Братство Чародеев - Страница 19

– Мой повелитель просил зайти к нему, – вновь поклонился Женарг, а на его хитром лице мелькнула и пропала гаденькая улыбка.

Отчего его так все не любят? Эйдор гневно воззрился на рыжего наглеца. Что он сделал лично ему, кроме того, что появился в окружении Агона?

– Передай, что скоро буду.

Женарг опять склонился в поклоне.

– Пошел вон, – прошипел ему Эйдор, и слуга Агона выскользнул из шатра.

Взгляд юноши упал на кучу белья. Потом разберет, а сейчас снова в бой: пересечь под косыми взглядами лагерь, добраться до шатра Императора и вновь спрятаться за стенами, пусть и тканевыми. Лишь бы не чувствовать жгущих взоров «доброжелателей» из высшего света Мереана.

Зачем эти придворные крысы вообще сюда поехали? Толку от них никакого, Агон сам за них все делает. Интриги плести проще, что ли? Или выслуживаются? Юноша замер, стараясь успокоиться. Очень хотелось в лес, даже путешествие с неприятным Ваогаром тогда, в прошлой жизни, казалось ему более радужным, чем нынешнее существование.

Дорога до шатра Императора оказалась не настолько плоха, как ее представлял Эйдор. Благодарение погоде, сыростью загнавшей дворянство под защиту тканевых крыш. У костров нахохлились мрачные часовые, у тяжелых пологов мокли суровые охранники.

Агон выглядел умиротворенным, он радостной улыбкой поприветствовал вошедшего в шатер Эйдора. Опять, наверняка, свое зелье пил. Странен правитель страны, не способный прожить ни дня без южной отравы.

– Ну что, мой друг, пришла пора тебе предоставить немного свободы, – бодро произнес Император. Юный волшебник немного напрягся. Он что, до этого момента был несвободен?

– Что ты имеешь в виду?

– Хочу отправить тебя покорять Ниран.

Эйдор почувствовал укол раздражения, вспомнил утреннее зрелище. Хотя возможность покинуть опостылевший лагерь его порадовала.

– Одного?

– Отнюдь, мой мальчик, отнюдь. Светлого духа и Детей Серпа с тобой пошлю. Людей терять зря не хочу. Ну и сейчас Борац придет, он с сотней-другой егерей будет тебя сопровождать, – Агон счастливо зажмурился, и сделал пару танцевальных па, ничем не удивив насупленного Эйдора. Иногда властитель Империи, находясь под действием зелья, совершал абсолютно нелепые поступки. Это сильно смущало юношу, да и многих, кто оказывался свидетелем таких моментов. Впрочем, Агон, несмотря на такие причуды, после приема отравы соображал гораздо лучше многих.

Чародей Мереана что-то мурлыкал себе под нос, оставив анхорца наедине с мыслями. Покорять Ниран… Стать участником утренней резни? Возглавлять отряд безумных Детей Серпа? Даже учитывая несомненный плюс затеи – уход из недружелюбного лагеря, идея Эйдору оказалась не по душе.

– Делить войска сейчас нельзя, неделя две – и мы вступим в сражение с войсками Коалиции. Если ты успеешь до этого уничтожить гордого королька с его войском и вернуться – буду весьма признателен, – вдруг очнулся Агон.

– Повелитель? – глухо раздалось за пологом.

– Входи, Борац, – немедленно отозвался Агон.

В шатер протиснулся огромный человек, намокшие от дождя волосы спадали ему на могучие плечи. Одного глаза у явившегося воина не хватало.

– Борац, это Эйдор, Эйдор познакомься с Борацем, он один из талантливейших егерей Империи, – Агон не увидел, какими взглядами обменялись «партнеры». Пристально-холодный взор Эйдора столкнулся с темным пламенем презрения. Путешествие обещало быть интересным. Генерал Мереана оказался из тех, кто ненавидел юного чародея. Сдержано кивнув друг другу, лесник и волшебник обратили взгляды на Императора. Тот прекратил пританцовывать.

– Суть простая, найти и уничтожить. Я думаю, ничего сложного в этом нет, правда?

Эйдор слушал Агона вполуха, размышляя о том, что такая жизнь ему тоже не по вкусу. Зачем насиловать себя и быть рядом с людьми, которые тебе просто неприятны, и которым неприятен ты? Он ведь никому ничего не должен. Может, бросить все, и уйти?

