Бронзовая Жница (СИ) - Страница 99

Миссар перестал барахтаться и угрюмо смолк.

Как было сказать если не ему, то своей совести, что тогда, в юности, это выглядело иначе? Тогда это была любовь, а не непристойность. Авантюра, а не преступление. Смысл жизни, а не угроза для неё.

— Откуда ты знаешь? — процедил он и только.

— Я знаю всё дурное, что есть в людях, — промурлыкал незнакомец. — Такова уж моя натура.

— Ты что, священник? — усмехнулся Миссар. И пленитель рассмеялся в ответ. Но ещё одна попытка вырваться была безуспешна: его было не застать врасплох.

— Не пытайся вмешаться в моё задание! — рявкнул рыцарь и с новым усилием оттолкнулся от земли, чтобы вскочить на ноги. Он не верил, что обладатель столь тонких рук и столь высокого голоса может держать в оковах могучего воина.

Словно нечистая сила помогала мерзавцу. Попытки были тщетны. Над ухом Миссара прозвучал протяжный вздох.

— Глупо, очень глупо спорить со мной, — вкрадчиво произнёс незнакомец. — А ещё глупее — в твоём положении. Хочешь угроз — нате, пожалуйста. Если посмеешь продолжить своё задание, пойдёшь за драконом и дальше — я прирежу твоего — ну, если не сынка, то воспитанника. Так тебе яснее?

Миссар рыкнул и рванулся, пытаясь отбиться локтем; но лезвие кинжала без промедления врезалось ему в шею, и кровь щекотно побежала по взмокшей коже.

Кинжал был костяным.

— Чёрт бы тебя побрал, — процедил Миссар. — Кто ты? На кого работаешь?!

В голове метались самые разные варианты. Но Миссар никак не мог взять в толк, что было бы логичнее. Церковь? Или другие драконьи лорды, вроде Хауров?

— Не твоё дело, — безмятежно отозвался незнакомец.

— Чем докажешь, что ты вообще имеешь доступ к…?

У него под носом тут же появилась фигурка деревянного дракона. У Миссара волосы встали дыбом; он выточил её для Вранальга, и мальчик игрался с нею в свободное время у себя в комнате или на террасе.

«Он не шутит», — в ужасе понял доахар. — «Его люди вхожи в Скабиозу…»

— Проклятье… — выдохнул Миссар.

— Видишь? — фыркнул пленитель. Но не учёл, что от этого Миссар взбесится только пуще. Мышцы рыцаря взбугрились, он потянулся вперёд и едва не разорвал крепкую хватку незнакомца.

— Не смей даже тронуть мальчика! — взревел Миссар.

— Ой-ой, забери меня тьма! Не бесись! — простонал незнакомец. — Хорошо. Ты меня уломал. Давай договоримся.

— Мне не о чем с тобою договариваться, кто бы ты ни был!

— Ошибаешься. Послушай. Ещё чуть-чуть послушай, — дипломатично увещевал незнакомец. Миссар смолк, хмурый, и про себя приготовился отсчитать полминуты, чтобы вновь вскочить — когда, увлечённый своими речами, мерзавец всё же ослабит хватку.

— Слушаю.

— Ты всё равно не пойдёшь за драконом в ржавые горы. Там тебе верная смерть, не так ли? Но смертью делу не поможешь. И вернуться ты не сможешь — своим присутствием не себя, так домочадцев подставишь. Поэтому в глубине души ты решил уже, что бежишь. Далеко от Рэйки, бросив свою семью и до конца жизни утешая себя тем, что этим ты хоть как-то умерил гнев лорда по отношению к ним…

Миссар молчал.

— Но одно тебе не даёт уйти: рыцарское благородство. Неужели оставлю их на съедение? — думаешь ты. Но что ты можешь сделать? — резонно возражаю я. И вот решение.

Он вздохнул, и костяное лезвие вновь пощекотало шею доахара.

— Оставь это мне, — ядовито и отчётливо прозвучал шёпот. — Настанет час, когда твой мальчишка встретит смерть лицом к лицу. И тебя рядом не будет. Тогда я помогу ему уйти и доведу его до тебя. Только так ты можешь помочь ему в его судьбе; иные другие способы не приведут ни к чему, кроме твоей бестолковой смерти. А взамен…

Лезвие надавило сильнее.

— Взамен ты поклянёшься, что не станешь пытаться вернуть дракона. И никогда о драконах не погрезишь больше. И забудешь дорогу в Долину Смерти, и в Рэйку.

