Бриг «Ужас»
(Избранные сочинения. Том II) - Страница 36

Англичанин понял, что ему надо отступать и пытаться сдерживать врага на расстоянии, сосредоточив на нем лучи всех прожекторов.

Он уже хотел сделать распоряжение о новом маневре, как вдруг увидел, что две гарпии внезапно исчезли, а на их месте вспыхнули красноватые огоньки.

— Мой аппарат! — крикнул Гремин. — Я совсем о нем забыл!

Он бросился в кормовую каюту, а за ним поспешил и Брайтон.

Они остановились в изумлении.

Нина поместила прибор на столе и, следя в бинокль за гарпиями, наводила на появляющиеся за кормой суда потоки невидимых лучей.

— Вы нас спасли! — восхищенно глядя на девушку, воскликнул Брайтон. — Теперь мы посмотрим!

Когда аппарат был перенесен на нос и очутился в опытных руках Гремина, гарпии одна за другой начали бесследно исчезать, словно таять в воздухе, а военное судно, не дожидаясь конца боя, быстро удалялось к северу, изредка стреляя из кормовых пушек.

Бой был окончен, и «Орел» продолжил свой путь.

К стоящему на боковой галерее Джемсу подошел Гремин.

— Жаркий день был сегодня… — проговорил он.

— Да!.. — неохотно и резко ответил англичанин.

— Завтра, вероятно, новая эскадра будет нас преследовать? — продолжал русский инженер.

— И завтра вы опять скажете, что я предатель! — мрачно произнес Брайтон.

— Нет! — ответил Гремин. — Я прошу у вас прощения и сознаюсь, что оскорбил вас своими подозрениями. Что бы ни случилось, я всегда буду считать вас благородным человеком!

Брайтон сделал быстрое движение, будто хотел броситься к Гремину, но удержался и вновь потупился, сдвинув густые брови.

— Вам недолго считать меня предателем или благородным человеком, — произнес он. — Моя песенка спета… Я очень скоро должен погибнуть.

Гремин молчал, так как знал, что Брайтон говорит правду, сознавая, что ему не под силу одному вести борьбу со всесильным Генеральным Советом трестов.

Мучительное и тяжелое молчание длилось долго; его прервал голос Нины.

— Я не думаю, что ваша судьба уже решена, — сказала она, обращаясь к Джемсу. — Почему бы вам не примкнуть к нам? Мы также хотим счастья человечеству, и мы добьемся этого!

Джемс вспыхнул, но тотчас же справился с собой и сказал:

— Я не могу жить без доверия к себе, а вы не можете мне доверять. Ведь я Джемс Брайтон!

И он горько рассмеялся.

— Нет, мы доверяем вам! — воскликнул Гремин.

— Ваш приход к нам — начало нашей победы! — торжественным голосом произнес Русанов, входя на галерею. Его глаза горели огнем вдохновения, и рука протянулась над головой англичанина.

Брайтон окинул всех взволнованным и радостным взглядом и молча решительно кивнул головой.

Потом, подойдя к Нине, он прижал ее руку к губам и шепнул:

— Вы в одном ошиблись! Моя судьба решена!

Вечером они увидели верховья Арты, и около полуночи Джемс, радостный и возбужденный, вошел в кормовую каюту и сказал:

— Сейчас я вам покажу свой дом, где я не Джемс Брайтон, а человек!

Он хотел уже протянуть руку и подошел к окну, но тотчас же со стоном отскочил.

Все кинулись к окнам.

Внизу ярко пылало пламя. Видно было, как вскидывалось злое пламя и металось, пожирая все, что попадалось ему на пути.

Брайтон тяжело опустился в кресло:

— Они сожгли все, что я ценил в жизни…

Он закрыл лицо руками и глухо зарыдал.

Спустя несколько дней большое воздушное судно с зажженными боковыми огнями мчалось глубокой ночью над необозримой пустыней Азии.

Широкоплечий человек, закутанный в плащ, стоял на мостике. Глаза его блестели, а ноздри жадно втягивали свежий морской ветер, дувший навстречу судну.

Появилась еще одна фигура. Шорох ее платья услышал стоящий на мостике и быстро обернулся.

