Босс на одну ночь (СИ) - Страница 7

— Да ты ж говорила ей до тебя нет дела никакого.

— Она строгой очень бывает…

— Отпросись у нее.

Таня продолжала настаивать, но первые клиенты отвлекли нас от разговора, чему я была очень рада.

— Эй, Самойлова, там к тебе тетя пришла, — подзывает меня охранник через час.

— Моя тетя? Здесь?

Ужасно пугаюсь, зная, как не сдержана на язык бывает Наталья. Но что делать?

— Она в подсобку прорвалась. Злая баба, аж меня напугала, — усмехается Игорь.

Бегу в подсобку, полная ужасных предчувствий.

Тетка не просто злится, она как огнедышащий дракон.

— Ты это что творишь, а? — набрасывается она на меня.

— Ничего… Прости, я не нарочно. Зарядку забыла, у подруги осталась. И сегодня возможно тоже останусь, — вырывается вдруг у меня. Нет, я не хочу провоцировать родственницу. Но она тоже перебарщивает. Я отдаю ей все заработанное, в конце концов, имею право на толику свободы.

— Что это значит? Снова домой не придешь ночевать? Хахаля себе нашла? — округляет глаза тетка.

— Да хоть бы и нашла, тебе что за дело, не понимаю? — не знаю откуда во мне берется смелость для этих слов.

Зря я это сказала. Спровоцировала тетку на грубые оскорбления. И бесполезно было идти на попятный и вымаливать прощение. Женщина завелась и осыпала меня руганью, а потом пришла очередь для оплеухи. Я понимала, что мы собрали целое представление. Оттого получить удар по лицу было особенно обидно. Дело не в боли.

Но все вышло куда хуже, когда раздается звон, я понимаю, что нанесла ущерб ресторану. Все просто чудовищно, тут же такие дорогущие вина! А именно на них я упала. То есть на ящики, сама то не поранилась. Я бы, наверное, предпочла истечь кровью от осколков бутылок. Чем познать стыд и унижение.

Мне протягивают руку, поднимают с пола. Незнакомый мужчина. Сильный, красивый. Он кажется мне смутно знакомым. От него пахнет дорогим парфюмом. Его окутывает аура спокойной силы, властности, уверенности в себе. Я позволяю себе лишь короткий взгляд на его лицо… и опускаю глаза в пол, мечтая провалиться под землю. Понимаю, что вокруг столпилась куча народа. Ольга Геннадьевна истошно кричит об ущербе, об огромных деньгах. А тетку утаскивает вслед за собой тот самый мужчина. Заступник или палач?

Понимаю, что это и есть тот самый владелец ресторана, которого ждали с таким трепетом.

Можно ли быть более невезучей? Что теперь? Тюрьма? Колония? Не сомневаюсь, что тетка все свалит на меня. Да ведь я и правда виновата. Не позвонила. Спровоцировала. Не подумала о последствиях…

Чувствую, как кто-то сжимает мою руку.

— Пойдем, Насть. Тебе переодеться надо… ты вся мокрая.

Верная Татьяна рядом. От этого чуть теплеет на сердце.

— Не сметь уходить! — рявкает Ольга Геннадьевна. — Не сметь улики смывать. Я вызвала полицию. Ну и родственники же бывают, ужас. Мне жаль, Самойлова. Может ты и не виновата, но отвечать придется. Господи, ну что за жуткая баба… Почему он не разрешил полицию вызвать? Не понимаю…

Никто не спешит расходиться и с удовольствием переговариваются, перемусоливая ситуацию. Многие на меня с сочувствием поглядывают, но от этого еще хуже. А от осознания что тетка все еще в кабинете с боссом — и вовсе ужас накрывает. О чем так долго можно беседовать? Составляют план моей отработки? Вот так люди и становятся рабами в современном мире… Лучше от богачей подальше держаться. Как я жалею, что попала в этот «Фон Берген». Где все так дорого! И сколько мне теперь бесплатно пахать? Пять лет? Десять?

Или все же тюрьма? Я конечно не одна виновата, но разве посмею подставить, или просто даже минимально вину на тетку перекинуть? Нет конечно. Совесть не позволит.

Наконец тетка появляется. Одна.

— Пошли, Насть, разговор есть.

— Что это значит? — неестественно высоким тоном спрашивает Ольга Геннадьевна. — Где Людвиг? Что вы с ним сделали?

— Она его съела, — раздается смешок из толпы официантов и прочего персонала.

— Что за шутки? — взвивается Наталья. — Это кто такое вякнул? Ну и имечко-то мужику досталось, тьху. Людвиг! Ван блин, Бетховен. Мы все решили с владельцем, ясно? Теперь мне надо наедине с племянницей все обсудить. Дайте кабинет, чтоб наедине. И бегите к своему Людвигу. У себя он, живой, здоровый и как слон довольный.

