Братство Креста - Страница 3

– Мы принимаем, госпожа, и будем принимать всех, кто признает законную власть и трудится на общее благо, – в сто первый раз проявил твердость Коваль.

Мама Рита усмехнулась.

– «Общее благо». Ты неисправим, Проснувшийся. Когда-то ты сказал мне, что ваше вонючее государство тоже кричало о всеобщем благе. И чем все закончилось? Н-да. – Она отпила еще глоток. На сморщенной шее тряслись нитки с оберегами. – С тобой хочу поговорить не только я.

Девушка, подливавшая воду, что-то тихо сказала, просунув голову за ширму. Коваль с самого начала чувствовал, что за тяжелой занавеской, перегораживающей комнату надвое, кто-то есть. Но он давно привык к странностям Качальщиков. Если гости не хотят показаться, значит, так и надо.

Полотнище откинулось, и вышли трое. Первого Коваль сразу узнал. Отшельник Кристиан, валдайский брательник Исмаила. Прочие были незнакомы, но, несомненно, принадлежали к той же породе.

Хранители памяти.

Замкнутая каста, члены которой почти никогда не общались друг с другом и уж тем более не появлялись на людях. Тонкая прослойка мутантов с даром ясновидения, чьи прозрения часто не могли передать внятно даже они сами. Угловатые кряжистые фигуры, длинные седые волосы, заплетенные косичками, и потрясающе крепкие зубы. Одеты были Хранители памяти как настоящие отшельники, проехавшие или прошагавшие пешком много километров.

Пока Бердер, изумленный встречей не меньше своего ученика, обнимался со всеми троими, Артур успел заметить за ширмой стол, на котором помещалось десятка два бутылей и кусок копченого окорока. Он поймал себя на мысли о том, что впервые видит русских мужиков, которые три дня пили молча. «А ведь они все время ждали меня!» – подумал Коваль.

– У тебя плохая рана, – сказал самый широкий, с помятым, обезображенным лицом. – Ты наложил мази, но не выгнал яд.

– Он поправится, – улыбнулась Анна Первая. – Яд уже растворился.

Коваль никому не докладывал о ранении и был уверен, что под курткой повязка незаметна. Колдуны, как всегда, чуяли кровь и запахи притираний, не нуждаясь в жалобах и пояснениях.

– Плохой яд, – подтвердил молчун Кристиан, втягивая ноздрями душный воздух землянки. – Эта тварь убила нашего брата?

Артур покосился на Бердера, тот кивнул. Качальщик уже успел передать родичам Семена Второго о его гибели.

– Нет, Семен погиб в Ползущих горах. Он отвлек гибель от остальных. Это животное ранило меня и еще одного человека из моего отряда. Надеюсь, он выживет.

– Тебе не следовало отправляться так далеко на Запад, не обсудив с нами, – вступил в разговор третий Хранитель, сгорбленный, черноглазый, похожий на метиса. – Ты ведь знаешь, Клинок, что у нас нет братьев дальше города Варшавы.

– Дальше города Варшавы на юго-запад земля кишит Слабыми метками! – заметил Кристиан. – Ты подвергал риску себя и нашего брата. Ты же знаешь, что Качальщики не живут там, где много грязи.

– Мы не останавливались в городах, – попробовал защититься Артур. – Кроме того, Семен сам хотел полететь, и его отец не возражал. Мы столкнулись с врагами за песочной стеной, вдали от германских поселений!

– Мы знаем, что парня никто не неволил.

– Он был одним из лучших моих Клинков, – печально проговорил Бердер.

– Я тоже потерял не худших своих людей, учитель.

– Ты добрался до страны Франции? – спросила мама Рита. – Ты разве не слышал от Исмаила, что южнее и западнее германского Берлина половину Европы занимают пожарища, а вода там светится, как на Желтых болотах в Сибири?

– Там было много атомных станций и оружия, – согласился Артур, – но мы лишь хотели добраться до Парижа, туда, где.

– Мы знаем, что ты хотел найти и разбудить других Уснувших из древнего мира, – перебил Хранитель с помятым лицом. – Книга знает обо всем. Но скажи тогда, почему ты не отправился к германцам? Ведь вы водите туда караваны и торгуете с ними. У германцев не настолько опасно, даже для городских. Почему же вы так скоро вернулись?

