Бронеходчики. Гремя огнем - Страница 6

– Ну дай мне хоть пять минуточек. К тому же сегодня на диво теплая ночь. Словно мы и не в Петрограде.

– Как скажешь, дорогая.

Бабичев вновь потянулся к ее губам, но на этот раз запечатлел не жаркий, а всего лишь легкий, практически невесомый поцелуй.

– Леша, так у тебя было с этой потаскухой что-то или нет?

– Ничего не было, – пожал плечами Бабичев.

– Как так могло случиться, чтобы она отвергла такого красавца? Я не могу в это поверить. Ты так напорист, неудержим и целеустремлен, а тут вдруг спасовал перед девкой, готовой раздвинуть ноги.

– Она не девка.

– Даже так?

– Девочка. И я сейчас не о физиологии. Она тут еще ребенок. – Он постучал себя по лбу. – А я с детьми не сплю.

– Предпочитаешь взрослых женщин?

– Умудренных и точно знающих, чего они хотят.

– И все же почему именно я? Ты – желанная добыча для многих светских львиц. Отчего ты вился коршуном именно вокруг меня?

– Господи, Катенька, не ищи подвоха там, где его нет. Я с тобой потому, что люблю тебя, жажду общения с тобой и желаю всем своим существом. Что же до твоего супруга, то я ему должен быть благодарен, а не мстить.

– Даже так?

– Разумеется. Дуэль, проведенная в полном соответствии с законом, да еще и при том, что я был вынужден ответить на прямое оскорбление, а не спровоцировал поединок, подняла мой авторитет в глазах офицерского собрания и света.

– Но это правда, что вы стрелялись именно из-за этой потаскухи, – не спрашивая, а утверждая, произнесла Катя.

– Ну, Клим так и не озвучил причину своего поведения. Даже на суде заявил, что поступил так, как считал нужным, и коль скоро это кого-то задевает, то готов драться. Но потом я узнал, что он дружен с Алиной. Два плюс два – четыре.

– Не больше и не меньше.

– К черту ее. К черту твоего мужа. Эта ночь – только наша и ничья больше, – покрывая поцелуями ее грудь, шею, подбородок, глаза и подбираясь к устам, горячо зашептал он.

– О-о-о бо-оже-э, Леша, что ты делаешь…

– Я хочу тебя.

– Ненасытный. Иди ко мне.

Номер недорогой гостиницы на окраине столицы вновь наполнился жаркими всхлипами, тихими вскриками, шумным дыханием и легким скрипом широкой и массивной кровати. Любовники отдавались друг другу целиком и без остатка, позабыв обо всем на свете. Весь мир для них сейчас сузился вот до этой комнатки с минимумом мебели и небольшой ванной…

– Что ты делаешь? – приподнявшись на локте, поинтересовался Алексей, глядя на вышедшую из ванной Катю.

– Одеваюсь.

– Но-о…

– Ты отвезешь меня домой.

– Катя…

– Леша, я замужняя женщина, и меня дома ждет ребенок. Я не могу вот так пропасть на всю ночь.

– Прости. Разумеется, я отвезу тебя, – вскакивая с кровати, с готовностью заверил Бабичев.

Мужской туалет во все времена был значительно проще женского. А потому и управился с одеванием Алексей достаточно скоро. Ну и, разумеется, предложил даме свою помощь. Та потребовалась лишь для того, чтобы застегнуть платье. После чего Катя напутствовала его разводить пары в автомобиле, пока она приведет свой вид в порядок.

Служба в гвардии накладывала свой отпечаток ввиду множества неписаных правил. Никакого офицерского жалованья не хватит, чтобы следовать им всем. Если только не сидеть на хлебе и воде, оставаясь при этом холостяком.

К примеру, одно из таких правил гласило, что, отправляясь в гости, офицер не может прибыть туда пешком, даже если пройти необходимо меньше сотни шагов. Раньше это был непременно свой экипаж или извозчик. Сегодня – такси или собственный автомобиль. Но непременно лимузин. Ведь может случиться и такое, что доведется подвозить дам. И как же тогда быть в открытом кузове, с петроградской погодой, изобилующей дождями?

Вот и пришлось родителю Алексея раскошелиться на лимузин. Правда, при этом он все же решил сэкономить и приобрел более дешевую модель – АМО-33, то есть тридцать третьего года. В отличие от модели тридцать шестого, у этой котел был не замкнутого цикла. Это не сказывалось на мощности и скорости, но значительно уменьшало запас хода и увеличивало время разведения паров.

