Бриллианты и ржавчина (СИ) - Страница 23

Вообще, я бы также очень хотела пообщаться с этим человеком, ибо он наверняка потрясающий собеседник, но мешает это сделать мое полное незнание немецкого языка и высокий статус Тилля.

Господин Линдеманн не был моим кумиром. В этом плане я вообще предпочитала следовать библейской заповеди «не делай себе кумира». И посему разочароваться в вокалисте Rammstein, как в человеке, я не боялась – в конце концов, в людях я разочаровалась очень давно.

Я подкрасила тушью глаза, и вместе с зеленым цветом они приобрели «хищный» вид. Никогда не любила краситься и почти никогда этого не делала, но это, как-никак, рок-концерт.

Волосы оставила, как и всегда, - выпрямленная челка и длинные вьющиеся пряди до середины спины. Взгляд невольно зацепился за прическу, и я залюбовалась красивыми крупными спиралями, свисающими на спину и на грудь. Да уж, волосы, пожалуй, - это моя единственная гордость во всей уродливой внешности, да и ту мои очень умные бывшие одноклассники умудрялись воспринимать в качестве изъяна.

Юбка – ох, как я люблю такие вещи! – была чуть выше колен и вкупе с черными колготками делала мои очень далекие от идеала и стройности ноги более-менее приятными на вид. Как сказал бы Самандриэль, сейчас они выглядели «очаровательными».

Футболка, как и положено всем футболкам подобного типа, скрывала недостатки, коих у моей фигуры великое множество, но и ничего не подчеркивала. Хотя, мне, за исключением груди третьего размера, и подчеркивать-то нечего. Однако, при всей комплекции, пышная грудь тоже казалась недостатком – выглядела «не очень» и только усугубляла ситуацию.

Так… наверное, хватит себя разглядывать, иначе мой непреходящий не проходящий комплекс неполноценности опять всплывет наружу, напоминая о себе.

Надеть фиолетовые кеды, и сей неформальный образ завершен.

Ну ладно, стоит признаться хотя бы себе, что выгляжу я круто.

На руке – несколько браслетов, на пальце – серебряное кольцо, на шее – жетон “АC/DC”, в ушах – серьги-кольца из серебра.

Никогда еще не одевалась подобным образом. Ну и пусть – все когда-то случается в первый раз.

Первое, что долетело до моих ушей, когда я спустилась вниз, - это одобрительный свист Вельзевула.

- Де-етка, ты выглядишь очень круто! Настоящая рокерша! Честное слово, я бы на тебе женился!

На самом деле, мне было донельзя странно слышать от демона Вожделения подобную речь, тем более, такие слова в мой адрес.

- Спасибо, чувак.

- Кстати, забыл сказать, - он поднялся с дивана, на котором вальяжно валялся до этой секунды, - сегодня мы с тобой – брат и сестра. На случай похотливых людишек.

- Ой, да кто на меня посмотрит!

- Поверь, - он выразительно взглянул на меня и серьезно сказал: - многие.

Вообще-то, мы с Вельзевулом вполне сошли бы за брата и сестру. Волосы одного цвета, цвет глаз одинаковый, осанка, светлая чистая кожа, манера речи – все это между нами двумя было почти идентично.

- Ну ладно, - я опустила глаза, задумавшись. – А где будет концерт?

- Во Франции, - Вельзевул улыбнулся во все тридцать два. – У нас VIP-билеты.

- Это значит, что я смогу пообщаться с ними! - я была воодушевлена, как никогда, и сейчас стояла, распахнув глаза и рот от приятного удивления. – Но я же не знаю немецкого…

- О, чуть не забыл, - Вельзевул дотронулся до моего лба двумя пальцами. – И еще кое-что: твоя мама – русская американка, так?

- Так.

- Тогда тебе следует быть вдвойне осторожней на этом концерте.

- Почему?

- Эти парни очень падки на русских женщин, а если Линдеманн хорошо рассмотрит тебя – то, боюсь, потом ему придется жениться на тебе. Если, конечно, Люцифер не убьет его.

- То есть как?? – я выпучила глаза.

- Давай, мы сначала переместимся в Париж, а потом, перед концертом, – до него еще три часа – я все расскажу тебе?