Не могу поверить, что тетка все разрулила! Но как? Как это возможно, что потеряв такую кучу денег, Людвиг может быть довольным?

Удивительно, но властная Ольга Геннадьевна показывает тетке на дверь, и та, схватив меня за руку, затаскивает в какой-то кабинет. Возможно, ее. Но мне не до этого. Поверить не могу, как это так надо суметь всех убедить действовать по своему желанию?

— Что ты сказала боссу? Что теперь будет? — спрашиваю дрожащим голосом. Из глаз сами собой текут слезы.

— Ну и натворила ты дел, дура! — рявкает тетка. — Хватит реветь.

— Сколько мы теперь должны?

— Ничего не должны. В смысле, денег он не возьмет. Но ему секретарша нужна. Вот и будешь отрабатывать, пока не надоешь ему. И должна очень стараться.

— Что? Он хочет… Что за бред? Я ничего не умею…

— Научишься, главное не возбухай. Слушай, ты кажись, ему глянулась. Дурой не будь! Веди себя правильно.

— Я не понимаю…

— Все ты понимаешь! Я тебя… домой все равно не пущу. Ванька теперь у меня живет, ясно? А тут такая возможность — мужику секретарша нужна. На время. А если под юбку полезет — не вздумай дурить! Дай все что попросит. А еще лучше — залететь.

— Что ты такое говоришь…

— Ой, не лепечи мне тут! Не будь кретинкой, слышишь? Если не захочешь, он заставлять не будет. Желающих до такого парня баб — море. А тебе дуре такой шанс выпал! Должна руками и ногами вцепиться!

— Я не хочу! Это… грязно! И откуда ты знаешь, что я буду просто секретаршей? Почему так уверена, что он не маньяк?

— Да мы с ним час лясы точили. Самовлюбленный идиот он, вот кто. Столько бабок отвалил, а за что? За тебя дуру? Да тебя пятак цена! Ты куда ночью шалава шлялась? Думаешь лучше задаром отдаться?

— Я работу искала! Что значит бабок отвалил? Это ведь мы ему должны?

— В смысле потерял, — поправляется тетка. — Сколько, знаешь? Мильен, говорит! И позволил отработать! Конечно тут и ноги раздвинешь, не без этого. Разок. Ну может другой. Эдакий «босс на одну ночь» у тебя будет, деточка. А ведь ты сама во всем виновата, ясно? Нечего было шляться. Что заслужила, то и получила.

— Я… не смогу, — отвечаю дрожащим голосом.

— Ой, нашлась цаца. Не сможет она! Я с ним договор подписала.

— Ты меня… продала ему? Разве так можно? Разве так бывает?

— Значит, можно. У богачей все бывает! Слушай, пораскинь мозгами! Как мы живем? Да разве что не голодаем. Еле перебиваемся. А тут долг еще… или тюрьма. В тюрьме думаешь сможешь девственницей остаться? Там тебя искалечат! А тут такой шанс. Мужик красивый, ухоженный, богатый. Успокойся и в себя приди. Дашь разок… Если уж так противно — бревном притворись. Что не нравится тебе, лежи как мертвая. Мужики это ненавидят, ясно? Он больше и не тронет. Будешь там у него заместо уборщицы. Или сделай так, чтобы понравилось ему… может при расставании еще денег добавит, — рассуждает тетка.

У меня перед глазами вращается комната, и, наверное, я бы упала, не поддержи меня родственница. Заботливая и щедрая тетя Наташа. Могла ли я предположить, что она меня продаст вот так запросто?

— Как же это? — всхлипываю. — Что ты такое несешь?

— Бревном лежи и плач. Мужчины это ненавидят, — продолжает о своем тетка.

— Я… я ведь еще никогда и ни с кем! А ты меня в проститутки записываешь…

— Еще скажи до свадьбы себя берегла, — фыркает тетка. — Задарма отдать оно конечно благороднее! Да, вот еще одно. Ему это не нравится, Людвигу этому. Пришлось сказать, что ты не девочка уже. Так что, либо опытную изображай, я тебе сегодня объясню все… либо я найду сегодня того, кто тебя лишит…

— Ты с ума сошла? — отталкиваю тетку с силой, о которой не подозревала в себе, и бегу к двери. Если останусь с ней в одном помещении — за себя не отвечаю. Она перешла черту, и теперь во мне кипит, бурлит ненависть к ней. Единственному близкому существу. Я сейчас словно по острой грани лезвия иду. Каждое слово, каждая мысль — ранит до крови. Господи, может ли быть больнее?