От таких речей Миссар потерял дар речи. Он начал подозревать, что говорит не с человеком. И хотя рыцарь не был суеверным, смутные сомнения прокрались в его разум. Оттого он не посмел напрямую послать незнакомца туда, куда гьеналы по нужде ходили.

— Только и всего? — с несвойственной ему осторожностью в переговорах уточнил доахар. — Я уеду, оставив поиски дракона… а взамен ты спасёшь мою семью?

— Я сказал тебе, как я сделаю. Я выручу мальчишку Вранальга. А Ланита тебе не жена; не твоё дело и не моя забота. Но, если ты уедешь, Вранг посчитает тебя погибшим, и наверняка сделается милее к супруге… не так ли?

Он сказал это так, будто это заведомо было неправдой.

Но эта неправда так очищала совесть.

«Я ничем не помогу ей, если вернусь», — признал Миссар. — «Только вызову ярость Вранга. Но так у меня есть хоть какой-то шанс…»

— Давай же, сделка с совестью — это не так трудно, — проворчал голос.

Миссар моргнул и протянул:

— Что ж… Договорились. Но…?

Однако больше ничего он спросить не успел. Стоило прозвучать заветному слову, как незнакомец исчез, словно порыв ветра. Доахар развернулся и вскочил — но увидел лишь раскачивающиеся папоротники.

«Убежал, собака!» — подумал рыцарь и нервно провёл рукой по царапине на шее. Верный мерин смотрел на него с потаённой грустью.

Но Миссар понимал, что обратного пути нет.

«Когда-нибудь Вранг всё равно бы избавился от меня», — с тяжестью на сердце сказал себе Миссар. — «А так я, хоть и предам свои шпоры, но сумею что-то сделать. Я отправлюсь на запад; а Ланите постараюсь передать весть, когда устроюсь там. Кто бы ни говорил со мной сейчас, увы, он убедил меня в том, что бесчестие для меня единственно верный путь».

Доахар встал, потёр шею и покачал головой.

«Другого такого шанса подделать свою смерть перед Врангом мне уже не представится. Пусть считает, что я благородный дурак, погибший на задании; дурак, который не понял, зачем его послали за драконом. Я же постараюсь обмануть судьбу — лишь так я могу и впрямь как-то помочь Ланите и Вранальгу».

Скара мчался по небу, как горный орёл. Под его лапами мелькали горы, леса, равнины и реки. Но Эйре казалось, что скоро все эти пейзажи сменятся чернотой.

Когда она упадёт и разобьётся вдребезги, потому что больше не было сил ни держаться, ни умолять.

Она замёрзла вусмерть. Растрескалась кожа на руках и на губах. Холод намокшей одежды вгрызся в хребет. Ледяные ветра в облаках и под облаками вытянули из неё всю жизнь.

Как можно было терпеть такой холод? Раньше пламя дышало из дракона, и в высоте небес можно было согреваться о него. Теперь же он и сам был едва теплее птицы, и, сколько ни прижимайся, этого было недостаточно.

— Скара, прошу же тебя, спустись! — из последних сил шептала Эйра. А перед глазами уже плыло.

Драконья грива была достаточно длинной, чтобы схаалитка сумела притянуть её к себе и обвязать вокруг своей талии. Она помнила рассказы Морая о том, как драконы относятся к упряжи. Впрочем, Скара не обратил на это ни малейшего внимания. Однако это небольшое подспорье стало Эйре спасением. Без него она давно бы впала в забытье от холода и усталости и упала.

Теперь же она была прикована к зверю жёсткими узлами волос — и ей начинало казаться, что лучше б она упала.

Её нарядное чёрное платье превратилось в орудие пыток. Оно резало по коже, как мокрый хлыст. Тянула плечо взмокшая сумка. Каждый миг был невыносим.

— Скара… — задыхаясь, умоляла она.

Но дракон лишь лавировал между горами, заныривал в облака и мчался дальше.

Быть может, новая жизнь придала ему сил, каких у него раньше не было. А может, Эйре лишь казалось, что этот полёт — целая вечность. Крылья грохотали, словно гром. Мышцы крутило и сжимало, вынуждая обнимать драконий загривок.

— Ск-ка… — пыталась выговорить Эйра. Но зубы стучали так громко, что она прикусила губу — и так и не сумела ничего сказать.

Дракон влетел в одно из белых облаков стрелой, как в податливую мишень. Рассветное солнце делало влажную россыпь розовой. Крылья взбивали облачный мех.