Босс - Страница 74

— Господи, в тюрьме! За что?

— Ничего серьезного. Она вышла из кафе, не расплатившись. Судья наложил на нее штраф. Вот она и отсиживает его, день — три доллара. Я поговорила с шерифом. У Кэтлин есть билет до Лос-Анджелеса и несколько долларов, которыми, однако, она не хочет оплачивать штраф. К тому же категорически отказывается сказать, кто она и откуда, чтобы полиция не могла связаться с ее родственниками.

— И сколько нужно денег, чтобы освободить ее?

— На сегодня около восьмидесяти долларов. Я могу перевести деньги в…

— Нет. Тогда мы снова потеряем ее. Я сам полечу туда и все улажу. Не звони ни Хорэнам, ни кому-нибудь еще.

В Хьюстон Джек прилетел на «Бичкрафте-супер H18», который мог лететь со скоростью триста миль в час. Перед тем, как уехать от Хамфри, он позвонил пилоту и попросил того найти ближайший к городу Грант, штат Небраска, аэропорт и договориться, чтобы после приземления к самолету подогнали автомобиль.

Вылетели они в половине одиннадцатого и в полдень прибыли в Оголлалу. Оттуда Джек быстро добрался до Гранта, административного центра соседнего округа.

Элмер Хастингс, шериф, высокий, поджарый, загорелый, в соломенной шляпе и со звездой на груди, сидел за столом из желтого дуба.

Джек представился.

— Как я понимаю, вы говорили с моим частным детективом, мисс Мерфи.

— Да, — кивнул шериф. — Она молодец. Отыскать мисс Хорэн — задача не из простых. Вы сказали, что вы ее отец, но мисс Мерфи сообщила мне, что фамилия девушки Хорэн. А ваша — Лир.

— Это длинная история, — ответил Джек. — Если захотите, я расскажу. Но сначала мне бы хотелось заплатить наложенный на девушку штраф и увезти ее. Самолет моей компании ждет на аэродроме в Огаллале. Я надеюсь еще сегодня вернуться с Кэтлин в Нью-Йорк.

— Что ж, давайте разберемся. Штраф у нее сто долларов плюс судебные издержки четырнадцать долларов и семьдесят пять центов. Она отсидела одиннадцать дней. — Шериф провел нехитрый расчет па листе блокнота. — Значит сто четырнадцать долларов и семьдесят пять центов минус тридцать три доллара. Получается восемьдесят один доллар и семьдесят пять центов. Как собираетесь платить? Надеюсь, наличными?

— Наличными, — кивнул Джек.

— Джерри, — обратился шериф к своему помощнику, с интересом прислушивающемуся к разговору. — Пойди к мисс Хорэн и скажи, чтобы собиралась. За ней приехал отец.

Джек выложил на стол четыре двадцатки, долларовую купюру и три четвертака.

— Может возникнуть проблема, — заметил шериф.

— Какая?

— Не уверен, что она захочет уехать с вами. Упрямая девица. Поговорите с ней, прежде чем я напишу вам расписку. Я хочу точно знать, что она поедет с вами. Она сказала мне, что собирается в Калифорнию, а не на восток. Одиннадцать дней в камере ее не переубедили, и она знает, что ей еще сидеть двадцать семь. Может…

— Я с ней поговорю.

Женская камера располагалась не в ряду других, а отдельно, с одной каменной стеной и тремя — из железных прутьев. В камере были две койки, унитаз и раковина. Кэтлин сидела на койке (вторая пустовала) в юбке из плотной ткани, блузе и темно синем кардигане. У девушки были роскошные светлые волосы, но серое, осунувшееся лицо.

Джек кивнул и улыбнулся Кэтлин. Она поднялась, подошла к решетке.

— Кто… Мистер Лир? Мне же сказали, что приехал мой отец.

— Так и есть, Кэтлин. Твой отец — я.

У нее открылся рот. Обеими руками она схватилась за прутья решетки, чтобы не упасть. Затем кивнула и заплакала.

— Я ведь чувствовала, — прошептала она. — Я всегда знала, что они мне лгут. Знала, что я не такая, как они. — Она глубоко вздохнула. — А ты! Почему ты не пришел ко мне раньше?

— Не мог. Нам есть о чем поговорить. Самолет ждет. Лететь нам долго, так что я тебе все обьясню.

