Боярышня Евдокия (СИ) - Страница 2

Но у Евдокии Вячеславны на его душевные терзания был один ответ: в их мастерской сделать упаковку не так уж затратно, зато купцам спокойно и приятно.

Но сейчас боярышня привела другие доводы:

— Степан, ты пойми: не успеешь оглянуться, как появятся другие бумажные производства.

— Мы всё держим в секрете! — вскинулся мастер. — У нас все понимают, что заработок напрямую зависит от объёма сделанного, а делаем мы столько, сколько можем продать.

Дуня посмотрела на Степана не мигая, удивляясь, где он нахватался этой словесной канцелярщины, но без ответа его возражения оставлять было нельзя.

— Хорошо будет, если мы сохраним свои секреты и поработаем ещё год-два-три одни-одинёшеньки, но всё-таки надо уже сейчас смотреть в будущее. Пусть люди привыкают к тому, что у нас можно купить разной толщины и величины учётные книги, простые и расписные коробочки для всего на свете, лакированные бумажные сундуки для поездок.

Но Степан продолжал ворчать:

— Народ впустую глазеет в выставочной лавке на наши коробочки, надоедая продавцу вопросами о том, что можно положить в них! А уж дорожные сундуки из бумаги чуть ли не на вкус пробуют, сомневаясь, что они надежны для перевозки одежды.

— А ты отослал в Сладкий ряд наши коробочки в подарок?

— Исполнил, как велено, — встрепенулся Степан. — Разослал и напутствовал, что в них можно укладывать любого размера сладкую выпечку, пастилу, зефир, ореховые конфеты и медовые шарики, — Степан жадно сглотнул, пока перечислял появившиеся на торгу сладости. — Но купчихи что-то пока молчат…

— Ничего, подождём. Ты в рукодельный ряд так же зашли нашего продвиженца товаров, чтобы он подсказал торговцам, как аккуратно будет выглядеть их товар, если они начнут паковать его в наши коробочки.

— Так им дороже придется продавать его.

— Степушка, ну ты как маленький, — укорила его боярышня. — Есть такой товар, что цена коробочки ничего не значит.

Степан согласно покивал. Права Евдокия Вячеславна, очень даже права! И коробочки туда можно разные послать: одни попроще, другие покрасивше. Цены написать, и пусть торговый люд сам голову себе ломает, почём продавать.

Боярышня тем временем взяла у своего сопровождающегося воина сумку-короб и начала вытаскивать что-то интересное.

— Я тебе принесла творческие наборы для поделок из бумаги и бумажные игрушки. Всё это привлечет к нам новых торговых гостей.

— Лепо-то как! — воскликнул Степан, бережно перебирая поделки. — Неужто это из нашей бумаги сделано?

— Ага! Это из тонких полосок скручено и приклеено. Помнишь Митька косорукий изготовил тонковатую бумагу и совсем тонюсенькую? Ты ещё плетей ему всыпал. Вот я её раскрасила и — та-дам, —  у нас новые линейки товара!

Степан с удивлением поглядывал на совсем ещё юную боярышню и думал, как ей удается всё это придумывать. Вслух же сказал:

— Дивно! Это ж райский птички и цветы!

Дуня согласно кивнула и пояснила насчет другой поделки:

— А здесь сочетание бумаги разной плотности. Сначала прорезан узор на плотной, а после поверх наклеена почти прозрачная, тонюсенькая, и если мы смотрим на свет, то кажется, что это витраж.

— Я и подумать не мог, что такое возможно!

Ноги Степана не держали, и он присел на краешек скамьи, но воин боярышни подался к нему — и управляющей подскочил, нервно оглядываясь на него.

— Здесь же потребуется свечка, — боярышня расправила бумажный залакированный цилиндр, на стенках которого были вырезаны звездочки. — Свечку надо поставить внутрь, и тогда на стену падёт красивая тень.

Дуня не стала пока вырезать фигурки животных, которые можно использовать для создания секундной иллюзии движения. Это более сложная работа и цилиндру потребуется крутящийся круг, да и сам цилиндр лучше мастерить из негорючего материала. Ей хотелось, чтобы сначала сама идея красивой тени прижилась в умах людей, а потом уже можно дальше двигаться.

— Вот ещё книжка, которая открывается, и мы видим…

— …чудеса! — выдохнул Степан.

