Братья (СИ) - Страница 37

Алекс не знал, сколько прошло времени, прежде чем он смог, наконец, найти ответ на свой вопрос.

— «Если часть души по неопытности или с каким-то злым умыслом помещена в живое создание, то эта часть не оказывает влияния на существо, используя его как колыбель, в котором будет спать до того момента, пока не придет необходимость потянуть погибшую часть души создателя своего из небытия в земные реалии. Уничтожить этот якорь, не повредив невинному созданию, можно, но очень опасно сие деяние. Чтобы якорь убрался из колыбели в небытие, нужно сделать так, чтобы создание находилось на грани жизни и смерти. Нужно поймать ту самую грань, когда душа создания начнет рваться в мир, не принадлежащий живым, и тогда якорь, как более неустойчивая субстанция, вытиснется из колыбели первой. Это будет заметно по тому, что след, оставшийся на теле создания, вспыхнет огненным светом и начнет сочиться еще живой кровью. Вот тогда, и только тогда, можно делать все, чтобы попытаться помешать душе создания выйти из тела». Твою мать! — Алекс резко захлопнул книгу. — И что нам теперь делать?

Встав на ноги, капитан засунул книгу во внутренний карман мантии.

— Нужно будет ее досконально изучить. Такого в нашей коллекции еще не было.

Оглядевшись по сторонам, Алекс уже решил двигаться дальше, но, повинуясь непонятному порыву, он посмотрел наверх, чтобы увидеть, откуда на него свалилась столь ценная вещь.

Некоторое время он стоял и смотрел на шкаф, с которого упала книга. Точнее, смотрел он на бюст какого-то мужика, стоящий на шкафу. А еще точнее, он смотрел на диадему, которую кто-то, обладающий изрядной долей остроумия, на этого мужика напялил.

— У меня просто слов нет, — как-то жалобно произнес капитан в полный голос. — Интересно, а сколько я бы бродил по этому лабиринту потерянных вещей, если бы на меня не упала эта книга?

Алекс подпрыгнул и, зацепив кончиками пальцев бюст, уронил его на пол. Диадема, слетев с головы гипсового мужика, покатилась по полу.

Капитан вытащил из кармана мантии перчатки из драконьей кожи и, надев их на руки, поднял крестраж с пола. Затем он положил ее в специально подготовленный пакет и уже собрался было уходить, как его внимание привлек все тот же несчастный шкаф, на котором и находилась искомая диадема.

— Где я его видел? — пробормотал Алекс, обходя шкаф по кругу. И тут он вспомнил, где. В магазине «Горбин и Бэрк» находился не этот самый шкаф, но очень похожий. — Это пара, это однозначно пара. Нужно его приобрести и разобраться, что к чему.

Размышляя на данную тему, Алекс вышел из комнаты.

Назад, к кабинету директора, он шел неспеша. Однако до конца своего пути капитан не дошел, так как услышал голоса, доносившиеся из-за поворота, один из которых принадлежал Гарри.

— А почему лестницы двигаются? Это же неудобно.

— Потому что так посчитали нужным сделать Основатели этой школы, — Алекс хмыкнул. Похоже, директор, всерьез опасаясь за целостность своих драгоценных приборов, увел Гарри из кабинета на экскурсию по школе.

— Это они плохо посчитали - вот если бы лестницы были приделаны крепко-крепко, то это было бы хорошо.

— Но тогда можно было бы не попасть на тот этаж, который необходим, — голосом мученика, идущего на казнь, проговорил директор.

— А почему не могли сделать такие движущиеся штуки, как в горах? Я по телевизору видел, а папа с Регом обещали меня в горы свозить и на этих штуковинах покатать - здорово, правда?

— Правда, — обреченно проговорил Альбус.

— А почему…

— Гарри, еще одно «почему», и я просто умру, — страдальчески пробормотал директор.

— А почему ты умрешь?

Капитан решил больше не испытывать терпение Дамблдора и быстро вышел навстречу разговаривающей парочке. По виду директора можно было сказать, что даже если он и пытался как-то влиять на Гарри, то бесконечные «почему» помешали ему это сделать.

Увидев Алекса, Дамблдор даже не стал сдерживать облегченный вздох. Гарри побежал навстречу капитану и, обхватил его руками где-то в районе поясницы, весело защебетал.

