Бриллианты и ржавчина (СИ) - Страница 24

Вельзевул попал в яблочко. Я действительно предпочитала только мужчин старше меня, минимум на десять лет. Не знаю, можно ли назвать мои вкусовые предпочтения заболеванием, но в психологии подобное проявление носит название «геронтофилия». А я – геронтофил.

- Знаешь, милая, если бы не Люцифер, я бы выдал тебя за Тилля, замуж, - честно признался демон, крутя в тонких пальцах соломинку.

- Почему? – я отпила из стакана.

- Знаю тебя и знаю его.

- Типа «идеальная пара»?

- Нет… далеко не идеальная, - Велз усмехнулся. – Просто люди, на подобие вас двоих, становятся счастливыми только с такими же, как и они сами. Я не имею ввиду характеры, я говорю про ваши натуры – отчужденные и вынужденные скрывать свои настоящие лица, и при этом очень ранимые и тонко чувствующие других.

- Ну… спасибо. Даже не знаю, что тебе сказать. Ты говоришь так, будто действительно хочешь выдать меня за него замуж.

- Я действительно хочу выдать тебя за него замуж. Но не могу. И жаль.

Из-за слов Вельзевула стало как-то тоскливо. И в этот момент, как по заказу, из колонок, развешанных по всем стенам, начали раздаваться звуки Led Zeppelin – Stairway to Heaven.

Я, конечно, всегда думала, что многие рок-музыканты на самом деле глубоко несчастные одинокие люди, но сейчас не понимала, почему этот человек был несчастен и почему Вельзевул видел его счастье и утешение во мне.

- Мне тоже жаль…

- Вы все равно должны познакомиться.

- Почему же?

- Я посмотрел в будущее. Так должно быть, - Вельзевул взял в руки меня. – Давай, я тебя накормлю, а потом мы пойдем на концерт?

Я кивнула и, взяв у демона меню, принялась выбирать, чем обедать. Точнее, ужинать.

Толпа народа собралась вокруг стадиона, и я от всего сердца поблагодарила моего «брата на день» за VIP-билеты. Наши «места», если можно было так назвать их, находились прямо у сцены, и я начала побаиваться за свои уши. Зона «ВИП» была огорожена от мест «простолюдин» невысоким забором. Думаю, здесь еще должна быть охрана.

Энергию, которую я испытала на этом концерте, нельзя было описать словами. Горло болело от постоянных криков, волосы намокли, тело горело и истекало потом. Однако удивляло то, что я дословно понимала все немецкие слова, которые пел и говорил герр Линдеманн. Позже до меня дошло, что это было «заклинание», наложенное на меня Вельзевулом перед самым отправлением в Париж.

Но концерт кончился, а это означало, что я и мой «братан» сейчас должны были пойти к музыкантам…

Руки дрожали, а все слова, которые я могла бы сказать музыкантам, испарились из головы. Ладони были холодны, как лед. Но – хвала ему – все опять привел в норму Вельзевул, лишь щелкнув пальцами. Теперь я не волновалась так сильно, все слова вернулись в голову, горло не болело, а тело и волосы перестали быть мокрыми от пота.

Из гримерки выходили фанаты, в основном, конечно, девушки. Велз захотел, чтобы мы были последними на «приеме».

Охранник что-то сказал по-французски, и мы с Вельзевулом зашли в открывшуюся дверь…

POV Тилль Линдеманн.

Как только последние фанаты удалились из гримерной, я вновь услышал звук открывающейся двери. Ах да, менеджер – как же его звали? – сказал, что осталось еще двое.

Стоя спиной к двери и залпом опустошая стакан воды, я не видел, кто были эти оставшиеся. Да и это не особо интересовало меня.

- I’m afraid, - раздался низкий женский голос, показавшийся мне мягким, словно шелк. Было непривычно слышать здесь английскую речь, но я знал этот язык.

- All is well. Don’t be afraid, - а вот этот голос принадлежал уже мужчине, и его я узнал. – Линдеманн, не стой ко мне спиной!

Я не смог сдержать улыбки и развернулся к своему хорошему давнему другу. Позже я пожалел, что сделал это.

- Я тоже рад тебя видеть, Велз, - я по-дружески обнял старого друга. – Что ты забыл на моем концерте?

- Решил свою мелкую сводить.