Впрочем, ответить я не успела, ибо Вельзевул, взяв меня за руку, отправил наши бренные тела во Францию. По правде говоря, эта страна никогда меня особо не привлекала, и к числу сопливых девчонок, в чьих грезах живет мечта покорить «Город Любви» и обслюнявить под, в или на Эйфелевой башне какого-нибудь смазливого паренька, я не относилась. Конечно, город красив, еще как красив, но мое уже давно завоеванное Ирландией сердце он не задел. Ни капельки.

Вельзевул, взяв за руку, повел меня в неизвестном направлении. Люди косились на нас, как на умалишенных. Французов я представляла немного не так (если точнее, я их вообще никак не представляла, я о них даже не думала): все они ходили, одетые с «иголочки» и уж точно не так, как я и мой «брат». Но мне, если честно, было глубоко все равно, как на нас смотрели привередливые к одежде земляки Наполеона, ибо я с наслаждением вдыхала ароматный воздух Парижа, прислушивалась к его звукам и рассматривала милые дома.

Потом демон завернул за угол в какой-то переулок, и через несколько минут ходьбы мы оказались около лесопарковой зоны. Здесь же был большой частный дом с надписью «Rock of Ages». Нетрудно было догадаться, что мы стояли перед рок-баром. Дин обзавидуется.

Внутри особняка было немного народа, негромко играли Pink Floyd, а оформлен он был просто потрясающе: на стенах висели огромные плакаты рок-групп, флаги с именами исполнителей, некоторые участки были оформлены под обложки альбомов. Само здание имело три этажа, причем, внутри все эти три этажа не были разделены потолками. Здесь даже была большая сцена с инструментами.

- Вау, - выдохнула я, разглядывая весь этот «рай».

- Пойдем, салага, - усмехнулся Вельзевул и повел меня прямо к барной стойке.

Барменом был молодой парень с дредами, одетый в футболку с изображением Боба Марли.

Он поздоровался с демоном и, увидев меня, приветливо улыбнулся.

- Я Бенджамин, - сказал он. – А как зовут Вас, милая леди?

- Селестия, очень приятно. Вы говорите по-английски?

- Да, на самом деле, это мой родной язык. Я же не француз, - он добродушно улыбнулся, оголяя белые ровные зубы. – Откуда ты взял эту милую особу, Велз?

- Это моя сестра, младшая. Плесни ей тоника, и мне тоже.

Бенджамин кивнул и отошел к бару, после чего вернулся со стеклянной бутылкой с малиновой жидкостью. Он достал два высоких стакана и принялся разливать по ним напиток, после чего, отдав их нам, оставил нас наедине.

- Я знаком с ним лично, поэтому предупреждаю, - вдруг сказал Вельзевул, делая глоток.

- Что?

- Про Линдеманна. Вообще-то, я очень хорошо знаю его. Мы лучшие друзья, если точнее.

Услышав это, я поперхнулась, даже не начиная пить. Мой любимый вокалист и мой так называемый «учитель» - лучшие друзья??

Вельзевул, посмотрев на мое лицо, хохотнул.

- Да, не надо так удивляться. Тилль отличный мужик, со своими прибабахами, правда.

- Ты о чем, собственно?

- Видишь ли, «Раммштайновцы» питают слабость к девушкам с русской кровью, а Линдеманн – это вообще отдельная тема. Когда он встретит тебя, то – я почти уверен – захочет провести с тобой время. Причем, во всех смыслах этого слова.

- Я тебя не понимаю, братишка.

- Ну посмотри на себя!

Я сделала, как он сказал. Достала из небольшой сумки зеркало и начала разглядывать себя - как и следовало ожидать, ничего не изменилось.

- И? Что дальше? Страшная, как обычно.

Демон изобразил фейспалм, устало вздыхая.

- Ты же видишь свое лицо? Хорошенькое, милое, с детскими чертами. К таким девушкам Тилль питает большую слабость.

Зеркало выпало из рук.

- У него же есть дети, - я говорила, неотрывно смотря на демона широко раскрытыми глазами. – И постоянная женщина. Ему много лет, в конце концов!

- Эта «постоянная женщина» ему чисто для прикрытия, дети – выросли, а в своем возрасте он выглядит лет на тридцать восемь. И он не педофил, если что. А ты – совершеннолетняя.

- У меня такое ощущение, будто ты сознательно отправляешь меня работать в бордель.

- Можно подумать, что ты не любишь мужчин «в возрасте».