Боярышня Дуняша 2 (СИ) - Страница 7

Как только Дуня услышала новости, то стала рваться домой. Она выбила себе разрешение отправиться в путь с караваном одной из боярынь-паломниц. Женщина взялась опекать Дуняшу и даже сделала круг, чтобы её боевые холопы быстрее обернулись, доставляя девочку в её имение.

— Ишь ты, разорение… — подлезая пальцами под шлем, чтобы почесать взмокшую голову, пробормотал сопровождающий Дуню воин.

Она смотрела на загубленные посевы с сожжёнными избами, не в силах что-либо сказать.

— Не татары… им нет надобности жечь, — вздохнул второй сопровождающий.

— А бывает, что пожгут, — не согласился первый и осторожно спустил девочку с лошади на землю.

— Для них полон, что овцы, — начал пояснять товарищ. — Пришли, состригли нагулянную шерсть и ушли. У них даже наказать воина могут, если по его вине дом загорится. На дым может помощь прийти, а им это ни к чему.

— Эх, беда-то какая! — вздохнул воин и покачал головой, сетуя.

— Где ж наш князь был, когда его людей разоряли?

— Так на нижегородских землях и подле Мурома стоял, войско Ибрагима встречал. Ещё я слышал, что в Костроме войско стояло. Кто ж знал, что своих надо бояться больше, чем чужих!

— Боярышню привезли! — закричали мальчишки, тыча в сторону всадников.

Из-за стен имения высыпал встревоженный народ. Оказывается, чужаков увидели издалека и приготовились защищаться. Целая толпа мужиков с рогатинами, палицами или просто с дрекольем спрятались от двух конных всадников. Дуне показалось это странным, но стоило ей взглянуть на лица боевых холопов — и сомнения в том, что они справятся с толпой крестьян, более не возникало.

Вперед выступил управляющий имением Фёдор и, поглядывая на непривычно для всех молчаливую Дуню, поклонился всадникам.

— Вот, по велению боярыни Кокоревой доставили вашу боярышню в целости и сохранности, — не стал нагнетать страху воин и сразу же объяснил своё присутствие.

Лица встречающих разгладились, а Фёдор оглянулся и подал знак, чтобы гостям вынесли квасу.

Воины угостились, но задерживаться не стали и поспешили нагнать свою боярыню.

Дуня же утешала расплакавшуюся при виде неё маму, а сбоку её обнимала Машенька и жался Ванюшка. У сестры по щекам текли слёзы, а брат тяжко вздыхал.

— Доченька, не чаяла свидеться, — всхлипывала Милослава, целуя и прижимая её к себе.

— Тяжко вам тут пришлось? — спросила Дуня, оглядывая столпившихся людей.

Женщины вытирали рукавами слёзы, а мужчины топтались, сжимая кулаки. Атмосфера вокруг была тягостной, но Дуне показалось, что все от неё чего-то ждут.

Она оглядела людей, остановила взгляд на преисполненной печали матери. Милослава не казалась раздавленной бедами, но её настрой был таков: с честью принять горести и если умереть, то не теряя достоинства. Это похвально, но пессимистично.

Дуня ещё раз огляделась. Люди не расходились и смотрели на неё с какой-то надеждой. Она смутилась. Чего они от неё ждут? Почему именно от неё?

— Ох, боярышня, — осторожно промямлил управляющий — и эта неуверенность в его голосе резанула по сердцу. Фёдор всегда был деятелен, легок на подъём и основателен, а сейчас в его глазах была усталость и безысходность.

— Трижды тати к нам приходили и разоряли, — пояснил ситуацию управляющий.

— Мы многих потеряли? — спросила Дуня, хотя больше всего ей хотелось войти поскорее в дом и посидеть в тишине, почувствовать себя защищенной. В дороге все постоянно были настороже, и Дуне передалось всеобщее напряжение, а увиденное здесь и вовсе доконало её.

Фёдор стянул с головы шапку и начал монотонно перечислять кого угнали, кто был убит.

— А когда тати в последний раз приходили? — подавленно спросила Дуня.

— Так третьего дня. Брать у нас уже нечего, вот они со злости пожгли, что ещё целым оставалось. Хуже зверья.

— Отец сейчас с князем? — коротко спросила Дуня у мамы.