– Потому что. Потому что нам пришлось идти пешком и.

– Вы встретились с вещами, которые настолько напугали лучших, храбрейших воинов и самого губернатора Клинка? – безжалостно уточнила мама Рита.

– Да, госпожа, – понурился Артур. – Я посылал Бердеру голубя.

– Ты столкнулся с тем же самым, что прячется за Уралом. Встретил то, от чего мы десятки лет закрываем караванные тропы к востоку от города Екатеринбург. Следы фабричной грязи, которую нельзя уничтожить и за сотню лет. Теперь ты понял, что Качальщики вовсе не потому нападали на караваны Рубенса, что нам нужны были жалкие поделки городских? Мы перекрывали дороги на Восток, чтобы не разнести заразу от подземных огненных грибов и брошенных химических заводов.

– Да, госпожа. Теперь я вижу, что был не прав. Но почему тогда на Западе нет своих Хранителей, которые очищали бы землю?

Артуру показалось, что между оракулами возникло мимолетное бессловесное общение. Бердер пробормотал что-то нечленораздельное, Анна Первая нахмурилась, будто Артур позволил себе непристойность. Писцы закончили фразу и замерли с поднятыми перьями.

– Ты задал тот вопрос, ради которого мы собрались тут, – медленно произнесла мама Рита. – Наши братья из Варшавы давно сообщали нам, что земли на юг и на запад от Берлина раскачиваются все сильнее, что дикие леса берут верх над посевами, а звенящие узлы не подчиняются Хранителям меток. Мы собрались для того, чтобы выслушать тебя и решить, что можно рассказать другим.

– И что нам делать дальше, – добавил Кристиан.

Коваль не мог поверить своим ушам. За десять лет относительно спокойной жизни он почти отвык от мистических ужасов, с которыми столкнулся в первые недели после пробуждения. Но даже то, что он встретил в Западной Европе, не напугало его так, как собравшиеся вместе отшельники.

Отшельники, которые впервые на его памяти, намеревались что-то предпринять.

– Неужели все так страшно? – спросил он. – Я полагал, что экологический баланс постепенно восстановится. Или вы думаете, что на западе может возникнуть Плавающий узел, опасный даже для нас?

– В том-то и дело, что метки давно должны были собраться в узел, как происходит у нас в Сибири, – вздохнул черноглазый старик. – А там этого не случается.

– Словно кто-то поддерживает землю в постоянном неустойчивом качании, – откликнулся Кристиан.

– И мы догадываемся, кто это может быть.

– И для чего они так поступают.

– И чем это грозит.

У Артура голова шла кругом, вдобавок проснулась боль в незажившем до конца плече.

– Что вы хотите от меня?

– Книга открыта, Клинок, – сурово произнесла мама Рита. – Говори медленно, и не упускай ничего. Каждая забытая мелочь может стоить гибели не только нам, но всему миру.

Драконов звали Катун и Катуника. Самец вырос чуть крупнее, с каждым махом гигантских крыльев вырывался вперед, но Катуника на поверку оказалась более выносливой. Катуна вел Семен Второй, самкой управлял Коваль.

Как ни крути, одного из потомственных Качальщиков Артуру пришлось бы взять с собой. Даже самые талантливые дрессировщики не могли заменить воина. Семену Второму едва стукнуло девятнадцать, но из тех, кого тренировал Бердер, он был действительно лучшим. Коваль лично слетал на Урал, чтобы уговорить Хранительницу рода отпустить парня в экспедицию. Там же губернатор, следуя традиции, поучаствовал в поединках с подрастающим молодняком.

Излюбленное упражнение Бердера только называлось парным; на деле безоружный испытуемый должен был продержаться в замкнутом пространстве против ученика с дубиной, либо толстой веревкой с узлами на концах, либо с длинным шестом, для пущей забавы утыканным гвоздями. Если безоружный успешно отражал натиск, силы нападающих удваивались, затем утраивались, а площадка уменьшалась.

Сам Бердер, несмотря на свои пятьдесят три года, почти не сбивая дыхания, расправлялся с шестерыми юными Клинками. Коваль, хрипя от натуги, выдержал атаку троих, но едва в бой вступил четвертый, пришлось просить пощады.