Бронеходчики. Сверкая блеском стали - Страница 4

Рядом вновь хлестко ударила СВТ. Непроизвольно глянул, куда целится снайпер, и перевел взгляд в этом направлении. Ай, спасибо! Похоже, ему только что спасли жизнь. Ну, может, и нет. Бог весть, все же прошлый бронебойщик оказался далек от меткой стрельбы. Но возможные неприятности пресечены на корню. Метрах в шестидесяти вправо, под колесом железнодорожной платформы, стояла на сошках бронебойка и, уткнувшись лицом в шпалы, лежал польский солдат.

Когда наконец миновали пакгаузы, Азаров сумел оценить обстановку в целом. Итак, похоже, эшелон прибыл либо незадолго до их десанта, либо разгрузку отложили на утро. Особой надобности для спешки у пшеков не было. Несмотря на все потуги литовцев, фронт оставался стабильным и проседать где-либо пока не собирался. Вообще все очень походило на едва ли не ставшие традиционными приграничные конфликты. Но тем не менее поляки непременно стягивали сюда войска.

Хм. А ничего так, серьезно они подошли к данному конфликту. Эшелон, к которому вышел Григорий с легионерами, состоял не меньше чем из сорока платформ. Ну, во всяком случае, Азаров предположил, что в этом составе находится полный бронетяжный батальон.

Кстати, у поляков к бронетягам отношение серьезное. Они одними из первых начали формирование броненосных войск. Но их экономика не способна потянуть амбиции правительства. В Войске Польском даже с автотранспортом не все слава богу.

На втором пути виден точно такой же эшелон. Только машины там не новейшие «двадцатки», а предыдущая модель. Так называемые «десятки»[2]. Броня послабее, ходовая только на гусеницах, вооружен все той же тридцатисемимиллиметровой пушкой Бофорс[3], спаренным и курсовым пулеметами. В общем и целом машина где-то даже превзойдет русскую «тридцать третью». Разумеется, если лишить «БЛ-33» реактивных снарядов.

Итак, два полных батальона. И это то, что видит он. Лихо. Им, конечно, досталось во время бомбардировки. Григорий наблюдал как минимум четыре машины, разбитые авиабомбами. Да и грузовым вагонам, что видны дальше, попало на орехи. Некоторые из них пылали. Станционные работники сработали весьма оперативно, уже начали подгонять маневровые паровозы, чтобы растащить загоревшиеся составы. Но тут появилась другая напасть – в виде атаки легионеров, усиленных штурмовиками.

Ага. Еще один умник нашелся. Влез в бронетяг на платформе и также вознамерился воспользоваться башенным орудием. Разве только на этот раз это «десятка», соответственно на втором пути. Из-за этого сектор обстрела у него более чем скромный. Но Азаров как раз в него попадает. Недолго думая, Григорий вскинул БРС и трижды нажал на спусковой рычаг. Признаки жизни в бронеходе сразу же пропали.

Тем временем бойцы прикрытия, воспользовавшись тем, что в пределах видимости противника пока нет, полезли на платформы. Решили проверить машины на предмет нахождения там экипажей. Дельное решение, а то еще прилетит. Причем совсем не обязательно из пушки. «Двадцатки» вполне способны полоснуть вкруговую и из пулемета.

Один из автоматчиков захлопнул люк проверенной машины. И тут ему в грудь прилетела автоматная очередь, откуда-то из-за состава на втором пути. Легионер переломился в поясе и, скрючившись, со сдавленным стоном повалился за башню.

Григорий подал звуковой сигнал «делай как я». Одновременно наклонился чуть вперед. Включил сжатие пружин на опорах, которые очень быстро встали на стопоры. Хорошо все же, что «Гренадера» порезали не настолько серьезно. Активировал реактивные двигатели и одновременно сбросил стопоры. Пружины придали первичный импульс, а остальное довершили двигатели. Машина поначалу окуталась дымом сгоревшего топлива, а потом взмыла вверх. Не так уж и высоко, но вполне достаточно, чтобы оказаться на платформе.

Осмотрелся сверху. Никого не заметил. Сделал пару шагов, встав на противоположный край платформы. Между соседними не больше метра. Еще один шаг, и он уже стоит рядом с «десяткой». Секунда – и он заглядывает уже за платформу. А вот и боец, смотрит испуганным взглядом, прижимая к груди «Морс», польский пистолет-пулемет под парабеллумовский патрон.

