Боярин. Князь Рязанский. Книга 1 (СИ) - Страница 4

— Михаил, сын боярина Телятевского.

Открылось небольшое оконце, и в него выглянул привратник.

— А, Михаил? Заходь, — сказал он, открывая небольшую дверцу в воротах. — Тут тебя людишки князя Ивана спрашивали.

— Знаю. Вещи токма положу и уйду. Не запирай на засов.

— Не положено, — сказал привратник, закрыл дверь и, с помощью напарника, задвинул дубовый засов, перекрывавший ворота во всю их ширину. — И ты тут, Пётр? Здрав будь.

— И ты будь здрав, Никита.

С трудом взобравшись на высокое крыльцо подклети, мы втащили мешки в мою горницу, и сунули вместе с пищалью под лавку.

— Пошли, — сказал я Петру.

Через некоторое время мы уже стояли у ворот двора Великого Князя Московского.

— Что надо? — Спросил привратник.

— По велению князя Ивана Васильевича, Боярский сын Михаил Телятевский прибыл ко двору.

— Проходи, а это кто с тобой?

— Боярский сын Пётр Бороздин, — сказал Петька.

— Не велено, — коротко бросил привратник, и затворил перед Петром ворота. — Пройди в привратную, — показал он мне копьём слева от меня в одноэтажное строение.

Войдя в длинное помещение типа казармы, с галдящими без дела стражниками, я снова доложился дежурному.

— А! Уже искать послали. Кузьма, — крикнул он, — проводи боярича до палат князя Ивана.

Мы вышли во двор и пошли вдоль казармы, к стоящему невдалеке терему. Дальше меня передавали от одного стражника — другому, пока не довели до княжеских палат, у которых стояли два громадных копейщика. Когда один из них докладывал о моём прибытии, он заглядывал в дверь, едва не склонившись в поясе надвое, хотя я в дверь вошёл, чуть склонив голову.

— Здрав будь, Великий Князь.

— И ты будь здоров, Михаил, — сказал Иван. — Не рано ты меня так величашь?

— Так слух ходит, что батюшка твой Василий в соправители тебя берёт.

— Кто так говорит? — Хмуро спросил Иван.

— А разве не так?

— Так, да не так. Не дано то знать людишкам пока. Не объявлено указом княжеским. Только мне он вчерась сказал, в вечеру. А ты, как смог узнать?

Я лихорадочно перебирал варианты. Упав на колени, и склонив голову, произнёс слышанную ранее в фильмах фразу:

— Не вели казнить, князь, во сне привиделось. Попутал с явью.

— Встань с колен, Михась, — уже совсем другим тоном сказал Иван. — А что за сон? Скажи.

— Снилось, что правишь ты Переславлем-Залесским и называешься Великим Князем Московским, как и твой батюшка, дай Бог ему здравие. Ещё снилось, что скоро мы с тобой пойдём воевать татар хана Саид-Ахмада и ты победишь его в 6963 лете.

Иван изумлённо смотрел на меня. Потом сглотнул слюну и сказал:

— Ты ведун, чоли?

— Не было такого у меня ранее. Сегодня впервой привиделось. И ещё привиделась Москва с Кремлём красным кирпичом отстроенным и храмы белокаменные с золотыми маковками. Лепо-о-о!

В другую дверь зашёл Великий Князь Василий. Его под руки вели двое постельничих. Следом за князем в палату внесли деревянное кресло с подушками, и он сел в него.

— Батюшка, слышь, что Михась Телятевский сказывает. Татары на нас через три лета нападут.

— Так они постоянно нападают, — усмехнулся Василий. — Пока не должны. Мы им еще залог, мной обещанный, не отдали.

— Так мож от этого и нападут? — Вставил я.

— Хе-хе, — захихикал Василий. — Ну, Михась… Ты где? Подходь ко мне.

— Тут я, — подойдя к нему и падая в ноги сказал я.

— Ты пошто, князю сказки сказываешь? Али умысел какой таишь?

— Сон рассказал, князь батюшка, что возьмёшь его в соправители, и дашь на княжение Переславль, что Залесский. Ещё кремль видел красным кирпичом выложенный с башнями высокими, и соборами белокаменными с золотыми куполами, — повторил я «сон».

— Ишь ты… мал вроде хитрости плести, и нет у тебя тут никого, кто бы надоумил, кроме воеводы, но и тот не знает, что указ я уже подписал о соправлении. Писец? Так вроде он со мной всегда рядом…

Он нащупал одного из постельничих.

— Ты тут, Артишка?

— Тут я, батюшка.

