Брет Гарт. Том 5. Рассказы 1885-1897 - Страница 122

— Ей уже гораздо лучше, несмотря на скверную погоду, но я еще не рискую выпускать ее на улицу, — сказал управляющий, придирчиво оглядывая кеглю.

— Да, да! — живо откликнулась Мэри. — Вот и Красавчик Джонни по ночам ужасно кашляет. А Бедолага здорова. Я только что от нее.

— Вокруг много случаев скарлатины, — со сдержанной тревогой продолжал управляющий, — лишняя осторожность не помешает. Но завтра утром я все‑таки хочу прокатить ее по линии,

Глаза Мэри заблестели и наполнились слезами, как два голубых озерка. А потом — звук поцелуя, тихий смех, быстрый, пугливый взгляд в сторону любопытных незнакомцев, голубой фартук порхнул за дверь, и разговор оборвался. Она не забывала навестить ни одного из своих детей; лишь тряпичную малютку Глориану, которая обрела свой дом в лачуге Джима Картера на Перевале, слишком далеко, чтобы навещать ее ежедневно, Джим каждую субботу вечером привозил к Мэри, засунув спящую в переметную суму или галантно посадив впереди себя на луку седла. По воскресеньям Мэри устраивала торжественный смотр всем своим куклам, и всю следующую неделю воспоминание об этом скрашивало их разлуку.

Но настала такая суббота, а потом и воскресенье, когда Мэри не появилась, и на дороге узнали, что ее увезли в Сан–Франциско повидаться с теткой, только что приехавшей с Востока. Пустым и нерадостным было это воскресенье для наших парней, им очень не хватало привычной маленькой фигурки. Следующее воскресенье, а за ним и еще одно были и того хуже; а потом стало известно, что зловредная тетка полюбила Мэри и посылает ее в роскошную школу при женском монастыре в Санта–Клара, откуда, по слухам, девочки выходят уж до того благовоспитанные, что их не узнают даже собственные родители. Но мы‑то знали, что с нашей Мэри этого не случится, и письмо, которое пришло от нее в конце месяца, перед тем как ворота женского монастыря закрылись за голубым фартучком, утешило и успокоило наши истосковавшиеся сердца. В этом письме мы сразу узнали свою Мэри; она не обращалась ни к кому в отдельности, и, если бы не тетка, оно было бы сдано на почту незапечатанным и без адреса. Все письмо уместилось на одном листочке, который, не говоря ни слова, передал нам ее отец; однако, когда мы его прочли, нам все стало понятно, мы словно услыхали голос нашей далекой подружки:

«Домов во Фриско не счесть и женщин видимо–невидимо, а мулы и ослы неподкованные, и нигде ни одной кузницы не видать. Белок, кроликов, медведей и пантер тут вовсе и не знают, кругом одни улицы да воскресные школы. Джим Роупер, раз меня там нет, ты будь подобрее с Бедолагой и не сердись на нее, что у нее голова перевешивает, ты всегда сердишься, только это все неправда, меня даже зло берет. А у меня есть желтенькая канарейка и как поет, вы, верно, думаете, это овсянка, а это совсем даже не овсянка, я раньше таких не видала. Дорогой мистер Монтгомери, не держите Жулана Эмплака все время взаперти, ему это вредно. И не мажьте ему голову чернилами, а то вы все озоруете, знаю я вас! Красавчик Джонни, ты смотри слушайся приемного отца, а ты, Глори Анна, люби доброго Джимми Картера очень–очень, ведь он всегда катает тебя на лошади. Я каталась в коляске с одним офицером, который взаправду убивал индейцев. Скоро я вернусь домой, любящая вас, так что ведите себя хорошо, не балуйте».

Но приехала она только через три года, и письмо это было последним и единственным. Однако приемные отцы ее детей были верны своему слову, и, когда открылась новая линия железной дороги и они узнали, что Мэри вместе с отцом будет присутствовать на торжестве, они, не сговариваясь, все как один пришли на станцию, чтобы встретить свою старую подружку. Они выстроились вдоль платформы, бедняга Джек Роупер даже скособочился от тяжелого свертка, который был у него в левой руке. А потом из вагона выпорхнула юная особа, сияющая свежестью своих двенадцати лет, в ослепительном муслиновом платье, точно на картинке, хоть еще и коротеньком, в безупречных башмачках и перчатках, и подала белую ручку по очереди каждому из своих прежних друзей. Улыбка на этом лице, которого больше не касался загар, была самая очаровательная, ясные голубые глаза смотрели открыто и приветливо. И все же, когда она грациозно повернулась и ушла со своим отцом, лица у всех четверых приемных отцов были такие же красные и растерянные, как когда‑то у нее самой в тот день, когда Юба Билл при всех вручил ей забытого Красавчика Джонни.

