Бремя Мертвых (СИ) - Страница 5

Светлана поправила волосы, густые и темные. Волосы, - ее гордость, единственное, что в ней по-настоящему красиво.

Втянула губы - красные, до черноты, и чересчур выпяченные. Вот так, если втянуть губы, она совсем не похожа на обезьянку.

Интересно, доктор Ким называл ее обезьянкой в разговорах с медсестричками и девчонками-интернами?

Скорее всего, называл.

А может, и не называл.

Вряд ли он вообще разговаривал о ней с медсестричками и девчонками-интернами. Конечно, ведь у них и без того было полным-полно тем для разговоров.

Как-то раз, задержавшись позднее обычного, Светлана видела, как черноглазый красавец доктор Ким страстно целовался с Никоновой - белокурой медсестрой с крупными влажными глазами.

Даже сейчас, когда Светлана осталась одна, а доктор Ким и медсестра Никонова - мертвецы, у девушки порозовели уши.

Ведь она подглядывала за ними тогда.

Правда, Светлана видела лишь поцелуи и то, как доктор потянул Никонову вниз, к ступенькам, ведущим в морг. Они занимались ЭТИМ в морге.

Девушка закрыла глаза.

Доктор Ким. Морг.

Секс.

Ей стало не по себе.

Вся больница перемерла, неизвестно, что будет с ней, а она хочет секса. Нет, даже не секса. Она хочет трахаться.

Трахаться в морге.

Вот так.

Сказала.

Призналась сама себе.

Светлана негромко засмеялась.

Неужели она сумасшедшая?

А впрочем, не все ли равно? Теперь-то?

Вон, какая муха села на зеркало. Никогда не видела таких мух. Зеленая, жирная. Скоро их будет еще больше. Скоро мухи займут всю больницу.

Доктор Ким лежит у черного входа. Одет в полупальто, так ему идущее. В этом полупальто он выглядел таким стройным. Как одиноко растущая березка.

А что если?

Нет, правда, почему бы и нет?

Ты теперь одна, Обезьянка. Теперь ты можешь делать все, что угодно.

Светлана вышла из-за стойки регистрации и направилась вверх по коридору в холл. Оттуда - через тонкую кишку, - в ординаторскую.

А вот и лестница черного хода.

Здравствуйте, доктор Ким. Нет, лучше так: привет, Альберт.

Светлана присела на ступеньку рядом с трупом доктора.

Лицо Кима распухло, посинело. На шее - гноящиеся язвы.

Девушка протянула руку, погладила волосы доктора.

Надо же, какие мягкие. А с виду и не скажешь.

Альберт, меня зовут Света. Но ты можешь звать меня Обезьянкой. Теперь это ровным счетом ничего не значит. Все Не-Обезьянки, красавицы Тамары, Ники и Карины, умерли. Осталась одна Обезьянка.

Девушке шмыгнула носом.

Да знал ли он вообще об ее существовании? Что думал, когда она, проходя мимо, старательно заглядывала в его глаза и громко здоровалась?

Кем она была для него? ‘Девушкойпохожейнаобезьянкукотораяноситедунеходящим’?

Скорее всего, так оно и было.

-А ведь я любила тебя, Альберт. С самого первого дня.

Светлана поднялась.

Нужно идти.

Но куда?

Куда-нибудь.

Потому что больницу скоро захватят зеленые мухи.

В голове девушки снова мелькнула картина: доктор Ким целуется с медсестрой, они скользят по лестнице к укромному закутку. К моргу.

Грустно-спокойное чувство покинуло сердце Светланы и снова, как тогда, в регистратуре, сменилось похотливым любопытством.

В конце концов, почему бы ей не посмотреть? Всего один разок.

Светлана присела на корточки, вцепилась в брючный ремень доктора нервно дрожащими пальцами.

Ого, доктор Ким носил трусы Дольче и Габбана.

Ногу девушки что-то сдавило.

Она резко обернулась.

-А!

Покрытая струпьями и язвами ладонь доктора Кима, вцепилась в ногу Светланы повыше щиколотки.

-Доктор, я… - пролепетала девушка. - Вам стало плохо и я…

Но доктор как будто не слышал ее. Обнажив покрытые слизью зубы, он потянулся к ее ноге.

За мгновение до того, как зубы доктора коснулись ее кожи, Светлана поняла, что сейчас произойдет.

Она рванулась, что было сил, взбрыкнула свободной ногой.

