Братья Стругацкие - Страница 168
Комментарии, по-моему, излишни.
А теперь вернёмся к хронологии событий.
Начало марта 1988-го. Страна постепенно приходит в себя после шока от армянских погромов в Сумгаите 27 и 28 февраля. Кто-то уже витийствует — мол, вот она расплата за свободу! А 13 марта в газете «Советская Россия» появляется знаменитое письмо преподавательницы Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», названное впоследствии антиперестроечным манифестом. Понятно, что подобные письма готовят не в технологических институтах, а на Старой площади в Москве. Всем делается тревожно.
А теперь внимание!
26 февраля 1988-го (то есть раньше всех вышеназванных событий) появляется интересная запись в рабочем дневнике АБС:
«Составляем планы изданий и вообще подбиваем всякие бабки.
1. Человек, который мог всё.
2. Антиутопия. Конец перестройки».
Понятно, что это первое упоминание замысла будущей пьесы «Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах». Но какова сила предчувствия!
Сразу вспоминается один разговор на Всесоюзном семинаре фантастов в Дубултах в декабре 1987-го, где как-то за обедом Боря Руденко поведал к слову:
— Перестройка закончится летом.
— Ближайшим? — быстро спросил я.
— Да нет. Попозже. Но обязательно летом, когда все в отпусках и всем не до того…
А вы говорите, фантасты предсказывать не умеют. Ещё как умеют!
В «Жидах города Питера» Стругацким удалось самое точное, самое грустное, самое пронзительное предсказание именно социальных процессов вопреки всем заверениям футуролога Бестужева-Лады.
В «Жидах города Питера» Стругацким вообще всё удалось. Они создали свой последний маленький шедевр.
Давайте посмотрим, как они это делали.
С 1988-го по 1990-и в рабочем дневнике есть немало и других весьма любопытных записей. Быть может, они и не вели впрямую к написанию пьесы, но, безусловно, помогали думать в нужном направлении, Замыслов было много. Реализованы, мягко говоря, не все. Но ведь и раньше бывало так же…
«Хорошо бы написать статью „Поговорим о будущем“ (см. мой дневник)».
«Откуда преклонение, жажда преклонения перед Сталиным?»
«Доброволец по испытанию каких-то военных средств. Что-то с ним случилось в результате, и начинается на него охота. И всесилье мафии».
«Тройке поручено решать межнациональные отношения методом моделирования в НИИЧАВО».
«В мир ПХХIIВ вторгаются уэллсовские марсиане. Что делать?»
«Страшный Суд — Ад — Рай. Ад и Рай — это одно и тоже. Мученики в Аду, а мучители — в Раю».
1 декабря 1988-го появляется название: «Весёленькие беседы при свечах».
2 декабря возникает план пьесы и отдельные наброски.
27 февраля 1989-го БН приезжает на очередной Пленум Совета по фантастике, но, конечно, они обсуждают и пьесу тоже.
1 сентября АН пишет короткое письмо Ревичу-младшему по поводу его заметок о статьях Сербиненко («Новый мир») и Васюченко («Знамя»). Теперь уже не только отец, но и Юра, что особо ценно, встаёт на защиту АБС от идиотских нападок дружественных, казалось бы, журналов. Критики вообще становится больше, чем надо. Не было ни гроша — и вдруг алтын. Но это алтын фальшивый: некоторым хочется быть святее папы, и вот уже они обвиняют Стругацких в замшелой идеологии. Вроде как АБС со своим Полднем воспевают коммунизм и тормозят тем самым демократические реформы. Это тоже противно, но с такими всё-таки можно дискутировать, в отличие от зоологических антисемитов, с которыми спорить не о чём — там не дискуссия нужна, а дезинфекция.
6 октября появляется название «Ночь страха» и рядом — наброски, наброски, планы… Тут же мелькает и другой вариант заголовка — «Жиды города Москвы».