А как же тогда Агон? Несмотря на все недопонимания и, может быть, чересчур резкое отношение к Императору, Эйдор считал, что пожилой чародей единственный, кто и правда пытается сделать мир лучше. Остальные просто грели лапы на его трудах. Впрочем, мереанец сам выбрал себе такую судьбу. Вампир с отстраненным видом продолжил слушать задание повелителя, стараясь заразиться хоть каким-то энтузиазмом. В голову, правда, лезло лишь то, что те тысячи, обрекаемые Империей на смерть, ничем не хуже тех, кто эту гибель им принесет. Интересно, Агон хоть иногда задумывается о таких вещах?

По итогам беседы выяснилось, что командовать операцией будет Борац. Агон также дал ему приказ внимательно следить за тем, чтобы Эйдор ни в чем не нуждался. Темный глаз егеря почернел от недовольства, но в уверенном голосе лесника никаких подозрительных интонаций не прозвучало, а Агон на подручных не смотрел. Юный анхорец едва дождался окончания инструкций. С каждым мигом жажда покинуть молчаливый, пропитанный интригами лагерь, становилась нестерпимей.

– Убей ее, – между делом приказал Лев. Он еле вместился в тесное кресло с резными подлокотниками. Ладомар опешил. Ему послышалось? Нет, ему определенно послышалось!

Отдав приказ, Верховный принялся чистить ногти, делая вид, что ему наплевать на происходящее. Но от паладина не укрылось тщательно «скрываемое» желание показать равнодушие. Рыцарь, наверное, сам не понял, какой приказ отдал.

– Делай, что он говорит, – просипел Шаман. Мерзлый застыл в самом дальнем углу мрачной комнаты, и в темноте чуть светились бирюзовые глаза нелюдя. Посреди залы стояла Лемилла. Ничего прежнего от той девушки, которую воин Небесного провел через перевалы. Бездумное существо непрерывно раскачивалось из стороны в сторону, отчего безжизненные руки болтались, словно тряпичные.

– Я не думал, что ваша страна настолько… низка? – выдавил из себя Ладомар. Рыцари промолчали, лишь Мерзлый недовольно пошевелился в своем углу. Сейчас паладин не обращал внимания на царящий вокруг холод, не до того было. Небольшая комнатушка, куда его доставили наутро после собрания Верховного Совета, находилась в одной из миниатюрных башенок Разлома. Путь сюда оказался недолог, и неинтересен.

– Это не человек, Ладомар, – наконец промолвил Шаман. – И уже очень давно.

– Я вижу, что она не человек. Что вы с ней сделали?!

– Мы? – возмутился Лев, он с трудом поменял положение в кресле. – Мы?! Вампир, которого ты спас, выжег ее душу и разум начисто! Перед тобой растение, мой друг.

– Лемилла? – не поверил ему Ладомар. – Эй? Лемилла?

Девушка никак не отреагировала.

– Убивай, – поторопил его Лев.

– Нет, – паладин отбросил в сторону короткий меч, который с резким лязгом упал на каменный пол. Оружие ему всучил рыцарь у входа. Церемониально вручил, с поклоном. – Я ваших игр не понимаю, и участвовать в них не хочу.

– У тебя нет выбора, – Лев поднял на него холодный взгляд и покачал головой. – У тебя просто нет выбора.

– Выбор есть всегда.

– Не в этот раз, – вмешался Шаман. – Сила Халда должна приносить пользу. Ты заменишь координатора.

Ладомар оцепенел. Нет, он, конечно, догадывался о подобном повороте, но одно дело предполагать…

– Но я не хочу, – выдавил из себя он, и почувствовал, как душу вновь охватывает липкий страх. Как вчера, на совете.

– У тебя нет выбора, – повторил слова Льва Мерзлый. – Ты наилучший кандидат из всех. Ты из рода Халды, что лишь доказывает сила Небесного Горна в тебе. Ты сможешь управлять мощью старого Бога.

– А мною, в свою очередь будете управлять вы? – ехидно спросил Ладомар.

– Мне кажется, мой друг, твоя лояльность Анхору довольно сомнительна, – холодно заметил Лев и, покосившись на Мерзлого, добавил, – поэтому вполне очевидно, что нам необходимо подстраховаться.

Паладин некоторое время молчал. Сколько братьев по Ордену отдали бы все, лишь бы заполучить силу Халда? Нести свет Небесного Горна, успешнее искоренять усмийскую заразу – что может быть лучше?