— А мы видели лестницы, они двигаются, но это же так неудобно, да? А еще директор показал мне портреты - представляешь, они умеют разговаривать, а один дядька даже поздоровался со мной, — Алекс невольно нахмурился: он не мог вспомнить, обращал ли он внимание ребенка на портреты в то время, когда они шли в кабинет директора. — А еще я спросил, могу ли я еще раз прийти сюда вместе с Драко. Папа, ты же отведешь нас сюда? Я хочу, чтобы он тоже увидел эти смешные лестницы. А если ты не сможешь, то, может, папа Драко нас отведет? — Алекс на секунду представил себе Люциуса, который приводит детей в школу, чтобы они пообщались с директором и осмотрели здание. В эту секунду капитан даже не мог понять, кого из них ему жалко больше всего. Однако представив, что директору придется отвечать на все эти «почему», увеличенные в два раза, Алекс невольно содрогнулся и решил, что если дети их уговорят, то жалеть все же придется Дамблдора.

Директор Дамблдор тоже, видимо, представил ожидающие его перспективы, и если нашествие Малфоев еще можно было как-то пережить, то вот выдержать повторение экскурсии по школе его нервы и возраст вряд ли могли позволить.

— Гарри, мальчик мой, я думаю, что вы с Драко можете немного повременить с посещением Хогвартса. Если вы узнаете большинство его секретов, то во время учебы здесь вам может быть неинтересно, — выкрутился Дамблдор. — А теперь ты не мог бы оставить нас с твоим… отцом, нам нужно поговорить.

Гарри напряженно посмотрел на директора, а затем перевел взгляд на Алекса.

— Гарри, видишь, вон на той картине девочка твоих лет, она машет тебе рукой. Подойди, поздоровайся и поболтай, а мы с директором пока кое-что обсудим.

Мальчик кивнул головой и довольно осторожно подошел к указанной Алексом картине.

— О чем вы хотите со мной поговорить, директор? — капитан не смотрел на директора, он наблюдал за Гарри, который уже оживленно о чем-то болтал с нарисованной девочкой.

— Северус, я узнал от одного друга, работающего в Министерстве, что ты оформил не опекунство над Гарри, а усыновление.

— Да, а это что-то меняет? Тем более, мальчик называет меня отцом.

— Я не думаю, что это был полностью обдуманный поступок, тебе не кажется…

— Нет, мне ничего не кажется, — перебил директора Алекс. — Я всего лишь выполняю последнюю волю Лили. Помните, здесь когда-то училась такая рыжая девчонка, она еще погибла несколько лет назад.

— Северус, я не понимаю твой сарказм, он здесь неуместен, — сухо проронил Дамблдор.

— Я понимаю, директор, но усыновление Гарри — это свершившийся факт, на который даже вы не сможете повлиять.

— Северус…

— Не стоит, директор, не начинайте. Ничего уже не изменить. Сириус не будет ничего оспаривать, просто не захочет, а Петунья сама отказалась от Гарри. Больше никого, кто мог бы претендовать на опекунство над Поттером, нет в живых. Так что вам лучше просто смириться, директор. Я не понимаю ваших планов и мотивов, я не могу понять, зачем вам нужно, чтобы Гарри воспитывался в спартанских условиях без элементарной привязанности. Только произошло то, что произошло. И ни вы, ни кто-либо еще уже ничего не изменит.

— Я тоже не понимаю твоих мотивов, Северус. Но я не буду больше поднимать эту тему. Надеюсь, никто из вас не пожалеет о таком серьезном поступке, сделанном впопыхах.

— Я тоже на это надеюсь. Спасибо, что показали Гарри школу. Он полон впечатлений и будет с нетерпением ждать своего одиннадцатилетия, чтобы насладиться загадками Хогвартса еще раз. Гарри, пойдем домой, посмотрим, что там творят Рег и твой ненормальный крестный.

— А он не будет больше кричать? — ребенок подбежал к отцу и посмотрел на него с тревогой.

— Нет, не будет, а если он повысит голос, то мы его привяжем к стулу, заткнем рот и будем играть в индейцев, причем Сириус будет у нас пленным бледнолицым.

— Ух ты! Правда? — и Гарри вприпрыжку побежал к больничному крылу, из камина которого они переместились в Хогвартс.