— Неужели вы сдуру притащили с собой Бедолагу? — спросил Роупера Джек Монтгомери.

— Ну а как же! — ответил тот с принужденным смешком. — А вы?

Он уже заметил, что из кармана управляющего выглядывает кегля. Все четверо усмехнулись и молча разошлись.

Мэри, как и обещала, вернулась к ним, но пятеро детей так и не дождались своей матери.

«САРА УОКЕР» («Sarah Walker»). Напечатано в сборнике 1885 г. «Вдоль берега, в осоке» («By Shore and Sedge»).

Этот рассказ бытового и юмористического содержания, действие которого начинается в США, заканчивается остросатирическим эпизодом, характерным для всего цикла рассказов Гарта об американцах в Европе.

«МИЛЛИОНЕР ИЗ СКОРОСПЕЛКИ» («А Millionaire of Rough‑and‑Ready»). Напечатано в одноименном сборнике 1888 г. («А Millionaire of Rough‑and‑Ready and other Stories»).

«ДРУГ КАПИТАНА ДЖИМА» («Captain Jims Friend»). Напечатано в одноименном сборнике 1889 г. («Captain Jims Friend and other Stories»).

«ДЕДЛОУСКОЕ НАСЛЕДСТВО» («The Heritage of Dedlow Marsh»). Напечатано в одноименном сборнике 1890 г. («The Heritage of Dedlow Marsh and other Stories»).

Направляя рассказ английскому художнику–графику А. Бойду, постоянному иллюстратору его произведений, Брет Гарт писал: «Я немало потрудился, чтобы воссоздать Дедлоуское болото. Я жил поблизости в течение трех лет, когда был много моложе и впечатлительнее. Действующие лица списаны с живых людей, какими они мне казались в ту пору…» Речь идет об окрестностях Юнионтауна, где молодой Гарт жил в 1857—1860 годах. Впервые Дедлоуское болото описано в раннем рассказе Гарта «Наводнение на болоте».

«ПОЧТМЕЙСТЕРША ИЗ ЛОРЕЛ-РЭНА» («The Postmistress at Laurel‑Run»). Напечатано в сборнике 1892 г. «Клиент полковника Старботтла» («Col. Starbottles Client and other Stories»).

«СТАРУХА» ДЖОНСОНА» («Jonsons Old Woman»). Напечатано в том же сборнике.

«НОВЫЙ ПОМОЩНИК УЧИТЕЛЯ В ПАЙН–КЛИРИНГЕ» («The New Assistant at Pine Clearing School»). Напечатано в том же сборнике.

«САЛЛИ ДАУС» («Sally Dows»). Напечатано в одноименном сборнике 1893 г. («Sally Dows and other Stories»).

В этой небольшой повести об американском Юге после Гражданской войны Брет Гарт использует личные впечатления, которые получил во время поездки с лекциями по южным штатам в 1874 году. Он был глубоко озадачен экономическим развалом Юга и удручен общей атмосферой упадка и безнадежности. Взгляд писателя на тогдашнюю политическую ситуацию на Юге, отраженный в двух больших письмах к жене от 7 и 8 ноября 1874 года, нельзя счесть вполне правильным; он преувеличивает готовность южан политически разоружиться, а также недооценивает политическую активность и экономические возможности освобожденных невольников. Однако Брет Гарт был твердым сторонником Севера и убежденным врагом плантаторства; историческая ценность его повести — в живых и острых зарисовках послевоенного Юга.

«НАИВНОЕ ДИТЯ СЬЕРРЫ» («An Ingenue of the Sierras»). Напечатано в сборнике 1894 г. «Питомица Джека Гемлина» («А Protegee of Jack Hamlin and other Stories»).

«НАСЛЕДНИК МАК–ГУЛИШЕЙ» («The Heir of Mc Hulishes»). Напечатано в том же сборнике.

В лице американского консула в Сент–Кентигерне (Глазго) Брет Гарт выводит самого себя; с большим юмором он рисует доставлявшую ему частые беспокойства в годы консульской службы манию американцев добиваться якобы принадлежащих им английских титулов и поместий.

«ЗВОНАРЬ У АНГЕЛА» («The Bell Ringer of Angels»). Напечатано в одноименном сборнике 1894 г. («The Bell Ringer of Angels and other Stories»).