— Я ждал тебя! — сказал он. — Я так счастлив, но мне нужно всегда видеть тебя, Нина, рядом с собой. Сам того не сознавая, я любил тебя с первой нашей встречи в Балтиморе! Я невольно вспоминал о тебе, и ты являлась иногда мне во сне. Тогда я смеялся над собой, но теперь я понял все. Я тебя люблю, и мы должны были встретиться…

Нина молчала. Она только подошла ближе к Брайтону и подала ему руку. Они долго стояли и дышали полной грудью, чувствуя, как горит в их сердце любовь и постигая красоту и величие мира. Бледный свет луны охватил их, прижавшихся друг к другу с доверчивой и теплой лаской, а внизу кипел океан и, казалось, хотел доплеснуть до судна пенистые гребни волн.

— Тихий океан! — крикнула Нина. — Сейчас будет наш остров, наши друзья и новая жизнь!

Отвечая ей, снизу поднялась к облакам широкая полоса ослепительного света, побежала, сразу нашла яхту и залила ее потоком ярких лучей.

Русанов, выйдя из каюты, встал на самом открытом месте судна и снял шляпу.

Внизу вспыхнули разноцветные огни, и тотчас же ярко осветилась большая площадь.

«Орел», медленно кружась, опускался.

Толпа мужчин, женщин и подростков окружила яхту.

Все пожимали руки Русанову, Гремину и Нине.

Когда крики и приветствия улеглись, старый ученый встал и крикнул:

— Привет Джемсу Брайтону на острове свободных людей!

— Привет! Привет! — подхватила толпа и старалась увидеть английского изобретателя, имя которого было окружено зловещим ореолом.

— Он наш друг и союзник! — крикнул опять Русанов.

— Ура! — пронеслось над толпой.

Всю ночь не расходились люди и не отпускали прибывших.

— Скоро ли начнем последнюю войну? — спрашивали наиболее нетерпеливые.

— Теперь скоро! Очень скоро! — успокаивал их Гремин.

Солнце еще не поднялось к зениту, а Гремин уже показывал Брайтону все то, чего достигли жители острова, бежавшие сюда от промышленных королей.

Англичанин осматривал все заводы и их изделия с глубоким вниманием, делясь своими впечатлениями с инженером.

Его ум, изощренный в жестокой борьбе трестов с десятками миллионов порабощенных людей, в каждом изобретении видел особые стороны, делающие его опасным для врагов. Когда Гремин указал ему на это, Брайтон энергично махнул рукой и сказал:

— Конечно! Сначала победим одних, а потом уж облагодетельствуем других!

И он что-то подсчитывал, соображал и отмечал в записной книге.

Брайтон неожиданно оживился, когда Гремин привел его в огромное здание с высокой башней и быстрым потоком воды, мчащейся куда-то с шумом и грохотом.

— Это фабрика золота, — сказал Гремин, заметив вопросительный взгляд англичанина. — Смотрите.

Сквозь стекла башни можно было увидеть, как в падающем сверху водопаде мелькали сотни сеток, быстро прячущихся в углублении стен и вновь рассекающих воду.

— Эти сетки сделаны из особого сплава, поглощающего золото, — сказал, стараясь перекричать шум воды, Гремин. — Они улавливают те сотни миллионов пудов золота, которые растворены в воде морей.

Лишенная золота вода с плеском и глухим грохотом исчезала в конце здания в глубоком колодце, где в падении она приводила в движение динамо-машины, превращаясь в силу, свет и теплоту.

— Это душа вашего острова! — улыбнулся Брайтон.

Инженер кивнул ему, и они начали спускаться в подвал, расположенный под зданием фабрики золота.

Здесь все содрогалось от мчащейся в каменном русле воды, которая буквально оглушала своим ревом.

Высокие штабели больших и малых слитков золота, целые горы драгоценного металла были сложены здесь. Всю землю можно было купить за эти сокровища.

— Скорей, скорей к Русанову, — вдруг крикнул Брайтон и почти бегом бросился из подвала.

— Вы не хотите кровопролития? — сказал он, остановившись перед стариком. — Хорошо! У вас есть способ незаметно и быстро победить всемирные тресты. Вы знаете, что у нас на поверхность земли попадают те, которые представят нужное количество золота. Мы снабдим им население подземелий и будем увеличивать число «свободных». Остановятся фабрики и опустеют поля и плантации. Произойдут непредвиденные осложнения, а изменение законов вызовет бунты и гибель трестов.