— Да, — с улыбкой подтвердила Дуня. — Это называется объёмной книгой. И я предлагаю продавать не сами книги, а бумажные заготовки с нашими пометками. Пусть люди сами скручивают бумагу и клеят по заданному нами рисунку или вырезают витражи, или сами мастерят объёмные книги по размеченным линиям.

Дуня подскочила и воодушевленно объявила:

— Мы любого желающего научим творить маленькие чудеса! Поверь мне, от этого всем будет много пользы. И дело тут не в деньгах… — боярышня сама себя оборвала, так как чуть не пустилась в разглагольствования о развитии фантазии и воображения.

— Это необычно… я не знаю, — засомневался Степан.

— Пусть сначала наши продажи будут невелики, но они будут! Кто-то обязательно увлечётся новыми видами рукоделия и станет ждать наших новинок в этом направлении, — пообещала ему Дуня и не удержалась, сказала: — Это отдых для души.

— Думаю, что бояре купят такое своим деткам, — неуверенно подтвердил мастер, а боярышня укоризненно покачала головой, расстроившись, что мастер топчется и не видит перспектив ни в одном из указанных ею направлениях. А она уж по всем фронтам выгоду от расширения ассортимента ему расписала. Можно было бы приказать, но тогда придётся самой постоянно толкать производство вперед, а Дуня всё же надеялась взвалить это на Степана.

— Ты княжий человек и должен понимать, что каждый новый уникальный товар — это престижно для всего города и княжества в целом! — недовольно воскликнула боярышня. — Князь всеми силами борется за повышение торгового оборота, а ты постоянно сомневаешься и боишься утрудить себя новыми заботами. И ладно бы из-за убытка, а всего лишь меньше выгоды видишь.

Степан подскочил, взволновано сорвал шапку и комкая её, бросил оземь:

— Да я за князя… за княжича… я за них жизни не пожалею! Я же за каждую полушечку бьюсь, а тут траты… только из-за них сумлеваюсь…

— Ох, Степан, — разочарованно покачала Дуня головой, вновь присаживаясь на скамейку, — хороший ты мастер и исполнительный управляющий, но нет в тебе полёта мысли!

Степан каким-то отчаянным взглядом посмотрел на боярышню, понуро опустил голову, а потом вдруг огорошил её признанием:

— Боярышня, я не знаю, где взять этот полёт. На крыше сидел, — начал перечислять он, — у речки с воздушным змеем бегал, даже на воздушном шаре в выси горние поднимался, а мысль не хочет летать. Ты бы научила, как её, проклятущую, заставить… — мужчина поднял глаза на хозяйку и осёкся. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, приоткрыв рот.

— Прости меня Евдокия Вячеславна! Дурак я, как есть дурак! — совсем расстроился управляющий.

— Э-э-э, удивил ты меня, Степан сын Петра! Не винись зря, — обрадованно протянула боярышня. — С полётом мысли у тебя всё в порядке, иначе не загнала бы она тебя на крышу и в небеса.

Тут она посмотрела на своего воина, прислушивавшегося к их беседе и приподняла брови. Тот ответил ей весёлым взглядом.

— И смелостью ты не обижен, — добавила боярышня, вернув своё внимание к уже пару лет как пестуемого ею управляющего: всё же он способен на неожиданные шаги.

— Так почему же я не вижу тех преимуществ в переменах, что видишь ты? — с обидой спросил мужчина. — Чую, что есть польза в твоих словах, а начинаю всё обдумывать — и только расходы колокольным звоном гудят в голове.

— Кхм, — Дуня ещё раз с удивлением посмотрела на Степана.

По меркам этого времени он уже был немолод. Возраст близился к сорока годкам и выглядел мастер скорее крепеньким дедушкой, чем мужчиной в расцвете сил. На лбу Степана залегли глубокие складки, вокруг глаз основательно расположились гусиные лапки, а нижняя часть лица была прикрыта седеющей бородой. И всё же он оставался физически крепким, подвижным и с полным ртом зубов. Таких, как Степан, было большинство. Мужчины и женщины быстро старились внешне, но здоровье сохраняли на долгие годы. Если бы не голод, нелеченые болезни, вороги или тати, то доживали бы до преклонных лет подвижными и легкими на подъем.