Боюсь потерять тебя (СИ) - Страница 4

— Магнус? — тревожно-ломкий голос морозом прошибает спину, сыплется кубиками льда за шиворот, но Бейн не оборачивается.

Взгляд намертво приклеен к окну, а в груди скребётся сырой страх. Чувствует себя нашкодившим ребёнком, одиноким псом, раненным бойцом — кем угодно, но точно не могущественным магом. Любовь — это смертельно опасная слабость, даже если ты бессмертный колдун.

— Алек? — Магнус отвечает кривой улыбкой, вымученной, высеченной из-под толстого льда отчаяния. -Ты давно здесь стоишь? Я не слышал, как ты встал.

— Я уже минут десять возле тебя стою, а ты и носом не повёл, — Алек подозрительно осматривает Магнуса с ног до головы и подходит вплотную к нему. Опускает горячую ладонь на плечо, языками пламени кожу расплавляет и смотрит прямо в глаза. Бейн его не обманет.

— У меня постоянно стоит перед глазами тот день, когда я оставил тебя одного там, в коридоре, — Магнус обессилено опускает глаза и снова поворачивается к окну. — Ты сказал, что любишь меня, что мы вместе со всем справимся. Ты смотрел на меня так, как не смотрел никогда раньше — с невыносимой болью, раздавленно, виновато, — голос надрывается, трещит по швам, хрипит. — Но я всё равно ушёл, потому что так было правильно, потому что нужно было защищать Нижний мир. Я видел в твоих глазах застывшие слёзы и готов был вспороть себе сердце, лишь бы не чувствовать вины. Я ведь мог потерять тебя, Алек.

Магнус боится столкнуться с взглядом Алека. Потому что просто не сможет выдавить из себя и звука. Он уже не помнит, как долго закапывал внутри эти тягуче-горькие слова, мучаюсь от кошмаров, порой даже забывая про сон. Он не знает, когда это началось — в тот день, когда они с Александром оказались по разные стороны баррикад, в тот день, когда они расстались. Или может, это началось гораздо раньше, когда Лайтвуд впервые признал свои ошибки и попросил прощения? Да, Магнус уже давно ощущает угрозу. Отношения сцепились на сердце капканом и не отпускают, не дают свободно вздохнуть. А нужна ли Бейну эта свобода? Конечно же, нет.

Алек стоит у него за спиной и не шевелится. Магнус слушает его затруднённое дыхание, прикрыв глаза, и чувствует, что падает. Каждый день, шаг за шагом, всё ближе подступал к немыслимой пропасти — глухое одиночество. В прошлой жизни оно было его единственным пристанищем, родным домом, в котором он жил, оплетённый страхами и жгучей болью. Бейн почти столетие так жил, и одиночество вошло в привычку. Не подпускал к себе никого, сердце держал под замком, но ничего не вышло. Он встретил Александра Лайтвуда.

Они столько времени вместе, а Магнус привыкнуть, поверить не может. Он увлёкся Алеком с их первой встречи, проникся им, привязался, даже не задумываясь о последствиях. Казалось, ничто не заставит его пожертвовать жизнью ради сумеречного охотника. Бейн сделал бы это без сожаления, гордо, без задней мысли. Потому что без Александра своей жизни он не представляет, просто не видит. Только Лайтвуду под силу наполнить её смыслом или, наоборот, превратить в мучительный ад. Потому что Магнус ему позволит.

— Магнус, посмотри на меня, — Алек с тяжёлым вздохом дотрагивается до его локтя и поворачивает к себе — насильно, резко, требовательно. — Всё это было в прошлом, слышишь? Мы боролись за жизнь своих близких, готовы были добиться мира любой ценой, даже ценной собственного счастья. Но мы выкарабкались, мы вернулись друг к другу, и я больше не позволю тебе уйти.

— Я не уйду, — в карих глазах угасают слёзы, и Магнус улыбается. Лихорадочно, счастливо-влюблённо, доверчиво. Потому что одиночество в груди отступает, рассеивается, крошится. И дышать уже гораздо легче. И любить больше не страшно. И терять не возможно.

— Войны, сражения, конфликты — они будут всегда, как бы мы не защищали свои миры, — Алек мажет ладонью по плечам, цепляется пальцами за шею и взглядом настойчивым привязывает. — Но это не значит, что мы должны жертвовать всем. Мы всегда будем друг у друга.

