась и швырнула шляпу через гостиную. Я поймал ее, не сдвинувшись с места. Потом снова снял телефонную трубку, но тут же мне в голову пришла более удачная мысль. Ведь меня вполне могла подслушать и Джоан, да и у Пола Глэда уши были как у лисицы. Целесообразнее переговорить с Саулом Блиссом с глазу на глаз.

Когда я снова проходил через холл, Пол Глэд на несколько секунд перестал щупать свою брюнетку и, наморщив лоб, посмотрел мне вслед.

У выхода стояла рыжеволосая девушка, держа в каждой руке по бокалу с коктейлем и уставясь глазами в дождливую тьму. Сейчас она показалась мне еще привлекательнее, чем раньше. Она была свеженькой, как сама невинность. И если она сказала Миллету, что ей уже восемнадцать, то она солгала.

– А почему Бенни не идет? – спросила девушка меня. – Ведь там все время дождь...

– Не знаю, – ответил я, пожимая плечами. – Может быть, он слишком глуп.

Ее голубые глаза превратились в щелки.

– Не говорите такого о Бенни.

Я прошел мимо. Стив Миллет уже успел забраться в мою машину и сидел на переднем сиденье.

– Я решил лично поговорить с Блиссом, – сказал я. – Кстати, мне нужно осмотреть место происшествия, прежде чем отправиться в полицию.

Казалось, мои слова его немного взбодрили.

– Может быть, все это мне только показалось, – заметил он. – Может быть, и не было никакого несчастного случая.

Если бы Миллет сам внимательно осмотрел крыло своей машины, он не говорил бы этого. Сейчас на нем были темные брюки, свежая рубашка и спортивная куртка. Он вытащил из кармана куртки неоткупоренную бутылку виски.

– Вот тебе выпивка!

Я соскоблил лак вокруг завинчивающейся пробки и выпил ровно на доллар. Виски мне понравилось.

Стив Миллет хотел сам вести свою машину, но, пока он приводил мысли в порядок, я успел сесть за руль.

– Но ведь я не пьян, – обиделся он.

Я ничего не ответил. Гонорар, выплачиваемый студией, не обязывал меня ездить в одной машине с сумасшедшим. Машина у Стива была хорошая, вот только тормоза никуда не годились. Каждый раз, когда в них попадала вода, они отказывали – все четыре. Я спросил Миллета, сколько он отдал за машину.

– Тридцать две тысячи долларов, – буркнул Стив.

Если мне когда-нибудь удастся заработать бешеные деньги, я все равно остановлю свой выбор на американской машине. За тридцать две тысячи я смогу приобрести себе восемь "кадиллаков". А уж у "кадиллаков", если нажимаешь на тормоза, то они срабатывают.

– Сколько ты должен Глэду?

Он потряс бутылкой виски, открыл ее и отпил глоток.

– Несколько долларов, – ответил он. – А почему ты спрашиваешь? Или студия запретила мне и в карты играть?

Я хотел ответить, что киностудии совершенно наплевать, чем он занимается. А если они не продлят с ним контракта, то им вообще будет наплевать на него. Но я промолчал, считая, что в данный момент у Миллета и без того довольно неприятностей.

– Откуда я знаю, – пожал я плечами. – Просто Глэд заявил, что ты ему должен деньги, вот я и поинтересовался.

– Всего несколько долларов, – ответил Стив и снова приложился к бутылке.

Я отобрал у него виски, завинтил пробку и положил между нами на сиденье.

– Оставь виски в покое. Или ты считаешь, что твои дела и без того недостаточно плохие?

"Казанова" закокетничал.

– Могли бы быть и хуже. Строго между нами: на последней неделе я подписал новый договор. И Блисс пробьет его за известную сумму, разумеется. Так что меня ценят.