Григорий навел на него пулемет. Короткая двойка. Одна пуля взбила китель на груди, вторая расщепила дерево приклада. Парня же отбросило на спину. И крупный щебень железнодорожной насыпи окрасился его кровью.

– Твою в гробину, душу мать нехай! Гад! Больно-то как!

Григорий в удивлении взглянул в триплекс заднего обзора. Х-ха! Кто бы что ни говорил, но вот этот парень, что разминал болевшую грудь, будет молиться на изобретателя мягкого бронежилета. Да, больно. Причем грудь будет настолько синей, что вся гамма неприятных ощущений еще впереди. Но при этом, получив очередь с дистанции едва в десять метров, он все же остался жив. Был бы это ППШ или даже ТТ – и его уже ничто не спасло бы.

Двигаться дальше никакой возможности. Перед ним товарный вагон. Не будь дверь закрыта, можно было бы попасть внутрь, с трудом, но это возможно. Однако, пусть она и не заперта, отодвинуть ее в сторону он не может. Опять же, если бы можно было действовать стволом бэрээса, но дверь справа, а там только пулемет с огнеметом. Словом, коротковаты ручки. Если только…

– Братцы, а ну откройте-ка эту дверь! – выкрикнул Григорий, перекрывая какофонию разнообразных звуков, заполнивших станцию.

Пока легионеры выполняли его просьбу, осмотрелся вокруг. Десантники и бронеходчики действовали весьма споро. Вон ожила башня еще одного бронетяга. Один из легионеров поспешил перебежать с другой платформы и, не имея возможности открыть запертые люки, сунул ствол автомата в смотровую щель и нажал на спуск.

Даже если ни одна из пуль, мечущаяся в свистопляске рикошетов, не попала в членов экипажа, что маловероятно, серьезная контузия им гарантирована. Едва Григорий об этом подумал, как непроизвольно зажмурился. Это у него что-то вроде условного рефлекса на яркие и образные мысли о контузии.

Наконец дверь отъехала в сторону. Так и есть. Теплушка. Только личного состава в ней сейчас нет. Что, в общем-то, не удивительно. Вновь звуковой сигнал «делай как я». С отказом от сирен и введением труб количество сигналов резко возросло. Правда, пришлось осваивать навыки игры на трубе. Система один в один.

Бочком, вызывая удивление у легионеров своей акробатикой, перебрался в вагон. И тут же распахнули дверь напротив. Еще одна открытая платформа. На этот раз пустая. Ступил на нее. Взгляд по сторонам. Ага. Похоже, этот состав уже разгрузился. Может, недостающий батальон, который, по идее, должен состоять из средних «двадцатьпяток»[4], которых недосчитался Григорий.

А вот что касается доблестных воинов Войска Польского, они дружно ответили винтовочно-пулеметным огнем из-за домов, что были метрах в сорока за станцией. Там, собственно говоря, и находился сам Шештокай. Небольшой городок с населением не больше пары тысяч человек. Н-да. Ну, сейчас-то благодаря военным явно побольше.

Дойдя до края платформы, Григорий спрыгнул вниз и направился к ближайшему дому. Вскинул пулемет и дал две короткие очереди по окнам, отгоняя от них засевших там солдат. Ну и мысленно молясь, чтобы жильцы догадались если не сбежать, то хотя бы спрятаться в подпол.

Бой в городских условиях сложен по определению. Враг может таиться за любым забором или окном. Поэтому солдаты реагируют на любое движение, которое не сообразуется у него со своими товарищами. Случается и такое, что бьют не просто по мирным жителям, оказавшимся не в то время и не в том месте, но и по своим же. Вот так затеют перестрелку, покрошат друг дружку и только потом сообразят, чего наворотили. Так что мирному населению лучше либо по подвалам, либо прочь за околицу.

Приблизившись вплотную и получив больший обзор, дал еще одну очередь. На этот раз патронов на пятнадцать. А то мало ли кто оттуда выскочит с каким сюрпризом. Подтянулась группа поддержки. Уже знакомые автоматчики метнули внутрь гранату, и как только грохнуло, следом сами. В прошлый раз обошлись без карманной артиллерии. Ну да там и понятно. Солдаты себя в доме никак не обозначили, а потому была велика вероятность побить хозяев. Сейчас же выбор уже невелик.