Бремя командира (СИ) - Страница 7

— В чем дело, Николаев?

— Целесообразно ли сообщать семье Екатерины о случившемся? Ведь вы не меньше меня знаете, что ее отношения с отцом и братом безнадежно испорчены. И не стоит упускать и того, что семья считает Катерину предательницей. Зачем же давать им информацию о ее состоянии?

Я озвучил то, что давно следовало сказать. Это не было прямым обвинением, но и игнорировать обстоятельства, при которых Кати попала в Спецкорпус, было нельзя.

— Мы сами решим, что будет целесообразно, Николаев, — ответила генерал-лейтенант. — Благодарю за мнение. А сейчас, пожалуйста, принесите нам еще чайник чая. И попросите заварить покрепче.

Я слегка поклонился, изображая вышколенного официанта.

— Сию минуту, ваше превосходительство.

Я отправился к барной стойке — это была роскошь в офицерском зале. Служащий как раз принялся заваривать самый большой чайник из всех, что имелись в арсенале. А я в этот момент заметил в дверном проеме силуэт Безбородко.

Он явно дожидался меня. Интересно, что ему понадобилось, причем так срочно?

— Сейчас вернусь. — Официант кивнул мне, а я быстро направился к двери. — Аполло, что случилось? Это срочно?

Одногруппник выглядел обеспокоенным.

— Думаю, да, — коротко кивнул он. — Кажется, на меня вышли твои недоброжелатели…

Ближе к вечеру Спецкорпус погрузился в тревожную тишину. Строгий контроль и бдительная охрана создавали немного угнетающую атмосферу. Почти ни один коридор в главном корпусе не пустовал — то и дело раздавались шаги караульных, и их это прокатывалось под высокими сводами потолков.

Но сейчас меня волновала не эта тревожная атмосфера. У меня был другой, более срочный вопрос: встреча с Аполлоном Безбородко. Он настоял на том, чтобы мы увиделись тайно и вдали от посторонних глаз.

— Курсант, куда направляетесь?

Я остановился перед очередной парой караульных и продемонстрировал внушительную стопку грязных полотенец.

— Поручено сдать в прачечную, — бодро отрапортовал я. — И забрать свежие салфетки и скатерти для офицерской столовой.

Один из караульных внимательно осмотрел мой груз и даже развернул несколько грязных полотенец.

— Я знаю его, — сказал его напарник. — Он на этой неделе прислуживает руководству за столом. Оставь парня, и так провинность отрабатывает.

— Это ж за какие такие заслуги?

Я широко улыбнулся.

— Дал взятку, чтобы получить хорошие ботинки.

Караульные, которые сами были немногим старше меня, переглянулись и усмехнулись.

— Попался на проверке, значит. Надо было на следующий день подойти и заменить. И не засекли бы…

— Ладно, пусть идет, — второй караульный посторонился. — С чем сегодня булочки к чаю?

— С вишневым вареньем, — отозвался я и надежнее подхватил свою ношу. — Их на обе столовые пекут. Принести вам парочку?

— Да мы ужина дождемся. Беги, курсант!

Я поспешил дальше — мне и правда следовало получить свежий текстиль. Отработка повинности оказалась выгодным пропуском за пределы учебной части корпуса. Чем я и воспользовался.

Я пересек залитый тусклым светом внутренний двор и направился к одной из самых малоиспользуемых частей главного корпуса. В это крыло курсанты почти никогда не заглядывали — здесь находились общие хозяйственные помещения и склады провизии.

А еще здесь сэкономили на ремонте. Место выглядело как застывшая во времени тень величественного прошлого: стены из тёмного камня, украшенные полустёршимися барельефами, и пол, выложенный серым мрамором, по которому ходили поколения тех, кто служил до нас.

Безбородко должен был вызваться помочь Баранову — после «демеркуризации» в наших спальных помещениях требовалось заменить постельное белье. И Аполло решил забрать комплекты для нашей группы — просто случайно заблудится на пять минут.

— Ну, где же его носит? — едва слышно проворчал я. Времени было в обрез.