— Я не вернусь в Бостон! Я не вернусь в этот колледж!

— Хорошо. Ты не вернешься в Бостон. Ты не вернешься в колледж.

Правой рукой Кэтлин перехватила прут решетки повыше, левой — пониже.

— Ты и моя мать?..

— Совершенно верно. Конни — твоя мать.

— Они говорят, что ты еврей. В смысле… Конни и Дэн говорят…

— Я знаю. Для них это важно.

Кэтлин улыбнулась.

— Если ты еврей, тогда и я еврейка! Так вот почему они отдали меня в школу при монастыре… Ладно, будет им сюрприз!

— Давай не будем принимать скоропалительных решений, Кэтлин. Нам надо о многом поговорить. Я тебя люблю, я отвезу тебя домой, там мы со всем и разберемся.

1965 год

Рождество в доме Лиров в Гринвиче прошло весело. Присцилла, которая по-прежнему работала у них, заявила, что никогда не видела такого великолепия.

Джек и Энн устроили три приема, один за другим.

Весной Линда собиралась защищать диплом по микробиологии в Колумбийском университете. Она разослала заявления об устройстве на работу в несколько университетов, так как ей хотелось и дальше заниматься наукой. Линда встречалась с мужчиной и по завершении учебного года больше не собиралась жить с Джеком и Энн. Восьмилетняя Нелли уже определилась с целью в жизни, она решила стать виолончелисткой.

Джони и Дэвид Брек прилетели из Лос-Анджелеса. Джони вновь номинировали на «Оскара», на этот раз за роль в фильме «Одуванчик». Она была на четвертом месяце беременности, но ее животик еще не бросался в глаза. Джони и Дэвид собирались пожениться до рождения ребенка, но никак не могли определиться с датой. Гарри Клейн дал Дэвиду хорошую роль в «Одуванчике», и его тоже выдвинули на «Оскара» по категории «актер второго плана». Известие о том, что они зачали ребенка вне брака, могло лишить их обоих многих голосов, поэтому предстояло найти оптимальное решение.

Кэтлин тоже встречала Рождество в доме Лиров. Хорэны приезжали в Гринвич. Объяснение получилось бурным.

— Что ты такое задумала? — вопила Конни. — Ты католичка, дитя Христа! Некоторые сестры уверены, что ты на каникулах!

— Невежественные, высушенные старые суки, — пробормотала Кэтлин.

— Таких слов я не потерплю! — насупился Дэн.

— Я собираюсь принять иудаизм и пройти бас мицва[108], — заявила Кэтлин.

Дэн и Конни злобно посмотрели на Джека, но тот лишь пожал плечами:

— Я говорил ей, что обошелся без бар мицва.

— Ты собираешься сделать совсем другое, — прорычал Дэн. — Вернуться домой и возобновить учебу.

Кэтлин решительно покачала головой.

— Я заставлю тебя вернуться!

Вот тут Джек не выдержал.

— Нет. Заставить — не получится. Если сможешь, убеди.

Дэн и Конни не смогли.

Потом Кэтлин действительно пошла в храм «Шалом» к рабби, но тот мягко указал ей, что столь важные решения не принимают от злобы и негодования. Правда, при этом он не отказался наставлять ее в таинствах иудаизма. Кэтлин побывала и у адвоката. Сказала, что хочет законным образом поменять имя и фамилию и стать Сарой Лерер. Адвокат ответил, что они вернутся к этому делу, когда Кэтлин все хорошенько обдумает и укрепится в принятом решении.

Кэтлин, однако, настаивала, чтобы все звали ее Сарой.

Она легко ладила с людьми и хотя утверждала, что в монастырской школе ее ничему не научили, могла помочь Лиз с алгеброй и объяснить Нелли тесную связь между музыкой и математикой.

1966 год

В марте Джек давал показания в сенатском комитете, расследующем не правомерное использование эфира телевещательными компаниями. Он сел за стол с десятком микрофонов лицом к лицу с десятью сенаторами и адвокатом комитета.

Последний, звали его Роджер Симмонс, молодой человек с всклокоченными волосами и большими торчащими вперед, как у бурундука, передними зубами, и задавал львиную часть вопросов.

— Мистер Лир, вы считаете, что используете выделенные вашей компании частотные диапазоны на благо общественности?