— Где ж ему ещё быть, — вздохнула Милослава и, не дожидаясь нового вопроса, добавила:

— Боярин наш батюшка Еремей в Москве… не может он приказ свой оставить, да и чем он тут поможет, — тихо закончила она.

Дуня вновь огляделась. Двор был заполнен людьми и убереженной живностью. Фёдор не успел превратить имение в крепость, но словно по наитию обновил ограду, и это спасло тех, кто успевал добежать и спрятаться здесь. Управляющий увидел, что боярышня зацепилась взглядом за массивные каменные блоки, послужившие основанием новой ограды, и пояснил:

— Якимка расстарался.

— Он жив?

Федор кивнул и перекрестился:

— Божья благодать на нём, не иначе. Мы к нему мальцов посылали, чтобы они смотрели. Как он женку свою в подпол тянет, так и мы все сюда сбегались, тем и спаслись. Вороги поленились нас выковыривать отсюда, а к огненному петуху мы были готовы.

Дуня кивнула и немного выдохнула: удивительно, но от Якима оказалось больше всего прока. Даже если не считать обещание игуменьи купить брусчатку, то его чуйка на опасность и бешеная работоспособность сберегла жизни многих людей.

Милослава уже успокоилась, и вспомнив о том, что она главная здесь, встрепенулась. Открыла рот, чтобы разогнать всех, но Дуня опередила её:

— Зиму можно пережить здесь, — она махнула рукой на свой дом, — но вот чтобы не голодать, придется поработать.

Люди подались вперёд, и Дуня медленно повторила свои слова. Народ тревожно загудел, осознавая, что нашёлся кто-то, кто скажет, что делать, чтобы выжить.

Все понимали, что надо спасать остатки урожая, но каждый шаг откликался проблемой. Ни у кого ничего не осталось: ни инструмента, ни веревки, ни мешка… Бежали под защиту стен заполошно, хватая в руки что попало, едва успевая выпустить на волю остатки живности, надеясь, что она убежит, а после можно будет поймать.

— Нет смысла побираться по полям и огородам… впрочем, эта работа для детей — огорошила Дуня. — Нам нужны деньги! — закончила она и кусая губы, замолчала.

— Так с деньгами бы, конечно, было бы хорошо, — ничего не понимая, поддержал её Фёдор, а Милослава недовольно засопела.

— Да! Нам нужны деньги, — громко и твёрдо повторила девочка. — Мы можем костьми лечь на пожжённых землях — и всё равно голодать. Лён спалили, а где остался, то пересох. Рожь затоптали, а гречка уже осыпалась… У нас остались огороды… Кое-что с них соберём, но нет бочек, чтобы солить… Не так уж много надо денег, чтобы закупить продукты на зиму. Сложнее будет вновь встать на ноги.

— Так нет же серебра, доченька, — остудила пыл дочери Милослава, — али ты забыла, что в этом году горел наш двор в Москве?

Дуня кивнула и повернулась к Федору.

— Игрушки на ярмарку возили?

— Так не было ещё осенней ярмарки… а теперь и везти нечего, — не сдержав досады, ответил он.

— Значит, так, — Дуня нервно закрутила на палец кончик косички и видя, как люди подались к ней, боясь что-то пропустить, повторила:

— Сделаем так. Начинаем прямо сейчас готовиться к ярмарке. Опыт по изготовлению игрушек у нас есть, поэтому работать будем быстро.

— А инструмент? — одновременно воскликнуло сразу несколько мужчин.

— Федор, выбери лучших мастеров по игрушкам и раздели их по сменам. Одни будут работать утром, другие днём, третьи до темноты. Но самое главное — ищи железо и дай задание кузнецу сковать новый инструмент. До ярмарки мы должны успеть сделать достаточно игрушек, чтобы на вырученные деньги купить продукты.

Поднялся шум и тут же разгорелись споры, кто может считаться мастером игрушек, а кто нет. Кому работать утром, кому днём или вечером? А Дуня добавила огонька в обсуждения, громко объявив:

— Кропотливую работу по шлифовке поручить женщинам! Прясть им в этом году нечего, поэтому их усидчивость, внимательность и тонкие пальчики пригодятся при наведении гладкости и блеска.

Неожиданно все заорали, стараясь перекричать друг друга, а потом резко стало тихо. Дуня воспользовалась моментом тишины:

— Я спрошу у деда разрешения охотиться. Так же считаю, что необходимо заняться заготовкой рыбы. Соль есть?