Я остановился, прислушиваясь к тихому эху собственных шагов. Вокруг — пустота. Лишь редкие лучи заходящего солнца пробивались через узкие окна. Я огляделся, стараясь уловить присутствие кого-либо. Никого. Это был идеальный уголок для тех, кто искал уединения.

Пройдя дальше по коридору, я, наконец, заметил фигуру, скрытую в полумраке. Безбородко стоял у стены — сосредоточенный и настороженный, как хищник, готовый в любой момент сорваться с места в прыжке. Как только он увидел меня, его глаза сверкнули смесью тревоги и недовольства.

— Николаев, — прошептал он, оглянувшись через плечо, словно кто-то мог подслушать, хотя в этом месте и без того было тихо. — Где тебя носило? Меня скоро хватятся!

Я кивнул и подошёл ближе, пытаясь не издавать лишнего шума. Сюда не должны были заходить, но следовало быть настороже.

Аполлон снова оглянулся по сторонам и только потом сунул руку в карман кителя. Он вытащил небольшой сложенный кусок бумаги и протянул мне. Взяв его, я развернул записку и пробежал глазами по строчкам:

«Мы знаем о твоих амбициях. Если хочешь справедливого командира для своего отряда и достойного отношения к своим однокурсникам, подай сигнал. Верность истинным ценностям будет вознаграждена. Прикрепи завтра ранговый значок на левую сторону кителя. С тобой свяжутся.»

Я нахмурился, прочитав содержание записки. Интриги, снова интриги.

Безбородко, как и я, еще не получил свой ранговый перстень. Их изготавливали на столичном Монетном дворе — том самом, в Петропавловской крепости, где мы с Андреем сражались с Искажением.

Каждый перстень изготавливался вручную, для них использовались только особые виды драгоценных камней, каждый для своего ранга. И процесс занимал несколько месяцев, а само вручение называлось Драгоценной церемонией. Это было ежегодное пышное празднество в Зимнем дворце, где перстни вручал сам император, а затем давали бал — самый яркий в осеннем сезоне.

Но до получения перстня мы были обязаны носить значки-символы своего ранга. Их следовало крепить на правую сторону груди.

— Это не шутка, Алексей, — голос Аполлона был резким, в нём ощущалось напряжение. — Я нашёл эту записку в кармане своего кителя после занятий. Её мог подбросить кто угодно.

Я внимательно вгляделся в его лицо, пытаясь понять, не пытался ли он меня обмануть. Аполлон не был из тех, кто легко поддаётся панике, но сейчас в его глазах был явный след беспокойства. Нет, все же не похоже, что он лгал.

— Ты думаешь, это связано с тем, что случилось в последние дни? — спросил я, вернув ему записку.

Аполлон кивнул:

— Наш конфликт давно перестал быть только между нами, Алексей. Многие за пределами нашего отряда знают об этом. Слухи разлетаются, как ветер. Я сначала подумал, что это шутка. Но чем больше обдумывал, тем больше допускал, что за этим могут стоять те, кто испортил стенды твоим именем. Может, они даже связаны с инцидентом с Катериной…

Он был прав: слухи и интриги плелись везде, как паутина, и кто-то явно пытался использовать наш конфликт для своих целей.

— Что ты собираешься делать? — спросил я.

— Я ничего никому не рассказал, — ответил он, сжав губы. — Пришёл сразу к тебе. Мне не нравится вся эта ситуация, но если кто-то пытается втянуть меня в свои игры, я не собираюсь играть по их правилам.

— Аполлон, — я снова огляделся по сторонам, — это похоже на то самое тайное объединение, о котором мы говорили раньше. Они действуют исподтишка, через мелкие шаги, через интриги. Мы не можем просто игнорировать это. Тебе придётся выполнить то, что сказано в записке. Прикрепи значок и посмотри, что будет дальше.

Он мгновенно нахмурился.

— Ты хочешь, чтобы я подыгрывал им? Это идёт вразрез с моими принципами, Алексей. Я не люблю интриги, и мне не нравится эта ситуация. Я предпочитаю честность.

— И я тоже, — спокойно сказал я, хотя внутри кипели противоречия. — Но иногда, чтобы победить врага, нужно играть по его правилам. Пусть думают, что контролируют ситуацию. Расслабятся — допустят ошибку.