— Вишь, што глаголит малец… Сколько жить буду не видел? — Обратился он ко мне.

— Видел, батюшка. Долго.

— Спасибо и на том. В провидцы тебя записать? При дворе моём?

— Упаси Бог, Великий Князь. Какой с меня провидец? Раз что-то примнилось, а будет ли далее? Если что привидится, я сыну вашему Князю Ивану Васильевичу скажу. Я хочу воем стать знатным и служить Руси нашей. Татарву и литвин с немцами побить всех.

— Поди сюда, воин, — он вытянул в мою сторону руки и, когда я встал, провёл ими по моей голове, лицу, плечам, рукам. — Ладный ты. Будет из тебя добрый воевода. Служи пока князю своему Тверскому Борису. Мы с ним вместе. Пока. А там видно будет.

— Батюшка, он завтра дружкой моим будет, ты помнишь? Ты обещал мне.

Василий поморщился.

— Так сватал Марию я тебе…

— Не гоже тебе дружкой быть.

— Молод он. Да и обряда не знает, поди?

— Знаю, Царь батюшка, — вырвалось у меня.

— Как ты сказал? Царь? Кто сказал? Опять, скажешь, во сне видел.

— Так и есть… Вырвалось с языка. Не по моей воле, государ.

— Ты где это… слышал? Молод ещё. Наукам обучен? — Возбуждённо спрашивал Василий.

— Самую малость. Счету, да письму. Но читал много книг греческих. Там цезари, кесари упоминаются. Вот и вырвалось — цар.

— Ты, говори, но не заговаривайся, — грозно сказал Великий Князь, — Кесарю — кесарево, а князю… — Потом прервал себя и милостиво добавил, — Пусть будет дружкой, коль такой грамотный. Ванятка, поди ко мне.

Иван подошёл к Василию. Я отошёл в сторону.

— Взрослый ты становишься. Тяжёлая ноша на тебя ляжет. Тяжело земли собирать в единую силу. Много недовольных будет, жадных и завистливых. Мой век не долог. Хоть и нагадал мне твой ведун, — он усмехнулся, — но… Пока вместе править будем. Помогу тебе. Учись воевать. Без войны нет мира. Тебе бы таких, как этот Михась с десяток, но… — опять замолчал он.

Потом повернулся в мою сторону и сказал:

— Вот победишь хана Саид-Ахмада, — дам тебе московское боярство и вотчину хорошую. — Князь засмеялся, но вдруг, прервал смех и спросил:

— Через три года, говоришь? Сколько тебе лет будет?

— Осмнадцать.

— У-у-у… Самый сок. Я сказал, ты услышал. А пока рядом с Иваном будь. Я договорюсь с князем Борисом. Да, — вспомнил он, — говорят ты к Марии неровно дышишь? Так ли это?

Я вдруг вспыхнул так, что думал опалю его огнём. Мне то чего? С каких…?

— По детству было, Великий Князь. Сейчас другая по нраву, хочу сватов засылать. Но к Марии отношусь очень хорошо. Она славная была по малолетству. — Я улыбнулся.

— Это хорошо. Будешь их обоих охранять. Как, Ванятка, сгодится тебе такой дружка?

— Сгодиться, батюшка. — Иван запрыгал.

— Ну-ну, — сказал князь, будто всё видя. — Не гоже тебе… козловать.

Иван оглянулся на меня, смутившись, но потом заговорщицки подмигнул и потёр ладони.

— Ты отдай его своим дядькам, пусть научат обряду венчания. В церкви, там попы сами разберутся, а наше народное, надо соблюсти по кону.

— Шас позову и пусть учат. Мне тоже интересно и знать надо. — И Иван умчался в дверь, ведущую в великокняжеские покои.

— Вот и ладно, — сказал Князь Василий. Потом, помолчав немного, добавил, — Ты, Михаил сын Фёдора унаследуешь маленький городок в Твери. Отец твой, слышал я, совсем плох. Сколько там дворов? Двадцать? И всё хозяйство. Держись Ивана. Помогай ему, и тебе прибудет. Про боярство московское — я не шутил. Но прежде… — Он подозвал меня ближе и сделал движение слугам, чтобы те отошли дальше, потом продолжил, — Прежде доделать дело надо. Пока князь Шемяка жив, не будет покоя на Руси. И Новгород его считает Великим Князем Московским. Разве это дело?

Он опять положил свои ладони мне на плечи и, притянув к себе, зашептал в левое ухо:

— Извести его надо. Если сделаешь, получишь Рузу и Димитров.

— Сам думал, что дальше делать с Шемякой. Но Новгород брать пока не с руки…