— У меня такое ощущение, что это не я прожил девять веков, — задумчиво тянет Бейн, отвечая на тёплые прикосновения. — Ты научился по-настоящему ценить отношения, Александр.

— Я люблю тебя, Магнус, — Алек щекочет мягким шепотом и губами касается мочки уха. — И это заставляет меня верить в то, что мы не пропадём.

Магнус задавливает в горле скрипучий всхлип и обнимает Алека крепко-крепко. Человек не способен любить так сильно, но он ведь и не человек. Хватается жаркими прикосновениями за плечи, золотом в его взгляде растворяется и улыбается так безумно-сладко, будто землю под ногами теряет. Счастье в висках пульсирует, колотится где-то под рёбрами, и Магнус чувствует себя безнадёжно влюблённым подростком. Который выиграл войну за любовь. Который готов умереть за любовь.

========== Часть 5 ==========

Последние несколько часов я наблюдал за широким монитором, на котором светилась карта города. Постепенно силы начали меня покидать: перед глазами рябило, тело пронзала дрожь, а голова зудела от ноющей боли, которая кувалдой вколачивалась в виски. Я ужасно устал от этой безнадежной слежки, которая по приказу Клэйва длится последние два года.

Бесконечные поиски зашли в тупик, потому что красный кристалл, обозначающий на карте примитивную, которую выслеживает наш Институт, зажигается на секунд пятнадцать, не больше, и снова гаснет. Приказ о моем назначении главой Института должен вступить в силу в скором времени, а мне по-прежнему приходиться часами сидеть возле монитора, рассчитывая на любую зацепку. Но никаких подсказок нет — ни одной зацепки за два года.

Члены Конклава абсолютно уверены, что интересующая нас девица скрывается здесь, в Бруклине. Если мы её не найдем, Джослин Фэйрчайлд, одна из самых сильных сумеречных охотников, никогда не отдаст Институту чашу смерти. Клэйв удерживает её под стражей до выяснения обстоятельств. Она требует найти её дочь, которую не видела больше восьми лет. Пока чаша смерти находится в руках Джослин, безопасность обитателей сумеречного мира, впрочем как и нижнего, стоит под угрозой.

Больше всего в сложившейся ситуации раздражал тот факт, что меня сделали козлом отпущения. Сумеречные охотники хорошо знают, каким непреклонным я могу быть, когда речь заходит о приказах Конклава. Я никогда не нарушал законов, какими бы строгими и невыносимыми они не были.

Джейс Вейланд, мой парабатай, бывает излишне вспыльчивым и заносчивым: он не привык подчиняться правилам, хотя способность сражаться у него в крови. Изабель, моя младшая сестра, никогда особо не отличалась серьёзностью и ответственностью: капризная, легкомысленная девчонка. Но даже эти, казалось бы, неподходящие для сумеречного охотника качества помогают ей с легкостью справляться с демонами. Её удивительная красота сбивает подлых тварей с ног.

По совету нашего лучшего тренера Ходжа Клэйв поручил мне довольно непростую миссию, которая буквально вывела меня из себя. Представители Клэйва выяснили, что сигнал примитивной блокирует сильное заклинание. Магнус Бейн хорошо постарался. Но даже у верховного мага Бруклина есть слабости, и, к сожалению, мне пришлось стать одной из них.

Я усердно отпирался от такого бесстыдного задания, потому что не привык использовать окружающих в корыстных целях. Мне приходилось спорить, настаивать, ругаться, но мои старания не изменили решения Клэйва — миссию нужно выполнять, когда речь идет о безопасности сумеречного мира. Признаться честно, после знакомства с Магнусом мое мнение о важности миссии несколько изменилось, и виной этому послужили вовсе не настояния родителей или требования Клэйва.

Когда члены Круга внезапно посетили клуб «Падемониум», принадлежащий Бейну, мне пришлось с ними сразиться, защищая жизнь колдуна. Он оказался не таким беспомощным в бою, как утверждали жители сумеречного мира. Голубые блестки, сверкающие на кончиках пальцев, свидетельствуют не только о несокрушимости магических заклинаний. Руки Магнуса способны разжигать синее искристое пламя, неудержимая сила которого может уложить на лопатки любого демона.