Острая шпилька (Хоть я и Обезьянка, но тоже имею право на острые шпильки!) угодила в глазницу Альберта Романовича, и, пробив глаз, застряла в ней. Туфелька осталась торчать в глазу доктора, когда тот поднялся и неуклюже заковылял вслед за убегающей Светланой.

Сбросив вторую туфельку, девушка сбежала вниз по лестнице, к металлической двери (только бы открыта, только бы открыта!).

Открыта!

Во заднем дворике больницы - никого.

Светлана оглянулась: воскресший доктор упрямо преследовал ее. Распухшая, истекающая гноем голова скособочилась. В глазу торчит туфля.

Что делать? Куда бежать?

К Торговому Центру! Конечно, туда. Там рядом полицейская будка. Может, кто-то из полиции выжил.

Она преодолела наискосок газон, выскочила на дорогу и … замерла.

Рот Светланы некрасиво искривился, издав нечеловеческий вопль.

Улица была запружена воскресшими мертвецами. Как там их называл ее младший брат, живущий сейчас с матерью в Краснодаре?

Комби?

Зомби, конечно, зомби!

Женщина с оторванными руками бросилась на Светлану, но та отпрыгнула в сторону, кувыркнулась по асфальту, оттолкнула протянутые руки зомби в полицейской форме и очутилась рядом с автомобилем.

Все, дальше бежать некуда.

Она в западне.

Зомби приближались со всех сторон. Доктор Ким среди них? Если уж суждено погибнуть от зуб этих тварей, она хотела бы … Впрочем, они все теперь на одно лицо. Вернее, на один распухший гноящийся безносый шар.

Она подалась вправо и сильно ударилась локтем о зеркало автомобиля.

Автомобиль!

Рванула ручку: заперто.

Сейчас!

Сейчас вонючая масса сомкнется над ней, и в тело вонзятся покрытые слизью зубы.

Следующая остановка - жизнь. Александра Ивановна

Что бы вы делали, если бы к вам в дверь ломилась соседка?

Добрая подруга, которую знаете без малого сорок восемь лет, с которой за ручку бегали в школу, с которой не развел вас в разные стороны, не заставил поссориться, даже веснушчатый хулиган Володя Аистов, в которого (дружно-враз!) вы с подружкой влюбились в десятом классе? С которой ходили в кинотеатр ‘Салют’ (сейчас ‘Люкс-фильм) на ‘Плюмбум или Опасная игра’ и взахлеб плакали друг у дружки на плече, когда главная героиня упала с крыши дома? Которая утешала вас, когда вы похоронили мужа, и находились на тонком льду потери рассудка?

Что бы вы делали, если бы она ломилась к вам в дверь, врезаясь в дерево гноящейся, окровавленной головой. Если бы в дверной глазок вы ясно видели порванный рот соседки, торчащие пеньки зубов, неестественно вывернутую руку и … другую человеческую голову, голову соседа сверху, Ивана Алябьевича Рассохина, лежащую поодаль, у дверей Свириденко Анечки (проститутки). А минуту-другую назад ваша подруга с жадностью грызла голову Ивана Алябьевича…

Александра Ивановна отступила в коридор.

Бум-бум. Удары в дверь.

Так что бы вы делали, товарищи?

Бум-бум.

Пожилая женщина, шаркая тапочками, проследовала в зал. Остановилась у дивана. Вздохнула. Нагнувшись, ухватилась за верхнюю часть дивана.

Тяжело, однако.

Поднапрягшись, приподняла верх дивана, под которым, - похожее на деревянный гроб пространство. Можно использовать для хранения всяких вещей.

От Евгения Николаевича остался топор-колун. Евгений Николаевич этим топором колол на даче дрова. До самой смерти ездил на дачу. Картошку сажал, огурчики. Клубнику привозил корзинками… А потом - инфаркт.

Александра Ивановна вытерла передником увлажнившиеся глаза.

Взяла колун.

Прошелестела тапочками в коридор.

Бум-бум.

В дверном глазке - нечто бесформенное, распухшее. Голова соседки.

Александра Ивановна откинула цепочку, повернула в замке ключ.

Как только соседка шагнула в полутьму коридора, на голову ее обрушился колун. Череп треснул, на передник, на грудь, на лицо Александры Иосифовны брызнул гной и мозги.

Соседка упала на ковер и больше не шевелилась.

Александра Ивановна всхлипнула.