Впрочем, все сугубо относительно. Если для АМО-36 требовалось полминуты, то АМО-33 укладывался в пять. Не столь уж долго, учитывая время на сборы. Пусть она и торопится домой, но попросту не может себе позволить явиться в растрепанном виде.

Катя не подвела. Она вышла из темного подъезда в обволакивающую и кокетливую петербургскую белую ночь, будучи одета так, что можно вновь возвращаться на бал. Безупречность туалета и прически серьезно удивили Алексея. Особенно при том, что после их расставания прошло около десяти минут.

– Катенька, ты неотразима!

– Только не думай, что это так просто, милый.

– Ну что ты. Я и не думаю. От одной мысли о том, сколько сил и умений вы прикладываете для того, чтобы радовать мужской глаз, мной овладевает безграничное восхищение, – открывая заднюю дверь салона, произнес Алексей.

Вообще-то, у Кондратьевых есть собственный автомобиль. Причем более представительный, чем тот, на котором раскатывал Бабичев. Но по понятной причине Катя отпустила водителя. Впрочем, ничего зазорного в том, чтобы проехать в этом авто, она не видела. К тому же в такой компании. Она вообще устроилась бы на сиденье рядом с шофером, чтобы иметь возможность вложить свою руку в его, обменяться игривыми взглядами, а то и поцелуями, как это случалось в любовных кинокартинах. Но…

Следовало соблюдать приличия. Даже Аглая Никоновна сможет отнестись с пониманием к невинной шалости родственницы. Ведь Клим укатил невесть куда, оставив ее одну в холодной постели. Правила света весьма строги, полны условностей и на первый взгляд могут показаться пуританскими. Но на самом деле главное – чтобы внешне все выглядело невинно и пристойно. Если никто не заступил за грань, все в порядке.

И Катя не позволяла себе ничего лишнего, пока не усвоила все уроки. Сегодняшнее приключение стало ее дебютом. Хм. Весьма многообещающим, головокружительным и страстным. Это просто праздник какой-то!

– Леша, а гвардию не собираются отправлять в Монголию? – когда он тронулся, полюбопытствовала она.

– Слава богу, нет.

– Слава богу?! То есть все эти разговоры господ офицеров о жажде воинской славы, о подвигах и стремлении оказаться на поле брани – не что иное, как пустая бравада?

– Разумеется, нет, Катенька. Каждый из нас, и я в том числе, готов сражаться во благо России и интересов короны. Но Монголия… Я просился в Испанию. Написал с десяток рапортов, но их так и не удовлетворили. Но то Европа. Когда же началась заварушка в этих диких степях… Я готов положить свою жизнь на алтарь служения родине. Но как-то не горю желанием проливать свою кровь в бесплодных землях, среди этих немытых степняков-скотоводов.

– А если поступит приказ?

– О-о, тут все в порядке. Пусть и без особого энтузиазма, но я возьму под козырек и заберусь в боевую рубку бронехода, чтобы с честью выполнить свой долг, – искренне и с чувством собственного достоинства заверил Алексей.

Эти слова породили в Катином сердце гордость за избранника, которая отразилась одобрительной улыбкой на алых губах. Не то что этот дурачок Клим. Ведь мог же настоять на своем и отправиться на практику в Европу. В тот же Париж. Французские медики добились в медицине больших высот. На крайний случай – в Германию, где медицина тоже на приличном уровне.

Но нет же, стоило тетушке заикнуться о больнице для этих немытых дикарей, как он тут же ринулся к черту на кулички. Ну и кто повинен в случившемся сегодня, как не этот рогатый глупец?!

Впрочем… а рогатый ли? Чем является ее приключение, как не утехой брошенной в одиночестве женщины? Ведь она не испытывает к Алексею никаких чувств и не готова променять Клима на этого молодого, крепкого и целеустремленного поручика. А раз так, то и измены нет. Так, небольшая интрижка. И не более того.

Григорий вслушался в звуки гор, но ничего не различил, кроме приглушенного стрекота нескольких «стирлингов». Его прошлый опыт говорил о том, что бронеходчику слух не нужен, и лучше бы поберечь уши знатными тампонами. Кстати, это однажды спасло ему в Испании жизнь.