Любопытная есть запись 7 октября:
«Трепались. Смотрели видео. Про титьки».
Эротика — не их любимый жанр. Но приобщиться к новым (для советского человека) направлениям в киноискусстве — тоже не лишнее, особенно когда размышляешь над проблемами молодого поколения.
В двадцатых числах ноября — традиционное общение по ходу киносеминара в Репине. И чего-то они там важного напридумывали, потому что 7 декабря БН приезжает в Москву прицельно — писать «ЖГП» — уже и название окончательное. Они распишут действующих лиц и за четыре дня сделают 26 страниц. Это и по прежним временам было нормально, а для конца 1989-го просто ударные темпы. Ну, прямо вдохновение накатило.
И, наконец:
«12.12 — Б. уезжает весь в соплях».
А это уже гомеостатическое мироздание вдруг вспомнило, что давно сидит, сачкует и решило на прощание угостить БНа насморком. АНу и без того хватает — он просто как выжатый лимон.
Восстановление сил затянется до конца февраля, потому что вмешаются очень серьёзные обстоятельства — о них позже. А пока — снова рабочий дневник:
«25.02.90 — Вчера Б приехал (с Адочкой и с прострелом) писать ЖГП.
Разбирали дела.
Идея: в конце — драка. Молодые жестоко избивают посланца (потом остаётся только плащ — a la Пристли?)
26.02 <…> Палачи (?) наносят удары, раздвигаясь и складываясь, как огромные циркули.
27.02…И ЗАКОНЧИЛИ ЧЕРНОВИК на 39 стр.
28.02 Трепались про будущее».
3 апреля БН приедет в Москву и 7-го будет закончен чистовик (на десять страниц длиннее черновика), называемый первым вариантом. Не совсем понятно, когда, кем и как делался второй вариант, если учесть, что пьесу опубликовала «Нева» в сентябрьском номере, значит, скорее всего, в июне рукопись была сдана в редакцию. Очевидно, туда и пошёл этот первый, он же последний вариант. Больше никаких записей о пьесе в рабочем дневнике нет, а писем, как известно, братья друг другу уже давно не пишут.
Подведём итог. Чтобы создать сорок девять машинописных страниц довольно реденького (диалоги же сплошные!) текста, они работают два года, месяц и ещё десять дней. Много? Изрядно. Встречаются за это время двенадцать раз. Дни посчитать труднее, потому что непосредственного писания было всего-то неделя, а вот обсуждений и размышлений… Но ведь именно это и есть главная работа. Последний шедевр АБС рождался действительно долго, но вспоминается невольно в связи с этим старый еврейский анекдот. Известному портному заказывают брюки. И он их шьёт месяца полтора. Наконец, возмущённый клиент пришел на примерку — всё нормально, то есть просто идеально, лучше не бывает, но он продолжает ворчать. «У вас какие претензии к брукам?» — спрашивает портной. «Претензий никаких, но послушайте, Господь мир сотворил за семь дней, а вы сколько провозились?!» «О да! — соглашается портной. — Но вы посмотрите на этот мир и посмотрите на эти бруки!»
А вы, читатель, посмотрите эту пьесу. Не знаю, как в других городах, а в Москве она по-прежнему идёт в театре на Малой Бронной и даёт стабильно высокие сборы.
Борьба между новым и старым становилась с каждым годом всё более ожесточённой. И году к 1988-му стало отчётливо видно, кто берёт верх. Перестройка, гласность, новое мышление наступало на всех фронтах: и в политике — всё смелее, всё решительней становятся заявления с трибун всех уровней, от советов трудовых коллективов до ЦК КПСС; и в экономике — не только бурно развивается частный сектор, но и госпредприятия начинают вести себя гибко, дают людям возможность по-настоящему заработать; наконец, идеология — в условиях «разгула свободы» «Огонёк» и «Новый мир» уверенно берут верх по тиражам над «Молодой гвардией» и «Нашим современником».