«Мелкая» недовольно пихнула его локтем в бок, вызвав у меня смешок. Впрочем, эта «мелкая» была не такой уж и «мелкой», ибо выглядела лет на девятнадцать. Но посмотрев на ее лицо, я понял, что готов разорвать Вельзевула на множество кусков, так как он сейчас откровенно поднасрал мне.

Лицо этой девушки мне не забыть. Только если мою память насильно сотрут. Широко распахнутые зеленые глаза, короткий, чуть вздернутый нос, полные алые губы, кругловатый овал лица… живое воплощение моей самой сокровенной мечты.

Да, Вельзевул меня просто подставил.

- Это Селестия, Тилль. Моя младшая сестра. Тащится по року, и по вам тоже, - представил мне свою сестру Велз.

- Очень приятно, Селестия. Мое имя Вы, вероятно, знаете, - я предпочел обойтись лишь улыбкой и кивком головы, обходя устаревшие формальности в виде поцелуя тыльной стороны ладони.

- Мне тоже очень приятно, герр Линдеманн, - она слегка улыбнулась, и в ее глазах появился едва различимый блеск.

Этот голос, мягкий, низкий и глубокий, я мог бы слушать вечно, и было бы совершенно не важно, о чем он твердил. Однако насладиться ее тембром мне не дал Пауль, решивший дать девочке автограф и порасспрашивать о какой-нибудь ерунде. Вот и отлично.

- Какого черта ты это сделал, Вельзевул? – я с трудом удержался, чтобы не схватить друга за грудки.

- Спокойнее, дружище, Селестия тебя обожает, - он хитро улыбнулся. – Тем более, она совершеннолетняя.

- Ты привел сюда свою сестру, чтобы отдать мне?

- Нет, просто чтобы познакомить. Если честно, не будь у нее жениха, я бы с удовольствием вас поженил.

- Сколько ей?

- Восемнадцать.

- Она младше моей дочери. И меня заодно, на тридцать три года. Тебе не кажется это странным? Пусть у нее и не было бы жениха.

- Она у меня любит мужчин постарше, - Велз улыбнулся во все тридцать два.

Господи, сделай так, чтобы эта девочка либо исчезла без следа из моей памяти, либо разлюбила своего жениха!

- Предложи ей встретиться, Тилль, - уже серьезно сказал мужчина. – Я уверен, вам двоим есть о чем поговорить.

- Что ты имеешь ввиду?

- Она у меня неглупая, друг. В свои восемнадцать мыслит как человек, повидавший самые страшные ужасы жизни.

- Хорошо, скажешь ей сам об этом, ладно?

Вельзевул кивнул, и в этот момент Селестия вернулась к нам.

Мы немного разговорились. Это действительно была умная девушка, но в ее характере скользила какая-то детская искра, из-за чего она казалась очень милой. Вскоре Селестия сказала Вельзевулу на английском, что очень устала и хочет спать, Вельзевул сказал ей ждать его около входа в гримерную, и девчушка вышла из помещения.

- Она очень милая, - сказал я, провожая ее фигуру взглядом.

- Ха, ты бы знал ее характер! Выглядит милой, как ребенок, которого хочется опекать, а на самом деле – дочь Сатаны с мозгами Ницше.

- Зря ты сказал мне это.

- А что?

- Теперь я хочу на ней жениться.

========== Глава 20. “Запчасть импровизации” (по просьбам трудящихся) ==========

POV Селестия.

Я с трудом удержалась, чтобы не оторвать этому дитю Ада его красивую голову и не засолить ее и обезглавленное тело в формалиновом растворе, дабы потом отправить в Петербургскую кунсткамеру в предварительно защищенную пентаграммой витрину. Думаю, смотрелось бы неплохо, если бы тело держало под подмышкой голову, а внизу витрины красовалась табличка с надписью «Вельзевул, верховный демон Вожделения. Второй круг Ада».

Однако демон успешно уклонялся от всех летящих в него предметов наподобие кастрюль, сковородок (жаль, что не из ангельской стали), ножей и вилок, пока открытая солонка не попала отвлекшемуся на мгновение последователю Люцифера в глаз. Собственно, находились мы на кухне того самого рок-бара, и поэтому под мои кривые, растущие не из того места верхние конечности попадались только предметы, предназначенные вовсе не для швыряния их в хитрофилейных демонов Вожделения, а для готовки. Но я, наплевав на формальности, как истинная женщина, бросала в своего так называемого «брата» только те вещи, которые в руках представительницы прекрасного пола становились оружием массового уничтожения.